В комнате вокруг него завозились, и непонятных шуршаний оказалось достаточно, чтобы соблазниться еще одной попыткой разомкнуть веки. Сквозь полое пространство проник мягкий голос, чувственный и нежный – к нему спустился ангел, дабы помочь.

Веки приоткрылись в щелочки, и Брок опять зажмурился, когда яркий свет, проносясь через мозг, обратился в пузырьки боли, побежавшие вдоль позвоночника. Лицевые мышцы сократились, брови нахмурились. Он выдохнул и заставил себя сосредоточиться.

Белый потолок. Он созерцал белый потолок. Галлюцинации исчезли, над ним переливались, блестя как капельки воды, кружили мушки, что сбивало его с толку. Брок отчаянно боролся за то, чтобы держать их в поле зрения, а не один лишь проклятый белый свет. Все кончено, окружающее поглотило его.

В груди начала шириться паника, удушливо поднимаясь к горлу, и Брок дернулся вверх. Резкий рывок на запястьях оборвали вздох, и в голове завихрились туманные образы, которые никак не получалось разглядеть.

Брок поднял голову, огляделся – он в небольшом стерильном помещении, белые стены, больничные койки. Острая боль пронзила запястья, что-то впивалось в его плоть. Отчаянно пытаясь высвободиться, Уэст повторно дернулся вверх, но ничего не вышло, опять задергался – стало еще больней.

Тут до него дошло, что боль исходит от игл капельниц, воткнутых в ноги, грудную клетку и руки. Брок опустил взгляд на себя: его опутывали трубки и иглы, и тут стали наслаиваться воспоминания. Мост. Роскошная дама. Инъекция.

- Пауэлл, черт тебя подери! Тащись сюда! Пауэлл! – Он не переставал звать, не зная, сколько на это ушло времени, но ответа так и не получил. Брок орал, пока не охрипло горло.

- Тише, - послышался нежный женский голосок, что он слышал в фургоне, и Брок увидел прекрасные голубые глаза.

- Ты в порядке. – Она бросила через плечо. – Позовите, пожалуйста, доктора Чайна.

Нежные ладони застыли на секунду на его предплечьях, и женщина подмигнула.

«Джоселин», - вспомнил он. Ее зовут Джоселин.

- Ты сука! Ты обманула меня! Должна была ввести мне инъекцию, а не тащить сюда.

Она отшатнулась, словно он ее ударил.

- Нет. Я не обманывала тебя! - Она снова наклонилась. - Брок, голубчик. Тайна твоего местонахождения – вынужденная мера. Я знала, что ты это поймешь. Ты ж военный человек.

- Тогда надень повязку, - рыкнул он в ответ. – Для этого нет нужды использовать иглы и ремни. Я ознакомлен с отчетами о джитэках. Не пудрите мне мозги, леди. Их не привязывали. Они даже не понимали, что с ними такое происходит.

Ответ легко слетел с ее языка.

- Их трансформация была постепенной. А твоя – нет. Тебя связали, чтобы не сорвал капельницы, пока изменяется тело. Через несколько дней, когда мы их снимем…

- Несколько дней! – заорал он, снова попытавшись высвободиться. Боль его не заботила. Он жаждал свободы. - Я не могу проторчать тут несколько дней. Не подписывался на это. Вынь иглы. Выпусти меня.

В комнату ворвался маленький китаец, и Брок воззрился на него.

- А ты кто такой?

- Я доктор Чайн, - заявил тот, протянув руку к системе у края кровати, и произнес через плечо кому-то, кого Брок не увидел. – Два миллиграмма ативана .

- Вот только введи мне его, и даю слово: я тебя запомнил, как только встану - урою. – Белое пятно подалось назад, явно вняв предупреждению. Взбеленившись, взгляд Брока переметнулся от Джоселин к доктору Чайну. – Я всех вас поубиваю.

Джоселин протянула руку к тому, что было белым пятном, и сказала:

- Позволь мне. – Она повернулась к врачу: - Его состояние стабильно?

Тот кивнул.

- Я провел полное обследование, пока он был в отключке.

- В таком случае, оставьте-ка нас, чтобы я все по-человечески смогла ему объяснить, - велела женщина и повернулась к Броку.

- Отпусти меня, не то пожалеешь, - пригрозил подполковник.

Полные губы Джоселин сложились в улыбку, но оставшись непреклонной, она взяла в руки шприц.

- Для привязанного к койке человека ты совершенно безнадежен. – Женщина ввела содержимое шприца в канюлю капельницы.

- В следующий раз к кровати будешь привязана ты, а я буду входить в тебя. – Она просто обязана доставить ему удовольствие после своего обмана.

Джоселин выгнула бровь.

- Слова, слова. Впрочем, сейчас я сильно сомневаюсь, что ты в состоянии завязать шнурки на ботинках, что уж там говорить о моем связывании. - Она выбросила шприц в урну, после чего устроилась рядом с ним поудобней, кладя ладонь на его грудь. Его зябнущей плоти стало теплей. – Итак, почему мы не обсуждаем то, что с тобой произошло, так?

Веки неожиданно отяжелели, что вкупе с жаром ее ладони начало затягивать в дрему.

- Расскажи. Мне.

- Тебе ввели особую сыворотку джитэк; сыворотку, которую еще никто не получал. Ты станешь самым сильным, способным джитэком, и будешь их командиром.

«Сильный». Слово пробилось сквозь наркотический туман в разуме Брока. Он любил это слово. Любил голос Джоселин, такой богатый и женственный.

Она продолжила:

- При трансформации будет ощущаться боль, поскольку твои мышцы растянутся, и изменится соотношение жидкостей. Но когда все закончится, ты, Брок, будешь наисильнейшим человеком на земле, и мы начнем создавать армию.

Она потихоньку приближалась, так как ее умопомрачительный экзотический аромат – тот же, что был в фургоне - ударил в нос, пусть даже чувства его и были притуплены.

- Ты, Брок, станешь героем.

«Героем», - подумал он, расплываясь в улыбке. Он станет героем. Самым сильным человеком на земле. Удовлетворение закралось в сознание, и Брок поскорее захлопнул за ним дверцу, позволяя слепящему свету озарить его внутренний мрак.

Майкл с обмякшим телом Кассандры на руках материализовался в пещере за пределами стен Санрайз-сити – он едва мог испустить вдох, но однозначно желал, чтобы его сделала Кассандра. Отчаянно стремясь доставить ее в безопасное место, Майкл подошел к незримой полосе, где сканер очертил его тело, идентифицируя личность. Пещера была разделена невидимой чертой на две части. Майкл тут же очутился в внушительных размеров складе, служившем отправной точкой в город Санрайз; врата за ними автоматически закрылись.

Он опустил промокшую Кассандру на пол и, вглядываясь в бескровное лицо девушки, ощутил, что грудь сжимают тиски. Майкл вдруг осознал, что самый большой его страх, что она не начнет дышать.

«Нет!» - мысленно крикнул он, укладывая ее на бетонное покрытие и начиная лихорадочно стаскивать с нее бронекомбинезон, чтобы оказать первую помощь. Она должна жить. «Только бы выжила». В нем, пронзая насквозь, заклокотали призыв, боль и гнев. Майкл прижался губами к ее губам. Пока мужчина предпринимал действия, чтобы спасти ее, мысли разбегались от тяжелых дум. К ним за компанию вдогонку понеслась вина. Он сотворил с ней это. Он сделал ее такой.

Разум пытался оградиться от сокрушающего удара – будь он ее спутником жизни, то не смог бы без нее, не сумел бы вызволить из Зодиуса женщин, никогда не узнал о Красной стреле, и не обзавелся бы бронезащитным комбинезоном. А будь соединены их жизни, то он бы был ее и обеспечил полную защиту. Кассандра не желала умирать. Или быть убитой. Он попятился и закричал во всю мощь своих легких. Она умерла. Умерла. И он тоже. Ибо потерять ее – это единственное, чего Майкл не в силах пережить, единственное наказание, ниспосланное судьбой, кое он не вынесет.

Оглушительный вопль по спирали пробивался к Кассандре сквозь тьму, в глазах зарябило от серо-черно-белых точек. Всхлипнув, девушка пришла в себя и, судорожно хватая ртом воздух, села – голова шла кругом, желудок скрутило. Но значение имело только одно. Осознание того факта, что крик принадлежал Майклу. И не только крик. Из груди послышался рев, а на лице отпечаталась мука. Из-за нее. Майкл кричал из-за нее. Кассандра знала это каждой унцией своего существа.