1950 КИТАЙСКИЙ ЛЕВ, ВЫТОЧЕННЫЙ ИЗ КОРНЕЙ ЧАЙНОГО КУСТА Злых страшат твои когти, Добрых радует твое изящество. Мне бы хотелось, Чтобы так же сказали О стихе моем. ПЕСНЯ О СЧАСТЬЕ Корабль средь волн плывет, И видит рулевой За чуть приметной гранью вод Заветный город свой. Шуруйте угли в топках, Держите твердо штурвал, Чтоб рифы, мели, шквалы Корабль ваш миновал. Мечтают моряки Вернуться в порт скорей, И есть, конечно, берега. — Мы знаем, — у всех морей. Давай шевели руками И душу вкладывай в труд. Удачи надобно завоевать, Сами они не придут. Работа не проклятье Для тех, кто свободен сам, Есть хлеб для них, и груды книг, И ветер — парусам. Чтоб город расцвел счастливый И вам наградой стал, Творить и мыслить должны вы, Ковать и плавить металл. Ребенку в колыбели Нужны молоко и хлеб, Чтоб щечки округлели И каждый мускул окреп. Он должен расти из пеленок, Хоть он и мал пока; Затем и кричит ребенок И требует молока. Коль домом станет кирпич И деревом — росток, Мы знаем, будет город у нас И сад в урочный срок. И так как матери наши Для счастья нас родили, Клянемся жить для счастья, Для счастья всей земли. ГЕРМАНИЯ В 1952 ГОДУ Германия, ты в раздоре С собой, и не только с собой. Тебя не тревожит горе Твоей половины второй. Но горя б ты не знала В теперешней судьбе, Когда бы доверяла Хотя б самой себе. ХЛЕБ НАРОДА Справедливость — это хлеб народа. Иногда его хватает, а иногда его мало. Иногда он вкусен, иногда в рот не возьмешь. Если мало хлеба, то правит голод, Если хлеб плох, вспыхивает недовольство: Долой негодную справедливость! Она выпечена неумело, она замешана бездарно. Она без пряностей, с черной коркой. Зачерствела справедливость, поздно она к нам пришла! Если хлеб хорош и его вдоволь, То можно жить единым хлебом. Если нет изобилья, Но зато есть справедливость, Ешь этот хлеб и работай так, Чтобы добиться изобилья! Если нужен ежедневный хлеб, То еще нужнее ежедневная справедливость, Она нужна не единожды на день. От рассвета и до заката, в радости и в работе, В радостной нашей работе, В тяжелую годину и в годину веселую, Ежедневно и в достатке Этот хлеб необходим народу Справедливость — это хлеб народа. Кто же должен печь этот хлеб? Тот, кто всегда печет хлеб. Тот, кто пек его издавна. И точно так же хлеб справедливости Должен выпекать народ! Хлеб ежедневный, хороший хлеб! НЕУЛОВИМЫЕ ОШИБКИ КОМИССИИ ПО ДЕЛАМ ИСКУССТВ Приглашенные на заседание Академии искусств Большие начальники из Комиссии по делам искусств, Платя дань доброму обычаю признавать свои ошибки, Бормотали, что они тоже Признают свои ошибки. Правда, Когда их спросили, какие ошибки они признают, Они, как ни старались, не могли припомнить Никаких определенных ошибок. Все, Что ставили им в вину, оказывалось Как раз не ошибкой, потому что комиссия зажимала Только произведения, не представляющие интереса, и то, собственно. Не зажимала, а просто не продвигала. Несмотря на усерднейшие размышления, Они не смогли вспомнить Ни одной определенной ошибки, однако Твердо стояли на том, Что допустили ошибки, — как и требует добрый обычай. 1953 ВЕДОМСТВО ЛИТЕРАТУРЫ Ведомство литературы, как известно, отпускает Издательствам республики бумагу, Столько-то и столько-то центнеров дефицитного материала — Для издания желательных произведений. Желательными Являются произведения с идеями, Которые ведомству литературы знакомы по газетам. Такой подход Должен был бы, учитывая особенности наших газет, Привести к большой экономии бумаги, если бы Ведомство литературы на каждую идею наших газет Пропускало по одной книге. К сожалению, Оно легко посылает в печать все книги, пережевывающие Одну идею наших газет. Таким образом, Для произведений некоторых мастеров Бумаги не хватает. 1953 НЕ ТО ИМЕЛОСЬ В ВИДУ Когда Академия искусств Потребовала от узколобых властей Свободы искусства, Вокруг нее раздались визг И возгласы возмущения, Но, все перекрыв, Грянул оглушительный гром рукоплесканий По ту сторону секторальной границы. — Свободу! — орали там. — Свободу художникам! Свободу во всем! Свободу всем! Свободу угнетателям! Свободу поджигателям войны! Свободу рурским картелям! Свободу гитлеровским генералам! Так-то, любезные! Сперва иудин поцелуй рабочим, Затем иудин поцелуй художникам. Злорадно ухмыляясь, Поджигатель с канистрой бензина Крадется к Академии искусств. Но мы потребовали свободу рук Не для того, чтоб его обнять, а чтобы вышибить Канистру из его грязных лап. Даже самые узкие лбы, За которыми скрыта Преданность делу мира, Ближе к искусству, чем «почитатель искусства», Который прежде всего чтит Искусство войны. |
