— Верно. И так как мисс Уиттейкер не могла занять место одного из свидетелей, а вынуждена была пригласить для этого двух служанок, то завещание было составлено в ее пользу.

— Очевидно. Она не стала бы лезть из кожи вон ради того, чтобы лишить себя наследства.

— В связи с чем возникают дополнительные вопросы. Мисс Уиттейкер, ближайшая родственница покойной, должна была в конце концов получить все, что останется после нее. Так оно и случилось. Зачем же было так беспокоиться?

— Помнишь одну из наших версий? Может, она боялась, что мисс Досон передумает, а потому старалась изо всех сил получить завещание в свою пользу… Нет, не годится.

— Конечно, нет, ведь любое более позднее завещание аннулирует то, что было написано до него. Кроме того, старая дама спустя несколько дней посылала за нотариусом, и мисс Уиттейкер этому не препятствовала.

— Более того. Как говорит сестра Форбс, она предупредила слуг, что нотариус должен быть приглашен по первому требованию тети.

— Хотя при таком ее отношении к племяннице даже несколько удивительно, что мисс Досон не лишила ее наследства. Но в этом случае для мисс Уиттейкер было бы выгоднее, чтобы тетя жила как можно дольше.

— Вряд ли старая дама ей в самом деле не доверяла. И уж конечно, не думала, что племянница намерена отправить ее на тот свет. Она тогда разозлилась и наговорила лишнего, все мы нередко этим грешим.

— Да, но она, очевидно, полагала, что племянница предпримет еще не одну попытку подписать завещание без ее ведома.

— Почему ты пришел к такому выводу?

— Вспомни, ведь она сделала ее своей поверенной в делах. Похоже, наша старушка все-все обдумала и решила, что, передав мисс Уиттейкер право подписывать все бумаги за нее, она убережется от козней мисс Уиттейкер в будущем.

— Молодец мисс Досон. Поступила правильно. Представляешь, как разозлилась мисс Уиттейкер? Все свои надежды она возложила на этот визит — и такое разочарование. Вместо ожидаемого завещания ей умело подставили ножку.

— Да, но мы снова возвращаемся к тому же вопросу. Зачем ей понадобилось завещание?

— Непонятно.

Мужчины закурили и на несколько минут замолчали.

— Тетя, очевидно, была намерена завещать все свое состояние мисс Уиттейкер и ни о чем другом даже не помышляла, — наконец сказал Паркер. — Она постоянно говорила об этом. А кроме того, она, похоже, была человеком прямодушным и справедливым и не могла забыть, что деньги Уиттейкеров перешли к ней через голову прямого наследника — преподобного Чарлза или как его там.

— Верно. Только одно-единственное обстоятельство могло помешать Мэри получить состояние, а именно… О Господи! Вот это мысль! Что ты скажешь о старинном сюжете, столь излюбленном нашими романистами? Откуда ни возьмись появляется новый наследник!

— Черт побери, ты прав! Какие же мы дураки, что не подумали об этом раньше! Мэри Уиттейкер, наверное, стало известно, что у мисс Досон есть более близкий родственник. Он-то и огребет все имущество, если завещания не будет. А может, она испугалась, что, узнав про него, мисс Досон поделит деньги на двоих, а то и вообще ей ничего не оставит. Ей надоело убеждать старую леди сделать завещание в ее пользу, и она пришла к мысли, что проще подписать завещание потихоньку, так что мисс Досон и знать ни о чем не будет.

— Ну и мозги у тебя, Чарлз! Послушай, хитрая старушенция, наверное, узнала про наследника и решила лишить мисс Уиттейкер наследства за ее неприличную настойчивость самым простым способом: умереть, не оставив завещания. Все состояние должен был получить более близкий родственник.

— Тогда так ей и надо, — с сердцем сказал Паркер. — Наобещала бедной девушке приличные деньги, сорвала с работы — а потом на попятную!

— Хороший урок девицам: нечего быть меркантильными, — резко возразил Уимзи со счастливой безмятежностью человека, которому ни разу в жизни не пришлось задуматься о деньгах.

— Если блестящая наша догадка окажется к тому же верной, — сказал Паркер, — твоя версия убийства будет сильно поколеблена. Ведь в этом случае Мэри было бы выгоднее, чтобы старушка пожила подольше, глядишь, в конце концов она все-таки написала бы завещание.

— Верно. Черт побери, Чарлз, вижу, моя теория разлетается в прах. И по нашему приятелю Карру тоже удар. Я-то надеялся оправдать его действия в глазах обывателей Лихемптона и вернуть его туда под звуки местного оркестра, расположившегося под триумфальной аркой, на которой красными, белыми и голубыми электрическими лампочками будет выложена надпись: «Добро пожаловать домой, чемпион истины!» Да что делать. Лучше проиграть пари, но увидеть свет истины, чем брести во мраке невежества, разбухнув от золота. Хотя… Минуточку! А может, доктор Карр все-таки прав? Может, это я принял за убийцу не того человека? Ага! Я прозреваю правду: на сцену выступает новый, еще более страшный мерзавец. Новый претендент на наследство, предупрежденный своими клевретами…

— Это какими же клевретами?

— Слушай, Чарлз, ну что ты за язва такая! Например, сиделка Форбс. Не удивлюсь, если окажется, что она была у него на жалованье. О чем это я говорил? Видишь, сбил меня с мысли, не прерывай ты меня больше, пожалуйста.

— «Предупрежденный своими клевретами», — подсказал Паркер.

— Ну да, предупрежденный своими клевретами, что мисс До-сон проводит дружеские встречи с адвокатами и нотариусами, а они уговаривают ее написать завещание и передать деньги мисс Уиттейкер, новый претендент вынуждает своих пособников убрать ее со сцены прежде, чем она ему навредит.

— Да, но как убрать?

— Ну, например, с помощью какого-нибудь экзотического яда, который убивает в долю секунды и не обнаруживается никакими анализами. Эти яды известны любому писаке детективных историй. Такой чепухой, как непонятный способ убийства, меня не проймешь.

— А куда исчез этот джентльмен? Почему не заявил о своих претензиях на наследство?

— Всему свое время. Его напугали слухи, потянувшиеся после смерти мисс Досон, и он лег на дно, пока все не утихнет.

— Теперь отобрать деньги у мисс Уиттейкер будет сложнее, ведь она введена в наследство и они стали ее собственностью. А тебе известно, что право собственности — это альфа и омега нашего законодательства.

— Да, но он может сказать, что, когда мисс Досон умерла, он был у черта на рогах и лишь несколько недель тому назад прочитал об этом на клочке газеты, которым была обернута консервная банка с лососем. Тут он медлить не стал и с края света примчался домой, дабы объявить о возвращении блудного кузена Тома. Черт побери! Совсем забыл!

Уимзи сунул руку в карман и вытащил письмо.

— Пришло сегодня утром, но я как раз выходил из дома, с Фредди Арбетноттом столкнулся уже в дверях и сунул письмо в карман. Так и не прочитал толком. Кажется, она пишет о каком-то кузене откуда-то с края света. Ну-ка поглядим.

Он развернул письмо. Паркер увидел беглый почерк мисс Клим пеон. Старомодную вязь украшало такое количество подчеркиваний и восклицательных знаков, что оно выглядело как нотная запись.

— О Господи! — воскликнул Паркер.

— Да, хуже, чем обычно. Наверное, сведения чрезвычайной важности. Хорошо хоть сравнительно короткое.

«Многоуважаемый лорд Питер!

Сегодня утром я такое услышала, Вы даже не представляете! Уж эти сведения Вам обязательно пригодятся в расследовании, и я спешу все поскорее описать!! Помните, в одном из писем я упоминала, что горничная миссис Бадж — сестра горничной мисс Уиттейкер! Ну так вот!!! Тетя этих девушек сегодня вечером заходила навестить свою племянницу к миссис Бадж! И меня с ней познакомили — естественно, как жиличка миссис Бадж, я являю собой местную достопримечательность, которая возбуждает всеобщее любопытство, а поскольку я никогда не забываю Ваших наставлений, то и поощряю это любопытство всемерно, чего никогда бы не сделала в других обстоятельствах!

Как выяснилось, эта самая тетя была хорошо знакома с прежней экономкой мисс Досон и помогала мисс Досон по хозяйству до того, как в доме появились девушки Гоутубед. Тетя — почтенная (по-моему, она просто кошмар!!) особа в капоре (!!) с отвратительной манерой осуждать всех и каждого. Тем не менее! Мы разговорились о смерти мисс Досон, и эта самая тетя (ее зовут Тимминс), поджав губы, сказала: «Знаете, мисс Климпсон, какой бы скандал ни случился в этой семейке, я лично ничему не удивлюсь. У них предосудительные родственные связи! Миссис Бадж, вы ведь помните, что я была вынуждена покинуть дом после появления в нем некой совершенно невозможной личности, объявившей себя кузеном мисс Досон». Как Вы догадываетесь, я тут же спросила, кто это мог быть, так как мне ничего не было известно о существовании каких-то родственников мисс Досон. Тетя описала эту личность как гадкого грязного НИГГЕРА (!!!). НЕГР, одетый СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕМ, появился однажды утром и попросил ее, мисс Тимминс, сообщить мисс Досон, что к ней с визитом прибыл ее кузен Аллилуйя!!! Мисс Тимминс, несмотря на отвращение, вынуждена была провести его в дом, как она сказала, в симпатичную, чистую гостиную! И мисс Досон, нет, чтобы поганой метлой (!) прогнать его прочь, сошла вниз и приняла у себя эту образину!!! И что всего ужаснее, попросила его остаться с ней позавтракать (!), а ведь за столом должна была быть ее родная племянница! Этот жуткий арап выкатил на нее свои страшенные глазища, говорит мисс Тимминс. Бедную мисс Тимминс проняло, как она говорит, «до кишок и с души воротило» — простите, милорд, что повторяю ее выражения. Как я понимаю, в наши дни об этих частях тела довольно часто говорят даже в изысканном (!!) обществе. И вот что случилось дальше: она отказалась готовить завтрак для бедного черного человека (а ведь, в конце концов, черные — они тоже Божьи твари, и мы сами тоже могли бы быть черными, если бы Господь, в неизреченной милости своей не даровал нам белую кожу!!) — и ушла из дому!!! Так что, к несчастью, она больше ничего не может рассказать об утом удивительном событии!! Она, однако, уверена, что у «ниггера» была визитная карточка и на ней стояло «преподобный А. Досон», а ниже — адрес. Негр был откуда-то из-за границы. Странно, правда же? Но я верю, что многие туземные проповедники призваны Господом вершить труд свой в своем народе и делают это превосходно. И уж конечно, священник, пусть даже черный, имеет право на визитную карточку!!!