Но девчата что-то хмурились и не разговаривали с нами целый день. Особенно Валя Козлова, сестра Зои. Она старалась нас не замечать, отворачивалась, когда мы были рядом. Да и Дуся ей не уступала. Выходит, они объявили нам бойкот. Но этим вечером мы в «поход» не пошли, и уже на другой день сердца их оттаяли. Правда, иногда нам всё-таки припоминали эту прогулку и беззлобно подкалывали.

После десятидневной лесной жизни мы вернулись в Сугат, помылись в бане и получили два дня выходных. В первый день я сходил домой, повидался с сёстрами и мамой. На следующий день уже вернулся в Сугат. Вечером было ещё светло, мы с Володей прогуливались по главной улице деревни. Неспешно шли в сторону речки к мосту, когда заметили, что двое напали на одного – первый спереди, второй сзади. Агрессорами были местные, а защищался от них мой напарник Борис. Он размахивал кулаками, но противостоять двоим у него получалось плохо. Не успели мы к ним приблизиться, как увидели, что Боря снова замахнулся, чтобы дать в ухо нападавшему, но тот опередил его, ударив головой в подбородок. Борис дёрнулся назад, и тут стоявший за его спиной противник подставил ногу, и Боря упал навзничь. Пока драчун упивался победой, мы с Володей одновременно схватили его с двух сторон за руки. Он стоял спиной к нам и не видел, что к поверженному сопернику прибыло подкрепление. Для него это оказалось полной неожиданностью, в первые мгновения он даже принял нас за стражей порядка. Но когда сообразил, что к милиции мы никакого отношения не имеем, стал вырываться, громко матерясь. Между тем его подельник, видя, что соотношение сил изменилось, огрызнулся, вскочил на велосипед и был таков.

Тут Боря очухался. Мы решили проучить драчуна, пообещав его утопить. Подвели его к речке. Он пытался сопротивляться, но Борис подгонял его сзади пинками. Зашли по колено в воду, и мой напарник начал экзекуцию. Он окунал голову забияки и держал в воде, пока тот не начинал захлёбываться. Повторив для верности урок, мы отпустили его с миром. За всей этой кутерьмой, сидя на перилах моста, наблюдали ещё два наших коллеги – сугатские трактористы. Но они не пытались принять ничью сторону, держа нейтралитет, как швейцарцы во время войны. Похоже, всё происходящее их забавляло, поскольку они сидели, ухмылялись и так и не сдвинулись с места до окончания представления. Глазели на нас и прохожие, но мы на них не обращали внимания и делали своё «подлое» дело.

На следующий день моя младшая квартирная хозяйка Аня сказала, кого мы вчера искупали. Им оказался Козлов, брат двух девушек, хорошо мне знакомых – Зои и Вали. Зоя упоминала, что у неё есть брат, но с ними он не живёт. Аня ещё добавила, что он сидел в тюрьме и, выйдя оттуда, стал жутко блатным и сильно этим кичился. В чём заключался их конфликт, я так и не узнал. Борис на мой прямой вопрос уклончиво ответил, мол, «шерше ля фам». Можно было предположить, что зазноба бывшего зэка Козлова оказывала определённые знаки внимания Борису. Это было неудивительно, как-никак, парень он был что надо: шутник, певец, баянист – таких девушки просто боготворят!

Аня была недовольна тем, как мы наказали Козлова:

– Как-то по-детски вы с ним обошлись, надо было его хорошенько побить! Я бы на вашем месте… – она намекала на нашу трусость, попрекая тем, что мы его ни разу не ударили. Я обиделся:

– Вот ты на своём месте это и сделай!

– И сделаю, если понадобится! – расхрабрилась она. Впрочем, Аня действительно была девушкой с крутым бескомпромиссным характером. Представлялось: свяжи такой руки, она будет своих противников зубами грызть. А зубы у неё были немного крупноватые, но белые и ровные. Она была красивая: блондинка с голубыми глазами, среднего роста, чуть полноватая, но в то же время гибкая и подвижная, одним словом, спортивная. Цветом волос и телосложением Аня была похожа на отца. На прогулки, в гости она всегда надевала белое платье, которое выгодно оттеняло её загорелую кожу, во всяком случае, те её участки, которые было прилично открывать. В клуб Аня не ходила, предпочитая спортивную площадку. За клубом был небольшой школьный стадион, именно там она со своим братом Павликом проводила свободное время. Когда я ещё ходил в клуб, часто видел их играющими в мяч. Они были в спортивной форме и смотреть на них было любо-дорого. После «дружбы врозь» с Валей Постранак, я перестал посещать клуб, и постепенно, ненавязчиво Аня взяла надо мной «шефство». Как-то пригласила меня на спортплощадку. Я пришёл после работы, уже в девятом часу и узрел необычную игру в мяч руками, да ещё и через сетку. Участвовали две команды, в одной из них играли Аня и Павлик. Они довольно ловко передавали мяч друг другу мягкими движениями пальцев рук, а потом перекидывали через сетку другой команде, которая, в свою очередь, возвращала мяч обратно. Я эту игру видел впервые. Иногда мне предлагали попробовать, но я отказывался, боясь показаться неумехой, особенно перед более молодыми игроками.

В свободные вечера я стал приходить на спортплощадку и «болел» за своих, хотя само слово «болеть» применительно к спорту я узнал намного позднее. Когда начинало темнеть, игра прекращалась, и ребята расходились по домам уставшие, но довольные. По дороге они мне втолковывали правила игры в волейбол – так называлась эта игра. На следующий раз я решил поучиться играть. Команда встала в кружок, меня тоже пригласили присоединиться. Сначала я лишь отмахивался от мяча, но учителя у меня оказались настойчивые и терпеливые, показывали, как принимать и передавать мяч, как правильно бить по нему. Никто не смеялся, когда я неуклюже принимал мяч, и он летел не туда, куда нужно. Возможно, Аня предварительно провела с партнёрами «политработу».

Когда стали играть команда на команду через сетку, Аня предложила мне побыть судьёй.

– Да я же правила не знаю! – попытался отказаться я.

– Я тебе о чём вчера рассказывала?

– Но я не всё понял…

– Ты до пятнадцати считать умеешь?

– Хоть до ста, – согласился я.

– Вот и считай!

Так я стал частенько судить волейбольные матчи, а иногда играл и сам.

Как-то часов около восьми вечера я вернулся с работы и застал там Аню с Павликом, явно собирающихся куда-то в гости. Они уже были красиво одеты и сказали мне, что если я поспешу умыться и переодеться, то они меня подождут. Я не заставил себя долго ждать, к тому же меня разбирало любопытство – куда же они собрались, да и ещё и меня не против с собой прихватить. Наконец, я не вытерпел и спросил прямо:

– А вы куда, собственно, направляетесь?

– На день рождения сестры Шуры.

– А я тут причём? – опешил я.

– Пойдёшь с нами. Родители уже давно там.

– Во-первых, я не так наряден, как вы, – начал отнекиваться я. – А во-вторых, я очень стесняюсь и робею перед учителями.

Как я уже говорил, Александра работала в школе.

– Ну пойдём, я хоть познакомлю тебя с ней, – продолжала настаивать Аня. – Она очень простая, как и мы. Ты же при нас не конфузишься и не стесняешься?

– Но я же ваш квартирант… Так и быть, пойду с вами, но не в гости, а в столовую – на ужин.

– Вот и пойдём, как раз по пути.

Шли мы почти молча, ребята лишь изредка переговаривались между собой. Когда мы дошли до большого дома, то в открытом окне я увидел красивое женское лицо, обрамлённое вьющимися волосами. Аня первая подошла к окну, поздоровалась с сестрой и сказала, обращаясь ко мне:

– Вот моя сестра Шура. – А меня представила ей: – Это наш квартирант Витя. – Слово «квартирант» она произнесла с заметной иронией. Я поздоровался и сразу произнёс поздравительную «речь», которую я мысленно готовил, пока шёл сюда:

– Александра Аркадьевна, поздравляю Вас с днём рождения и желаю Вам всего хорошего!

– Спасибо, спасибо, – отозвалась она. – Вы, оказывается, знаете моё имя.

– Да, у меня хорошие консультанты, – указал я на ребят.