Им говорила при первой встрече моя сексуально озабоченная система бытобеспечения, которую ради глупой шутки перенастроил Шива. Сомнений нет: та же легкая хрипотца, заставляющая млеть при самых первых звуках, тот же тембр. Значит, в заговоре участвовал едва ли не весь состав группы…

— Пока все хомячат за обе щеки — айда с нами! — Варуна состроил мне рожу, приглашая в какую-то очевидную авантюру.

— А что было «в тот раз»? — на всякий случай поинтересовался я.

Неприязнь Савитри стала уже основной волной узкого диапазона, которую она только и была способна излучать в мой адрес. Как же ей не хотелось, чтобы я «айда с ними»! И назло дочери Варуны я согласился, хотя никто не стал мне объяснять, чего они натворили тут в прошлый визит. Взыграл во мне бес противоречия.

— Ну ты что! — увещевал Савитри мой наставник. — Не понимаешь разве? Я же в последний раз! Как можно не проделать такое!

— И новичку боевое крещение! — подхватил зачинщик мероприятия, кивнув на меня.

— Ну и хорошо! — внезапно и легко согласилась девушка, по-прежнему не глядя ни на кого. — Тебя подвергнут наказанию и оставят на следующий год. Так что накроется и твоя пенсия, и ваша с мамой поездка в Австралию!

Спустя какое-то время меня и еще одного техника оставили в одной из пограничных рекреаций — наблюдать за обстановкой и докладывать. Сами же авантюристы в составе из четырех человек, считая подобревшую Савитри, отправились к подъемникам. Я понял, что они стремятся на нижний уровень.

— Так что они собираются делать? — шепнул я напарнику.

— Тс-с-с!

Он затащил меня в искусственную «беседку». Мимо нас по коридору прошествовали профессор Виллар и его растолстевшая тень — Шутте. Судя по раздраженному тону обоих, они о чем-то пререкались.

Я прислушался. После некоторых сегодняшних фраз Эриха-Грегора Шутте мне стала понятна неприязнь к нему всех обитателей «Трийпуры». Этот тип способен был брякнуть первое, что пришло ему в голову, а хорошее туда приходило, похоже, редко. Но я понимал, что этот тип играет, увы, не последнюю роль в судьбе «Трийпуры», и хотел понять, в чем заключается эта роль.

— Не вижу смысла! Она уже выживает из ума! — теперь его голос не был слащаво-ёрническим, как на манеже: Шутте заговорил резко и еще более противно. — Ее руководство…

— Я им доволен! — отозвался Виллар.

Они как раз миновали беседку. Из-за густой искусственной листвы я увидел искаженное злостью лицо профессорского клоуна. Да такой клоун приснится — заикой проснешься!

— Бедный маленький Жанно! — передразнил Виллара Шутте, словно вспомнив, что ему по должности положено кривляться. — А не берешь ли ты в расчет, что старая ведьма копает под тебя? Да она спит и видит себя на твоем месте. Тогда она возьмет под контроль весь проект и сведет его на нет! Ты прекрасно это понимаешь, Жанно! Ты слышал ее речи!

— Грегор, прекрати, я не желаю продолжать этот…

— А, я забыл: ученые нисколько не согласуют свои интересы с интересами государства. Ты…

— Ты просто… Ладно, давай на этом остановимся…

Их голоса стихли за поворотом.

Я оглянулся на своего соседа, но тот развел руками и поморщил лоб. И все же я был уверен, что ему известно гораздо больше, чем он хочет показать. Например, то, о ком говорил Шутте с такой ненавистью.

— Понимаешь, некоторым людям, чтобы не зазнаться до отрыва от реальности, требуется якорь, — объяснил приятель Варуны. — И с самой древности таким якорем служили придворные шуты. Они имели право говорить власть предержащим всякие гадости, и им за это ничего не было. И дураками они звались только на словах.

— То есть Шутте не дурак.

— Он нужен профессору как консультант по многим организационным вопросам. Это всё, что я знаю. Это всё, что известно о Шутте на «Трийпуре». Подожди, мне нужно о них предупредить парней.

Он сообщил Варуне, что Виллар и его клоун направляются, возможно, в ту же сторону. Вся наша шайка затаилась. Когда опасность миновала, мы догнали остальных. Оказывается, конечной целью авантюры был ангар, где стояли виманы, на которых мы сюда прибыли несколько часов назад. Нескольких обслуживающих роботов эти безбашенные отправили в спящий режим. Мы с приятелем Варуны застали машины уже обездвиженными, а наших — готовыми к продолжению безумств.

— Погнали! — лихо сверкая молодецким взором, велел мне Варуна, и вслед за Савитри я забрался в его машину, отчаявшись получить ответ, к чему все это.

Остальные трое загрузились во второй виман.

В этот раз мы уже не стелились по-над землей, как при полете сюда, а стремительно взмыли в воздух, едва замаскированная пещера выпустила нас наружу.

— После витка встречаемся у этой скалы, — предупредил соперников мой инструктор. — Кто последний, тот проставляется!

— Ну, готовься тогда! — посоветовали ему из второго вимана. — Тебе все равно скоро проставляться!

И мы наперегонки помчались к горной гряде на горизонте.

Я покосился на Савитри. Та дисциплинированно сидела в кресле по правую руку от отца и молчала.

— А если нас заметят с Земли? — поинтересовался я, когда понял, что гонщики намерены обогнуть спутник — то есть, показаться и на той стороне, которую видно с нашей планеты.

— Не переживай, они там сами себе что-нибудь придумают. Веселее было, когда лет восемь назад во время гонок произошел темпоральный сдвиг. Наши тени, судя по всему, стали видны в далеком прошлом, и это вызвало там такой ажиотаж, что некоторые уфологи прямо бились в истерике.

— Уфологи?

— Термин из тех времен. Это были любители инопланетян, с трепетом ожидающие их пришествия на Землю. Уфологи пытались подвести научную базу под свои наблюдения. Догадливые считали, что Луну используют в качестве станции. Ошибались они только в одном — в том, кто использует. Они считали — инопланетные или даже иногалактические пришельцы.

— А наблюдали просто порывы?

— Угу. Просто порывы континуума. Тогда спираль времени сошлась уже почти в точку, ткань мироздания истончилась до минимума, позволяя себе всевозможные темпоральные парадоксы, время же летело у них с немыслимой скоростью: год как час. Не удивлюсь, если виной всем этим бедам были наши игруны на «Трийпуре», они же не сразу отладили работу системы. Ты ведь видел запись?

— С дневником Виллара?

— Ну да. Все эти эксперименты не проходили даром. Каких только чудес ни наблюдали тогда наши предки!

— Но они были такими медлительными! Как они жили в настолько противоречивых условиях?!

— Жили они быстро и недолго. А работали медленно. И непродуктивно. И за свою жизнь не успевали ничего, только суетились, а были и такие, кто скучал от безделья, не находя себе применения. Короче говоря, если нас сейчас увидят во время такого порыва, можешь помахать их луноходу рукой. То-то будет фурор! — Варуна улыбнулся дочери. — Чего нахохлилась? Мы пока не так уж быстро летим, не бойся! Вот дальше — рванем так рванем!

Она лишь вздохнула и демонстративно подперла щеку ладонью. Ей с нами было неинтересно. Или, скорее, со мной — мое присутствие ее раздражало.

— И что будет, когда нас хватятся? — полюбопытствовал я, наконец-то увидев высоко над горами Землю. Тень на ней от Луны сегодня была минимальна, и тоска схватила за горло, не давая продохнуть, а на глаза чуть не навернулись слезы. Как же я хотел домой, на этот синий, в белых кружевах облаков, родной шарик! Он ведь так близко, почти рядом!

Услышав мой вопрос, Савитри фыркнула и злорадно потерла ладони. А Варуна пожал плечами и как ни в чем не бывало ответил:

— Ну… что будет, что будет… Пистон опять нам вставят, что будет! И ты получишь, не сомневайся!

Кажется, перспектива какого-то «пистона» Варуну не смущала. Но очень радовала его дочь.

— А теперь рванули!

Я подключил свой сенсорник к системе управления вимана, и тут же передо мной развернулись виртуальные изображения. Поскольку мои спутники проделали то же самое, такая в точности картина открылась и перед ними. Справа на голограмме мы все время видели виман наших соперников. Слева — карту Луны и меняющиеся координаты. И когда Варуна включил ускорение, голограммы замутились и замелькали. Но через пару секунд все наладилось. Я следил одновременно и за реалом, и за виртуальной проекцией — это была уже отработанная привычка техника-координатора.