— Он все время п-повторял «Макс» и все время повторял… — Хирург наклонился к уху Тарасова и что-то прошептал.

— Да? — удивился Тарасов. — Интересно… Будем считать, что М-Макс — это единственное, что охраняет дом. Д-да и какая разница? Мочи всех, к-кто сунется поперек. Свалим н-на этого к-коротышку. Как он, еще жив?

— Приходит в себя после сеанса восстановления памяти.

— Хорошо. Я с ним еще п-переговорю… После. Он навел меня на некоторые мысли… — Тарасов снова посмотрел на Резниченко. — Садись, Гриша. Б-будем ждать.

— Будем, — согласился Резниченко.

— Вот оно, — прошептал Кожин, наблюдая, как ворота тарасовской дачи открываются, и оттуда выезжает белый «форд». Казаков догадался использовать для поездки трофейную машину, чтобы не вызвать подозрения при приближении к конечному пункту их рейса.

Кожин выждал, пока «форд» отъедет от дачи метров на сто, и тогда завел мотор. Они пристроились за «фордом» и неотступно двигались за ним, иногда отставая, иногда приближаясь вплотную, но не выпуская белый «форд» из виду.

Белый «форд» вызвал и повышенное внимание на посту ГАИ, мимо которого проезжал. Через пятнадцать минут Шестов уже знал, что разыскиваемая машина обнаружена, и знал, куда она движется. Он направил туда «девятку», чтобы возобновить слежку, хотя и не был до конца уверен, что в «форде» находится Резниченко. Просто так уж получилось в тот день: нужно было продолжать действовать, нужно было продолжать двигаться, а поскольку черная «волга» Резниченко стояла пустой на Пушкинской площади, то мишенью стал «форд».

Перед двухэтажным загородным коттеджем из красного кирпича «форд» остановился и дважды просигналил.

— А ты уверен, что сигналить надо именно два раза? — спросил Казаков у водителя.

— Меня никто не инструктировал на этот счет, — окрысился тот. — Могу и десять раз погудеть, как скажете…

— Вдруг у них это условный сигнал, — почесал в затылке Казаков. — А мы тут напролом лезем: сели, поехали… Как сейчас врежут по нам из автоматов…

Водитель от этих слов поежился, а сидевший сзади парень наклонился к уху Казакова:

— Может, лучше нам первыми шарахнуть?

— Погоди, шарахнуть всегда успеем. Лучше осторожно выберись из машины и обойди дом сзади. Попробуй найти другой ход. Только без шума и треска.

— Понял, — парень как мог бесшумно вылез из «форда».

— Ну что, — повернулся Казаков к двум другим боевикам, сидевшим сзади. — Пойдем постучимся в дверь?

— А чего сидеть-то, — согласился один из них и передернул затвор автомата.

Они вышли из «форда».

Кожин и Артем, остановив машину в стороне, едва успели скрытно подобраться к коттеджу до того, как тарасовские боевики начали операцию. Из кустов они внимательно наблюдали. Артем ткнул пальцем в Кожина и махнул рукой в направлении дома, а сам устроился поудобнее, чтобы держать на прицеле крыльцо дома. Осторожно передернул затвор автомата и затаился.

Кожин скрытно двинулся по кустам за дом, туда, где уже некоторое время назад скрылся человек Казакова.

Сам Казаков внимательно огляделся вокруг, но все казалось абсолютно спокойным, даже из дома не доносилось никаких звуков, отче го. он казался нежилым. Возможно, внутри все уже спали, но Казаков предпочел думать, что все сейчас напряженно смотрят на него и его людей, ожидая дальнейших событий.

Казаков откашлялся и громко сказал:

— Макс!

Ему никто не ответил.

— Макс! — повторил Казаков и шагнул на крыльцо.

— Еще шаг, и я тебя убью, — сказал Макс. Казаков резко вскинул голову, но не заметил ни единого движения в занавешенных окнах коттеджа.

— Макс, ты видишь, на чьей машине мы приехали? — спросил Казаков, делая шаг назад. — Этот маленький парень в очках, который ездил в машине… Он попал в нехорошую историю… Ты слышишь меня, Макс?

— И слышу, и вижу, — угрюмо сказал Макс. Он опасался именно такого исхода поездки Шульца на Пушкинскую площадь, поэтому не хотел отпускать его одного. Теперь Макс был вынужден думать сразу о многом: и о том, как спасти Шульца, и о пленниках в соседней комнате, и о самом себе. Он держал Казакова на прицеле и старался придумать что-нибудь такое, что позволило бы ему и Шульцу остаться в живых. О деньгах он уже не вспоминал.

— Макс, — продолжал Казаков, надеясь, что во время его болтовни стрелки отыщут себе мишень в одном из окон коттеджа. — Мы хотим поменяться: ты нам отдашь женщину и девочку, а мы тебе — очкарика. Идет?

— Покажите мне его, — ответил Макс.

— Отдай нам женщину, мы привезем тебе очкарика, а потом заберем и девочку. Идет?

— Идет, — Макс чувствовал себя немного неуверенно без Шульца, который был мозгом в их тандеме. Он решил, что надо как можно скорее вернуть Шульца, а уж тот потом придумает, что делать дальше и как исправить ситуацию.

— Макс! — опять закричал Казаков. — Покажи нам обеих в окно, и женщину, и девочку. Мы хотим знать, что они у тебя…

— Момент, — ответил Макс и прошел в соседнюю комнату, где на полу сидели Ольга и Светлана, прикованные наручниками к батарее отопления. Макс отстегнул их от батареи и сцепил между собой, а потом подтолкнул к окну. Еще в первый день после похищения Ольга поливала Макса с Шульцем такими словами, что Макс решил заклеить им рты скотчем, чтобы не доводить Шульца до исступления. Сейчас это тоже пригодилось, потому что Ольга мычала что-то явно оскорбительное.

— Ты видел? — тихо спросил Казаков стрелка.

— Окно видел, а его нет.

— Сейчас он выставит их в окно и засветится сам. Сможете его убрать?

— Запросто. Только надо будет сначала в женщину выстрелить.

— Зачем?

— Она испугается, присядет или упадет, если задену… Макс сразу будет виден как на ладони.

— Стреляй, только желательно не убивать женщину…

— Постараюсь.

— Вот они, — крикнул Макс, отдергивая занавеску. Он стоял, чуть пригнувшись, за Ольгой и на всякий случай держал палец на спусковом крючке пистолета.

— Отлично! — крикнул Казаков и отпрыгнул назад. Он ожидал услышать два одиночных выстрела, но они потонули в грохоте автоматной очереди. Наверху в коттедже полетели стекла, но разбилось и стекло в «форде». Казаков услышал, как пули свистят рядом с его головой, и немедленно упал на землю. Рядом уже лежал его водитель, и изо рта у него текла струйка крови.

— Твою мать! — выругался Казаков и достал пистолет, но не мог сообразить, куда следует стрелять. Из окна коттеджа вроде бы никто не палил, а стекла в «форде» продолжали лететь, и один из стрелков вдруг сложился пополам и рухнул за машиной. Второй растерянно завертелся на месте, пока не заметил вспышки автоматного огня за кустами.

— Обошли! — завопил он и полоснул по кустам длинной очередью. Казаков тоже понял, что они попали в ловушку, и быстро пополз под машину. Он хотел было рвануть оттуда к крыльцу и спрятаться в доме, но пространство между «фордом» и коттеджем простреливалось. То и дело там взметались столбики пыли, а последний из казаковских людей (тот, что ушел за дом, ничем о себе не напоминал) продолжал палить по кустам, пока не получил пулю в плечо. Тогда он поднялся и, рассуждая, как Казаков, побежал к крыльцу, но вслед за ним последовала длинная автоматная очередь, располосовавшая «форд» по всей длине и догнавшая стрелка на самом крыльце. Тот слетел со ступенек и ударился простреленной головой о землю.

После этого из кустов не стреляли, и Казаков понадеялся, что о нем забудут. Может быть, это так и случилось бы…

Затаившись под «фордом», Казаков вдруг услышал какой-то странный звук, Что-то не то происходило в этой машине. Многократно продырявленный «форд» сработал как мина замедленного действия: через несколько секунд после того, как последняя пуля пробила его борт, «форд» загорелся стремительным и буйным пламенем. Казаков, объятый пожирающим огнем, закричал, но его уже никто не слышал в шуме пожара. Да и кричал он не так уж и долго…

Артем даже не заметил, что загоревшийся «форд» похоронил под собой еще одного человека. Он просто вышел из кустов, вставляя новый рожок в автомат. Из коттеджа не раздавалось ни звука, но это вовсе не означало, что там ничего не происходит.