Далее сочинитель писал:

«И начата воевати Резанскую землю, и веля бити, и сечи, и жещи без милости (бить, сечь и жечь без пощады)».

Топтали завоеватели озимые посевы, сжигали селения, всё на своем пути сметали. А тех, кто им в руки попадался, убивали без пощады.

16 декабря подошли они к Рязани, обложили стены и начали к приступу готовиться. Собрались жители — и стар, и млад, и жены на защиту города.

Враги привезли с собой стенобитные тараны, называемые пороки. Это длинные и толстые бревна. Под страхом смерти несчастные пленные раскачивали пороки, били торцами по стенам и помалу разбивали крепость.

И еще были у врагов камнеметы. На станке растягивали они жилы верблюжьи и перекидывали за крепостные стены камни, обернутые в горящую паклю.

Пять дней подряд волна за волною воины Бату-хана шли на приступы, и каждый раз бросались в бой свежие силы; не давали враги осажденным ни часа на отдых.

«А в шестый день рано приидоша… ко граду, овии с огни, а ини с пороки, а ини со тьмочислеными лествицами (лестницами), и взяша город Резань… Во граде многих людей, и жены, и дети мечи иссекоша. И иных в реце потопиша… и весь город пожгоша, и все узорочие нарочитое (красиво разукрашенные ткани, одежду) богатство резанское… поимаша (захватили)… Несть бо ту ни стонюща, ни плачюща — и ни отцу и матери о чадех, или чадом о отци и о матери, ни брату о брате, ни ближнему роду, но вси вкупе (вместе) мертви лежаща».

Семь столетий спустя археологи во время раскопок обнаружили мощный слой угля и пепла, и обугленные кости непогребенных защитников города, а также их жен и детей.

Рязань не стали возрождать на том обагренном кровью месте, а перенесли выше по течению Оки, где тогда находился не столь страшно пострадавший город Переяславль-Рязанский. Там и стоит нынешняя Рязань.

3

альше пошли полчища Бату-хана, устилая мертвыми телами свой путь, подступили к городу Коломне. Владел Коломной великий князь владимирский и суздальский Юрий Всеволодович. Не послал он подмоги рязанцам, а в Коломну направил лишь малое войско. И было оно в неравной битве перебито, лишь немногие ратники отступили во Владимир. А Коломна и ее жители погибли в пламени пожаров.

Еще дальше пошли завоеватели, сжигая, сметая на своем пути селения, убивая тех жителей, какие не успели в лесах укрыться.

Следующим городом встала Москва. О ту пору была Москва совсем малым городком. Деревянная крепость-кремль высилась там на холме, над речкой Неглинной, при впадении ее в Москву-реку. Мала была Москва, а славилась своей красотой. Каждый, кто к ней приближался, еще с соседних холмов начинал любоваться ее теремами узорчатыми, храмами островерхими.

Стены московского кремля, воздвигнутые за восемьдесят с лишним лет до нашествия Бату-хана, были ветхи и кое-где обвалились. Засело за ними опять же малое войско — «в мале дружине» — под началом воеводы Филиппа Нянько и третьего сына великого князя Юрия — отрока Владимира. Было ему всего шестнадцать лет.

Целый день кипел бой, сперва перед стенами кремлевскими, потом на узких улицах. Отважно сражались русские воины и мирные жители, но было их намного менее, нежели врагов.

Писал летописец: «…взяша Москву татарове, и воеводу убиша Филипа Нянка… а князя Володимера яша руками (взяли в плен). А люди избиша от старьца и до сущего младенца, а град… огневи предаша…»

Затаилась вся земля Русская, ожидаючи, куда повернут страшные завоеватели: на северо-запад ли — на Тверь и на Новгород, на запад ли — на Смоленск или на восток?

А Бату-хан остановил свои тумены. Собрались его темники-полководцы в ханский шатер на совет думу думать: куда идти дальше?

Помчались малые отряды врагов от Москвы во все стороны на разведку, по пути жгли они селения. И стремились они захватить пленных, под пыткой выведать у несчастных: далеко ли в те и в другие стороны лежат города, и как они зовутся, и много ли там жителей, и много ли там богатств бережется, и крепки ли там стены?

Прознал Бату-хан, что всех славнее, всех многолюднее, всех богаче достославный город Владимир, стольный град обширного и обильного великого княжества Владимиро-Суздальского. Но стены там особливо крепки и неприступны. А правит Владимиром могущественный князь Юрий Всеволодович.

Вновь созвал на совет Бату-хан своих темников. И решили они дать войскам отдых. Наберутся его воины сил, и направит он свои тумены на восток, на город Владимир.

А тем временем на Руси ждали вестей от своих лазутчиков, какие прятались по лесам подмосковным. Ждали, ждали…

Вспыхнула было светлая надежда: не пойдут враги дальше. Припомнили, вот и после злосчастной битвы на Калке пошли было враги вперед, а потом повернули своих коней вспять. Так может и теперь! Больно уж далеко, в самое сердце Руси, они забрались. Постоят, постоят и двинутся обратно…

И тут полетела во все стороны страшная весть: поднялись вражьи полчища и пошли прямиком на восток!

На семь верст[14] шел вокруг города Владимира вал высокий; а перед валом был выкопан глубокий ров, наполненный водой, а поверх вала поднимались рубленые, в два ряда, дубовые, из аршинной толщины бревен стены, а внутри сложенных в клети бревен было землей засыпано. Прорезало те стены пять ворот с островерхими башнями. С запада и с востока высились ворота белокаменные, назывались они Золотые и Серебряные, остальные трое ворот были деревянные.

Услышал великий князь Юрий Всеволодович, что полчища Бату-хана приближаются, что беды не миновать, созвал своих бояр на совет. С небольшим войском покинул Юрий Владимир и отправился в земли ярославские и костромские набирать новые полки, а в городе оставил отборных храбрецов-дружинников под началом старого воеводы Петра Ослядюковича и своих старших сыновей Всеволода и Мстислава, решился оставить и всю свою семью.

Рассуждал он с воеводами: «Выдюжат крепкие владимирские стены любую осаду. А мы приведем новое войско и кинемся на врагов с тыла. Тут из ворот устремятся дружинники верные, да ударят с другой стороны. И достанется победа нам…»

Только на сорок четвертый день после взятия Рязани, 3 февраля 1238 года, подошли к Владимиру передовые тумены врагов. Увидели они многие златоглавые храмы и терема и поняли: ждет их тут добыча — коней не хватит навьючить. Поскакали их всадники вокруг города, начали высматривать: не окажутся ли где стены не столь крепки и валы не столь высоки?

И в тот же день смотрели владимирцы со стен, с надвратных башен, как черным дымом застилались посады и полыхали жилища. И видели они, что всюду, до самых лесов дымились костры и вокруг них сидели воины неприятеля в длинных лохматых одеждах, в остроконечных шапках, что-то жарили и кипятили, точили сабли, пересчитывали стрелы.

И поняли владимирцы: конец им пришел. Но не испугались они, а крепче сжали рукояти мечей да топорища.

К Золотым воротам шагом подъехала сотня вражеских всадников. Защитники сверху, с ворот, пустили в них по стреле, и те также пустили по стреле. Тут увидели осажденные, что ведут, в спину толкают пленного княжича Владимира. Был он в рубище, босыми ногами по снегу переступал.

Записал о нем летописец: «Бе бо уныл лицем — изнемогл бедою от нужди».

Хотели его старшие братья — Всеволод и Мстислав — тотчас же отворить ворота, с малыми своими полками на выручку броситься, да удержал их воевода Петро Ослядюкович, показал, какая сила вдалеке стоит.