Кратчайшим путем, сквозь землю Рязанскую, быстро двигались золотоордынцы на Москву, нигде по дороге не задерживались, проходили мимо городов и селений, рассчитывали напасть внезапно.

В Москве слишком поздно узнали, что идет скорым шагом сила вражеская, а сколько рати — никто не считал. Времени почти не оставалось, послать за подмогой в другие княжества не успели.

Сам Дмитрий повел московскую рать навстречу врагам. Переправились через Оку, вступили в пределы рязанские. Из союзных князей подоспел привести свой малый полк на подмогу лишь один Даниил пронский.

Встретились противники на притоке Оки, малой речке Воже. Несколько дней стояли они друг против друга. Русичи на левом крутом берегу, золотоордынцы — на правом низком. Воины осыпали друг друга бранью, стрелами перекидывались. Дмитрий не собирался первым переходить реку, наоборот, повелел своим полкам отступить, но недалеко.

А Бегич знал: коли возвратится без боя вспять, Мамай разгневается и не снести ему головы. Он решил: раз русов не видно, значит, можно переходить реку вброд.

Было это 11 августа 1378 года.

А русичи стояли за кустами, незамеченные, ждали, высматривали, как татары переправлялись, с каким усилием поднимались в гору их кони. Позади врагов оказался крутой берег и река. «Татарове переехаша на сю сторону и удариша в кони свои… и тъкнуша (ударили) на наших», на большой полк, который возглавлял сам Дмитрий.

Бегичу и его темникам не было видно, что в кустах за пригорками справа и слева также стояли полки русов.

В этот час оба скрытых крыла русских войск внезапно обрушились на врагов. Правое крыло было под началом Даниила пронского, левое вел окольничий Тимофей Васильевич Вельяминов.

Золотоордынцы не выдержали натиска с трех сторон и ударились в бегство. Записал торжествующий летописец:

«О том часе повергоше (побросали) копья своя и побегоша за реку за Вожю, а наши поспе за ними (преследовали), бьючи их, и секучи, и колючи, и убиша их множество, а инии в реце истопоша (утонули)».

Победа была скорой, сокрушительной и полной. Но из-за сильного тумана только на следующий день перед обедом русские полки смогли отправиться в погоню и наехали на брошенный вражеский обоз. Добыча им досталась знатная — кибитки, шатры, оружие, скот и даже веревки, чтобы пленных вязать.

Воротилось русское войско в Москву под торжественный звон колоколов, а вдовы убитых плакали горючими слезами. Летописец назвал двоих воевод — Дмитрия Монастырева и Назара Кусакова, головы свои сложивших. А сколько простых воинов погибло — о том он умолчал.

Великая радость охватила тогда всю землю Русскую.

— Мы победили, победили самых страшных наших врагов!

Все понимали: битва на реке Воже была не случайной схваткой между двумя летучими отрядами, а первым подлинным, с участием многих сил, сражением, первой крупной победой русичей.

И знали на Руси, что ту победу одержало войско московское под водительством князя Дмитрия. И глядели люди всех земель русских на Москву с надеждой, с уверенностью…

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Выступают кровавые зори»

1

оняли на Руси, что золотоордынцы вовсе не столь могучи и непобедимы, как привыкли их считать.

«И Мамай нечестивый тоже гневашася на великого князя Дмитриа о своих друзех и о князих, иже побьени быша на реце Воже…» Понял Мамай, что Москва нынче не прежняя, покорно, как было при хане Джанибеке, дань посылающая.

Он «възъярися злобою», и той же осенью, в который раз, послал рать на рязанцев, не принимавших участия в битве на реке Воже. Не ожидавший внезапного нападения, князь Олег рязанский бежал с дружиной за Оку, а «татарове… грады взяша и огнем пожгоша, и волости и села повоеваша, а людей много посекоша, а иныя в полон поведоша…». Возможно, у Мамая была цель — устрашить Олега, чтобы тот не смел направлять полки на подмогу Москве…

Начали в Орде готовиться к новому большому походу на Русь.

Мамай завел переговоры с некоторыми мурзами из соседних улусов, каких подкупил, с какими помирился.

Поскакали его послы на Северный Кавказ и вверх по Волге — звать многих князьков, вождей различных кочевых племен помочь ему в будущей войне. Летописец назвал армен, черкасов, ясов-осетин, буртасов, очевидно, еще можно было добавить подвластных Орде поволжских болгар, а также какие-то не упомянутые летописцем племена. Сыпали ордынские послы всем их вождям золото, подкупали их, сулили богатую добычу.

Особое ордынское посольство отправилось в Крым договариваться с правителем (консулом) тамошних генуэзских колоний. За щедрое золото получили послы обещание — будет направлен в подмогу Орде хорошо вооруженный отряд «фрязей», как называли русские летописцы крымских генуэзцев, переселенцев из Италии…

Тем временем хан Золотой Орды Магомет-Султан умер, видимо, был тайно отравлен. Нового чингизида Мамай искать не стал. Его недруги подозревали, что он собирался после победы над русами нарушить высокомерный завет Чингисхана и самонадеянно провозгласить себя ханом Золотой Орды. А в победе своих войск у Мамая не было никаких сомнений.

Повелитель Белой Орды Тохтамыш продолжал зорко следить за действиями своих северных соседей — золотоордынцев. Пусть Мамай готовится к войне с кем хочет, хоть с далеким московским коназом, пусть они схватятся, как два тигра. Победит ли Мамай или победят русы — все одно Тохтамышу будет выгода, и он легко справится с обескровленными туменами Мамая. Тохтамыш самолично расспрашивал белоордынских купцов, когда те возвращались из Золотой Орды. Расспрашивал он и тех купцов, какие прибыли из далекой страны русов: что за страна, богато ли там люди живут, храбры ли тамошние воины? Хан Белой Орды ждал будущих грозных событий, как ждет свою добычу рысь, притаившаяся в ветвях дуба.

И Дмитрий также зорко следил за всем тем, что творилось в Золотой Орде. От своих тайных соглядатаев, русских купцов, живших в Сарай-Берке, он хорошо знал о военных приготовлениях Мамая. Понимали на Руси, что война с Золотой Ордой неминуема. И понимали, что будет та война беспощадна и кровопролитна, будет страшнее всех других войн, какие обрушивались на Русь.

Дмитрий послал лучших своих бояр по всем землям Русским — звать на помощь, вооружаться.

Во многих городах и весях снаряжались рати. Кузнецы и оружейники ковали мечи, копья, наконечники стрел, кольчуги, доспехи, шорники готовили упряжь, седла, портные шили тягиляи[34], щитники сбивали щиты. Все усердствовали — знали, для чего стараются, голов не поднимали; из кузниц с утра до вечера слышался перезвон молотов. А по селам отбирали коней порезвее, да кормили их посытнее, да не дозволяли ни запрягать их, ни седлать.

Суеверные летописцы, как всегда перед грозными событиями, поминали о различных зловещих знамениях: хвостатая яркая звезда зажглась на небосклоне, перед восходом солнца часто выступают кровавые зори.

Сжимались сердца многих — какие беды, какие невзгоды нагрянут на землю Русскую? И ждал народ с надеждой, что выстоит Русь в грядущих битвах.

2

 вести из Золотой Орды день ото дня приходили все тревожнее. Будто сказал Мамай: «Мне нужны не пахари, а воины. В этом году никто не должен трудиться на своем поле: хлеб для нас посеяли на Руси!» Летописец поминал: «…не спешит царь… бо осени ждет, бе на осени быти на руския хлебы».