Затем воцарилось долгое молчание, и Кампьен, стоявший рядом с Клайти, чувствовал, как она вся дрожит. Люк стоял сразу за доктором, сунув руки в карманы, его огромные плечи ссутулились, и он вдруг очертаниями стал походить на огромную палицу — орудие убийства.

— Да, да… А он жив, и это настоящее чудо. У него, видно, стальной череп. — Слова звучали веско и как-то холодно. — Чудовищный удар, Люк. Зверский. Кто-то хотел его убить. Парень совсем еще молодой. Позвоните в больницу Святого Ббды. Скажите, что нужна неотложная помощь.

Дайс поспешил вниз, а Люк тронул доктора за плечо.

— Чем нанесен удар? Вы могли бы сказать?

— Покажите мне орудие убийства, и я вам отвечу. Я не ясновидящий. Могу сказать одно — удар нанесен каким-то специальным орудием.

— Вот как? Не гаечным ключом, например, а настоящей дубинкой?

— Скорее всего. Но, конечно, хорошо бы ее найти с вещественными доказательствами — кровью и прилипшими к ней волосами. И возможно, преступник-обладает огромной физической силой.

— А если окажется, что нет?

— Тогда, значит, орудие убийства было очень тяжелое. Вот пока, Люк, и все. Надо перенести его на постель. Он озяб. Здесь нечем его укрыть, кроме этого плаща на рыбьем меху?

Клайти тотчас же сняла пальто-реглан, которое было ей и длинно и широко, и молча подала его доктору. Он протянул было руку за ним, помедлил, взглянул на нее и понял — противиться бесполезно. Опять пощупал пульс и, надевая часы, кивнул как бы отрешенно.

— Когда это могло случиться, доктор? — спросил Люк.

— Трудно точно назвать время. Он очень замерз. Думаю, что не смогу ответить на ваш вопрос. Возможно, поздно ночью или на рассвете. Ну что же, давайте поднимем его.

Кампьен взял мисс Уайт за локоть.

— Теперь все будет в порядке, — сказал он. — Я посоветовал бы вам пойти домой и надеть что-нибудь теплое.

— Я никуда не пойду. — Ее рука была бесчувственна, как неживая. — Я поеду с ним.

Клайти была сейчас совершенно спокойна, даже бесстрастна, что вызвало у доктора некоторую тревогу. В ее тихом упрямстве было что-то от самонадеянности мисс Эвадны.

— Оставьте ее, — сказал доктор, взглянув на Кампьена. — Будете спорить — только ухудшите дело. Она может подождать в больнице. Молодой человек в тяжелом состоянии.

— Доктор Смит, — в сдержанном голосе Клайти прозвучало беспокойство.

— Да?

— Я могу надеяться, что вы ничего не скажете ни моим теткам, ни… ни дяде Лоренсу?

— Разумеется, — ответил доктор довольно рассеянно. — Я, знаете ли, дорогая Клайти, не отношусь к тем людям, которые жаждут делиться новостями с любым и каждым. И сколько рремени это длится?

— Семь месяцев.

Доктор тяжело поднялся с грязных половиц и руками отряхнул брюки.

— Вам восемнадцать с половиной, кажется? — спросил он. Его маленькая головка на тонкой шее качнулась в ее сторону, а озабоченный взгляд пытался поймать в фокус ее лицо. — Да, тот самый возраст. Камень можно кинуть только в дурака постарше. По-человечески можно понять. Стало быть, у вас в семье намечаются перемены, если мне позволено будет заметить. Вы были рядом, когда это произошло.

— Нет. Я только что его нашла. Я даже представить себе не могу, кто, как, почему напал на него. Я подумала, что его убили.

Он поразмыслил немного над ее ответом, пытаясь, без сомнения, понять, правду ли она говорит, и затем обратился к Кампьену, который по своему обыкновению оказался под рукой.

— Еще одна загадка, а?

— Да, кажется. — Чуть завышенный голос прозвучал вполне по-идиотски. — Если, конечно, это не продолжение первой.

— Господи помилуй! — Глаза доктора полезли на лоб, а спина еще больше сгорбилась. — Чудовищно! Нервы не выдерживают. Неожиданное развитие. Какие могут возникнуть подозрения…

Клайти резко прервала его:

— Ради Бога! — И голос ее осел. — Перестаньте думать об этом. Выбросьте из головы всякие глупости. Ему станет лучше?

Дорогая Клайти, — сказал Смит неожиданно мягко, как бы принося извинения. — Я в этом не сомневаюсь.

С этими словами он поднял голову и прислушался — внизу раздался колокольчик подъехавшей «скорой помощи»; его пронзительный, какой-то испуганный звук заглушил отдаленное грохотанье перегруженных транспортом лондонских улиц.

Чарли Люк стоял внизу, в сарае, нахмурившись, бренча в кармане мелочью.

— Я хотел бы сказать вам несколько слов, доктор, — тихо произнес он. — Я получил результат вскрытия.

— Ох, — выдохнул старый доктор, и плечи его еще понурились, точно на его сгорбленную спину взвалили дополнительный груз.

Кампьен поспешил откланяться. Он быстро зашагал прочь с Эйпрон-стрит и скоро потерялся среди путаницы мелких улиц, ведущих на север.

Какое-то время он искал Лансбери-террас, наконец вышел на широкую дорогу, недалеко от канала, где на месте старых особняков времен Регентства выросли за последние годы ряды невысоких современных вилл с окнами в стиле ложной готики и фронтонами на крышах. Это и была Лансбери-террас.

Дом под номером 59 был такой же приятный и неброский, как все остальные. Скучная красная дверь заперта, кружевные шторы целомудренно скрывали от прохожих происходящее внутри его стен.

Кампьен взбежал по широким каменным ступенькам и коснулся звонка. К его вящему удовольствию, дверь открыла женщина средних лет. Он обратился к ней с обезоруживающей растерянностью:

— Неужели я опоздал?

— Да, опоздали, сэр. Они отъехали от дома полчаса назад.

Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, — олицетворение беспомощной нерешительности, которая гарантирует сочувствие со стороны любой особы практического склада.

— В какую сторону? Наверное, в ту? — он неопределенно махнул рукой куда-то за спину.

— Да, сэр. Но это очень далеко. Вам лучше взять такси.

— Да, да, разумеется. Я их, конечно, узнаю? Такие огромные кладбища… сразу двое-трое… что за нелепость… Как будет неловко, если я перепутаю… Господи, сделать такую глупость, опоздать! Они, скажите, в автобусах?

Это было смущение на грани отчаяния, и женщина, разумеется, пожалела его.

— Да нет, вы их не пропустите, — сказала она. — Это похоронные дроги, запряженные лошадью. Очень красивые, старинного вида. Много цветов… Там и мистер Джон.

— Да, да, конечно. — Кампьен оглянулся и посмотрел назад. — Надо бежать. Конечно, я их узнаю. Черный гроб, весь усыпанный цветами…

— Нет, сэр. Гроб — дубовый. Довольно-таки светлый. Я не сомневаюсь, что вы их найдете.

Она смотрела на него с некоторым изумлением, стараясь не очень его выказывать; Кампьен нервно приподнял шляпу и побежал совсем в другую сторону.

— Я возьму такси! — крикнул он через плечо. — Большое вам спасибо. Возьму такси!

Женщина вернулась в дом — этот чудак, подумала она, толком не знает, на чьи похороны спешит.

А Кампьен тем временем искал телефонную будку. Походка его опять стала легкой, спина распрямилась, в светлых глазах с каждым шагом исчезало растерянное выражение.

Он нашел маленькую красную будку на углу пыльной дороги и несколько минут изучал телефонный справочник, который был цепочкой прикован к стене будки.

«Кнапп, Тос» — глядело на него со страницы знакомое имя. Номер был по округу Далунч, и Кампьен набрал его, еще не веря своему счастью.

— Алле! — раздался сипловатый, настороженный голос.

Кампьен чуть не подпрыгнул.

— Тос?

— Это кто?

Лицо Кампьена расплылось в улыбке.

— Голос из прошлого, — сказал он. — Мое имя Берти, во всяком случае, было Берти в те далекие, не очень веселые деньки.

— Черт!

— А ты что думал!

— Эй, ты, там, — голос в трубке повысился. — Скажи что-нибудь еще.

— А ты с годами стал осторожен, Тос. Это, конечно, хорошо, да только не очень на тебя похоже. Ну, слушай. Семнадцать лет назад, а лучше скажем, во время оно, жил-был добрый честный малый, шмыгающий носом, со своей маменькой в Педигри-Плейс. Было у него хобби, общественные телефоны, а звали его Тос Кнапп.