Разные породы дерева требовались плотнику, столяру, бондарю для разных надобностей.

Чтобы срубить для боярина терем, для крестьянина избу, для всяких хозяйственных построек, для мостов, гатей, для разных видов речных судов лучше всего годились хвойные деревья — ель и сосна, прямые, стройные, с малым числом сучков; соприкасаясь с землей и водой, они сгнивали не скоро.

Смолокуры гнали из сосны смолу, из смолы готовили вар.

Для топорищ, для ручек к различным орудиям и инструментам, на хомутные клещи шла береза, она была крепче хвойных пород, но не выносила сырости. Для крепостных стен, для заборных столбов, для санных полозьев шел тяжелый и крепчайший дуб. Легкая и податливая липа шла на мебель и на украшения. Для точеной посуды, для ложек и ковшей требовался крепкий клен или ясень.

Бондари раскалывали по годичным кольцам поленья — еловые, сосновые, иногда осиновые, из клепок сколачивали бочки, кадки, ведра, ушаты, лохани, шайки.

Устойчивая против влаги, но чересчур мягкая осина шла на тес и дранку крыш, на колодезные срубы, на западню — подъемную крышку над лазом в погреб.

Из содранной с березовых стволов бересты гнали деготь для смазки телег и сапог, для других надобностей, из бересты мастерили туески для воды, для сбора лесных ягод, шла береста на подстилку тесовой кровли.

Из ивовых прутьев плели корзины, рыболовные верши, легкие щиты для воинов.

Из липового лыка не только плели лапти, лыко шло на рогожные мешки, на мочала, из мочала изготавливали дешевую сбрую. Из пластин содранного с лип луба сшивали лыком коробья, лари, малые солоницы. В толстом липовом чурбане выдалбливали всю середину, оставляя тонкие края. В такой кадке из единого обрубка дерева хранились сухие продукты — мука и крупа. Сани, салазки, возки мастерили из разных пород деревьев.

На мелкие изделия вроде резных украшений, детских игрушек, коробочек, разной утвари, веретен, шахмат, балясин к лестницам и крыльцам шли такие породы деревьев, как яблоня, груша, вишня, можжевельник, черемуха. Из привозного крепчайшего, крепче дуба, самшита вырезали гребни, разные тонкости.

Перечислить все то, для каких надобностей требовалось дерево, просто невозможно. Наконец, всюду в лесной стороне топили исключительно дровами.

Откуда мы знаем, что именно мастерили древние русичи из дерева?

Известно, что дерево долго сохраняется, когда очень сухо или когда оно находится все время в воде. Подземные воды пропитали почву древнего Новгорода, и теперь при раскопках археологи там находят различные постройки из дерева, всякие мелкие изделия XIII, XIV, XV веков и более ранних времен. Вряд ли их назначение, их вид за два-три века особенно менялись с тех пор, древние новгородцы либо их теряли, либо ломали и выбрасывали.

И совсем недавно, еще в начале нынешнего столетия, примерно такие же изделия из дерева и железа можно было увидеть в каждой крестьянской избе, особенно по северным краям России. И изготовлялись эти изделия теми же орудиями и приемами, как и в древние времена. Так топор и сейчас почти такой, как и много веков тому назад, но топорище тогда было прямое, а молоток на ручке остался неизменным.

Теперь предметы — и древние, и недавнего крестьянского быта — выставлены в краеведческих музеях. И каждый посетитель музея, разглядывая их, невольно любуется ими; ведь любил русский крестьянин украшать все то, что его окружало.

А любовь украшать — свою избу, одежду, посуду — идет на Руси с древних-древних времен. По зимам сельских работ было мало, и сидели деды со стамесками, с ножами, со сверлами над поленом, над дощечкой и потихоньку выводили, резали, вытачивали, выжигали когда скромную, а когда веселую красоту. А бабки и девицы растягивали на пяльцах полотнища, вдевали в иголку нитку и неторопливо вышивали стежок за стежком. И выходила из их рук также разноличная красота.

Любят украшать свои дома сельские жители, любят и теперь, особенно москвичи, нижегородцы, владимирцы, ярославцы, костромичи и вологодцы, хотя пользуются инструментами, каких раньше не было, и красят красками, каких раньше не знали, и резьбу выводят не совсем такую, как прежде.

7

елико было трудолюбие русичей! По летописям и по другим древним писаниям, по упоминаниям в былинах и сказках известно до сорока видов различных ремесел, какие бытовали на Руси. Сколько сил вкладывали в землю переселенцы с плодородных южных степей! Прилежание и усердие как землепашцев, так и ремесленников не однажды особо отмечали в своих записях иноземцы, побывавшие на Руси.

Желали бы русичи трудиться мирно, да не получалось.

Не только на юге полыхали усобицы. С половины XII века начались они и на Суздальской и Рязанской земле. В народе только диву давались: откуда у князей столько берется злобы?

Так, после смерти владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо в 1216 году произошла Липицкая битва между его сыновьями, когда погибло 9233 простых ратника, а один из сыновей, князь Ярослав, когда бежал, потерял шлем[7].

А в следующем, 1217 году рязанский князь Глеб позвал на пир семерых своих родичей, шестеро прибыло, и всех их, хмельных, зарезали, как баранов, а седьмой не поехал и позднее убил Глеба…

Многие несчастья непрестанно обрушивались на землю Русскую.

Часты бывали пожары от молний, от уроненной лучины, от злодейского поджога. Селения и тесно застроенные города, бывало, сгорали целиком.

А еще страдал народ от неурожаев — то долгая засуха сжигала нивы, то беспрерывные дожди губили посевы.

Нередко нападали на людей и на скот разные болезни, язвы, мор; случалось, вымирала половина населения.

Да, велики были страдания народные. Но никто не унывал, не падал духом.

Велика была и сила народная. Опять и опять после нагрянувших бед мужественно, многотерпеливо и настойчиво восстанавливали русичи свои избы, свое хозяйство, вновь распахивали нивы, вновь заводили скот, вновь налаживали ремесла. Жизнь возрождалась.

Более того, несмотря на все несчастья, несмотря на растущую раздробленность Руси на враждующие между собой княжества, города росли численно, множились в них ремесла, расцветала торговля, строились не только новые избы, но и новые, богато украшенные боярские терема, купеческие палаты, новые деревянные и каменные храмы, шире распространялась среди населения письменность.

Так жил народ до той, как бы не самой страшной во всей древней русской истории зимы.