1918 ПРОТИВ СОБЛАЗНА Не смейте поддаться соблазну! Дорога назад не ведет. Стемнеет, и полночь настанет, И в доме вам холодно станет, И утро уж не придет. Не смейте поддаться обману! Срок малый у жизни, увы. И надо спешить, торопиться, Хоть досыта ею упиться, Увы, не успеете вы. Не смейте поддаться надежде! Ведь времени мало у вас. Прочь мрачные мысли гоните! Ваш век уже в самом зените; За часом уносится час. Не смейте поддаться соблазну Безгласным остаться скотом! Не бойтесь, в конечном-то счете Со всеми зверями умрете — Ничего уж не будет потом. О БЕДНОМ Б. Б Я, Бертольт Брехт, зачат в лесах дремучих. Мать моя вынесла меня в города В чреве своем. И холод лесов дремучих Во мне останется навсегда. Асфальтный город — мой дом. В нем я с детства Тайнам святым и дарам приобщен; Газетам, а также табаку и водке. Я ленив, недоверчив и умиротворен. С людьми я, в общем, приветлив. И обычно, Как принято у них, ношу котелок. Я говорю: это очень странно пахнущие звери, Впрочем, и я такой же. Это не порок. По утрам в мои пустые качалки Я рассаживаю знакомых дам. Смотрю на них беззаботно и говорю им: «А я ведь не из тех. Ездить на себе не дам!» По вечерам меня навещают мужчины, — Все больше джентльмены, воспитанные господа. Они рассуждают, ноги на стол закинув: «Дела пойдут на поправку». А я не спрашиваю когда. На рассвете в тумане писают ели, Скребутся ветвями под птичьим дерьмом. А я допиваю стакан свой в постели, Бросаю окурок и сплю беспокойным сном. Так легкомысленно мы и жили В домах, неразрушимых по нашим данным. (Вот мы и настроили длинные корпуса на Манхеттене И антенны, беседующие с Атлантическим океаном.) От этих городов останется ветер, насквозь их продувший. Дома набивают едою утробы нам. Мы знаем — мы здесь не навечно, Но чем нас заменят? Да ничем особенным. Я надеюсь, что в пору грядущих землетрясений От горечи не затухнет сигара моя. Так думаю я, Бертольт Брехт, из лесов дремучих Занесенный матерью в эти асфальтные края. 1922 ИЗ «ХРЕСТОМАТИИ ДЛЯ ЖИТЕЛЕЙ ГОРОДОВ» НЕ ОСТАВЛЯЙ СЛЕДОВ… Отстань от товарищей на вокзале, Застегнув пиджак, беги раненько в город. Сними квартиру и, когда постучит товарищ, Не открывай, о, не открывай дверей. Наоборот. Не оставляй следов. Встретив родителей в городе Гамбурге или еще где, Мимо пройди, как чужой, за угол заверни, не узнав. На глаза натяни шляпу, подаренную ими. Не показывай, о, не показывай лица. Наоборот. Не оставляй следов. Есть мясо? Ешь его, впрок не запасайся. В любой дом заходи, если дождь, на любой стул, который найдется, садись. Но не засиживайся и не забудь шляпу. Я тебе говорю — Не оставляй следов. Дважды не повторяй того, что сказал. Если найдешь свою мысль у другого, отрекись от нее. Подписи кто не давал, кто не оставил портрета, Кто очевидцем не был, кто не сказал ни слова, Как того поймать? Не оставляй следов. Если решишь умирать, позаботься, Памятника чтоб не было — он выдаст, где ты лежишь. Надписи тоже не надо (она на тебя укажет). И года смерти не нужно — он тебя подведет. Напоминаю — Не оставляй следов. (Так обучали меня.) О ПЯТОМ КОЛЕСЕ Мы с тобой в тот час, когда ты замечаешь, Что ты — пятое колесо, И надежда тебя покидает. Но нам Еще ничего не заметно. Только то, Что ты тороплив в разговоре, Ты ищешь слова, с которым Ты можешь уйти, Так как прежде всего Ты не хочешь уйти незамеченным. Ты встаешь, не закончив фразу, Говоришь раздраженно, что хочешь идти, Мы говорим: «Оставайся!» — и тут замечаем, Что ты — пятое колесо. А ты слова садишься. Так что ты остаешься с нами, в тот час, Когда мы замечаем, что ты — пятое колесо. Но ты Уже этого не замечаешь. Так пусть тебе скажут, что ты — Пятое колесо. И не думай, что я, сказавший тебе об этом, Что я негодяй, И не за топором тянись, а тянись За стаканом воды. Я знаю — ты уже ничего не слышишь, Однако Не говори так громко, что мир этот плох, Говори это тише. Ведь четыре — это не слишком много, лишнее лишь Пятое колесо. Мир этот неплох, Этот мир — Переполнен. (Ты не раз уже слышал об этом.) |
