От берега мы отплыли на полсотни метров. Остановили лодку и закинули снасти. Первую рыбку – ерша – поймал Юра. У нас же долго не клевало. Надо сказать, что я ни разу в жизни не держал в руках удочку, а тут даже и не удочка, а палка. Однако я сообразил, что клюёт, когда мой поплавок поднялся, а затем пошёл в сторону. Я резко вскинул вверх своё импровизированное удилище и почувствовал, как будто крючок за что-то зацепился. Потом вдруг леска пошла вниз. Я бросил палку на дно лодки, перехватив леску рукой, и сразу ощутил рывки кого-то живого. Я тянул рыбу из-под лодки, а Гена держал в руках сачок. Перехватываясь руками за леску (глубина была около шести метров), я всё-таки вывел рыбу на поверхность, и вскоре она оказалась в сачке. Вторую рыбу вытащили похожим образом, только мы с Геной поменялись ролями – он вываживал, а я орудовал сачком. Наши подлещики (название мне подсказал Геннадий) тянули каждый примерно на полкило. Эта же рыба весом больше килограмма называлась уже лещом, хотя местные рыбаки называли их «лёш».

Вернулись мы ещё засветло, чтобы спокойно поужинать и «обмыть» первый улов. Но сначала нас уговорили запечатлеть свои подвиги на фотоплёнку. Мы взяли на руки своих подлещиков, а Николка подсуетился, попав в кадр с ершом, пойманным Юрой.

Следующим утром на рассвете мы поплыли на рыбную ловлю вдвоём. Рыбалка на утренней зорьке оказалась ещё более удачной. Тем временем женщины, проснувшись, сварили из вчерашних рыб уху. Мы вернулись с уловом около десяти часов, позавтракали, немного отдохнули и пошли в поле за овсом. С собой взяли мальчишек – пусть полакомятся ягодами.

В лесу вдруг на глаза мне попалась печальная картина. На сухом дереве метрах в пяти от земли виднелось дупло, а внизу на траве валялись косточки и пушистый хвост белки. Может, куница или хищная птица вытащили из дупла спящую белочку и полакомилась ей, «не отходя от кассы». Я показал мальчикам это место и примерно описал трагедию, как она виделась мне.

Пока большие и малые мужчины путешествовали, наши женщины почувствовали себя раскованно и решили в одиночестве позагорать в чём мать родила. Полежав какое-то время на солнышке, они надумали искупаться. Тут замечу, что Сылвинское водохранилище судоходное, по нему ходили грузовые и пассажирские суда. Наши нудистки, увлекшись купанием, отплыли уже довольно далеко от берега и слишком поздно заметили шедший почти в их направлении пассажирский двухэтажный теплоход. На его палубах было довольно людно, а когда рулевой подал звуковой сигнал, наверное, все находящиеся там пассажиры обратили внимание на двух молодых женщин, которые в испуге повернули и забарахтались в сторону берега. Пловчихам казалось, что с теплохода их видят насквозь даже в воде, а само судно едва ли не остановилось на месте ради необычного зрелища. Наконец, женщины подплыли к мелкому месту, не сговариваясь, выскочили из воды и побежали по мелководью (а это несколько десятков метров), сверкая на солнце округлостями своих крепеньких, не загоревших, лунно-белых ягодиц.

Люди на теплоходе свистели и улюлюкали, кажется, некоторые достали бинокли, чтобы насладиться зрелищем. Уже забегая в палатку, Эмма зацепилась ногой за её оттяжку и упала. Когда, наконец, женщины забежали внутрь палатки, они долго не могли отдышаться и прийти в себя, словно им пришлось удирать от стаи диких хищных зверей. Уже потом им пришла мысль о том, что доплыв до мелкого места, можно было спокойно отсидеться в воде, приветствуя пассажиров и команду теплохода. Они оделись в пляжную форму, а вскоре вернулись мы. Угостили их малиной.

Когда вечером за ужином они рассказали нам о своём «нагом кроссе», весёлое настроение всем было обеспечено, все вместе смеялись до коликов в животе, представляя (или вспоминая), как всё было.

Неделя отдыха и рыбалки удалась на славу. Женщины исправно кормили нас ухой из свежей рыбы. Эмма быстро и умело чистила лещей. Она ударяла рукояткой ножа по голове брыкающейся рыбине, и та засыпала. Чистка – дело опыта, у Раи так не получалось.

Мы почти каждый день плавали на другой берег на моторке, чтобы проверить машину и прикупить продуктов. В субботу утром к нам должен был приехать мой зять Николай. Но в пятницу с утра задул сильный ветер, на водохранилище поднялись волны. Испугавшись циклона (да и, честно говоря, уже устав от отдыха), мы единогласно решили не испытывать судьбу и перебраться на пермский берег, и чем быстрее, тем лучше. Быстро свернули наш лагерь и за два рейса перевезли все вещи. Захватили даже вчерашний улов, который был для меня особо удачным – я поймал леща весом больше килограмма, чем был несказанно горд.

На турбазе мы сдали палатку, спальные мешки, лодку с мотором. Поехали в Пермь. Сестра была дома. Мы привели себя в порядок, и тут вернулся с работы Николай, который собирался завтра утром ехать к нам на Сылву. Увидев нас дома, он удивился и огорчился, что ему, заядлому рыболову, не удастся порыбачить. Мы объяснили ему причину преждевременного возвращения, похвастались, каких рыб вчера поймали (чем, наверное, вызвали очередной прилив зависти). Переночевав у них, утром позавтракали, поблагодарили хозяев и поехали в обратный путь, в Азию…

По пути мы наметили экскурсию в Кунгурскую ледяную пещеру. До Кунгура добрались благополучно, но на экскурсию была большая очередь, как-никак, суббота. Мы заняли очередь и посемейно в ней дежурили. В свободное от дежурства время мы лежали на травке около частного домика, где Гена «припарковал» свою машину. Через дорогу возвышалось большое многоэтажное здание из белого кирпича с вкраплениями красного, образующего красивый узор. Мы любовались на это здание. Правда, чуть позже нас огорошили тем, что это здание оказалось тюрьмой. Геннадий сфотографировал нас рядом с машиной, но тюрьма в кадр не попала.

Наконец, больше чем через час, подошла очередь нашей группы. Нам пояснили, что по маршруту движения, составлявшему примерно полтора километра, температура воздуха колеблется от нуля до минус пяти градусов, поэтому нужно одеть утеплённые куртки. Вначале одели детей, женщин, а вот мне куртки не хватило. Я не сильно расстроился, посчитав, что к такой температуре вполне готов, и мой пиджак защитит меня от мороза. Сказать честно, внутри пещеры я всё-таки порядочно замёрз.

Нас, уже готовых идти в неизведанные подземелья, пару раз сфотографировал Геннадий. А потом мы вошли внутрь.

Вся экскурсия продлилась около двадцати минут. Мы видели незамёрзшие подземные озёра, различные минералы, сталактиты, сталагмиты и сталагнаты, красиво подсвеченные разноцветными огнями фонарей и прожекторов. Экскурсовод сказала, что мы пройдём лишь десятую часть пещеры, поскольку во многие проходы можно попасть лишь ползком, и они не оборудованы для туристов. Даже спелеологи опасаются проникать в некоторые гроты из-за опасности обвала[63]. В некоторых гротах температура даже летом не поднимается выше минус семнадцати, вот почему эта пещера названа ледяной. Река Сылва, на берегу которой мы отдыхали, протекает по окрестностям Кунгура, и её воды входят в некоторые гроты пещеры.

В Кунгуре мы заправили полный бак бензина, но налить про запас в канистру нам не позволили. Мы простились с пещерой и Кунгуром.

Первые пятьдесят километров до городка Суксун проехали нормально, хотя и медленно. А далее тракт шёл, можно сказать, по пересечённой местности. Дорога была сильно разбитой, и приходилось не ехать, а ползти. Мы заметили, что параллельно основной дороге по полю идёт другая, стихийно проторённая водителями просёлочная дорога. Она оказалась куда ровнее, нежели сам тракт. Мы поехали по ней с хорошей скоростью. Однако здесь нас поджидала ловушка в виде прокопанной поперёк дороги канавы, которую мы заметили слишком поздно. Нас довольно сильно тряхнуло, но машина не заглохла и не остановилась, и Гена решил продолжить путь без её осмотра.

В селе Ключи мы остановились на несколько минут возле магазина. Кое-что купили и поехали дальше. За посёлком сразу началась лесная дорога. Мы поехали по ней, но буквально через пару километров двигатель нашей машины вдруг заработал с сухим шуршанием, и из-под капота пошёл дымок. Гена остановил машину. Он догадался, что из картера двигателя вытекла вся смазка.