Ехали в напряженной тишине. Занна в кровь искусала губы, но не произнесла ни слова упрека; девочка жалась к матери, то и дело настороженно оглядываясь по сторонам, как дикий зверёк. В лучах поднявшегося над горизонтом солнца стены Города Еретиков уже не бросали алых и рыжих бликов: они сияли золотом. Золото мёртвых; стекло, крадущее звездный свет…

Кангасск терпеливо ждал своего знака. И дождался: две цепочки свежих следов прорезали утренний снег. Не больше часа назад кто-то прошел здесь, топча нежный утренний пух тяжелыми сапогами. Двое. Один тащил за собой легкие сани…

Следы плутали, то возвращаясь к стене, то исчезая меж обломков колонн и лестниц поодаль от нее. Похоже, эти гости пришли к Городу впервые и явно с трудом ориентировались в развалинах эрхабенского Рунного парка, потому так долго искали нужное место.

Кан оказался прав: никто из незваных гостей не штурмовал скользкие стеклянные стены. Невесть как давно какой-то безымянный герой просто сделал подкоп, проложив путь под землей. С тех пор нужные люди знали место…

Возле черной ямы — входа в эрхабенское нутро — неизвестные бросили лыжи и сани с частью поклажи и крепко утоптали снег вокруг нее, пока занимались расчисткой заветного входа под землю от снежных залежей.

Не будь их, бесшабашных и неопытных, Кангасск вряд ли заметил бы что-то: читать судьбы — это хорошо; но нет неблагодарнее занятия, чем искать в сплетении серебристых нитей неизвестно что. А уж если бы он наведался сюда ночью, как мог вчера…

— Пусти чаргу первой, — неожиданно попросила Занна, сопроводив короткую фразу долгим и хмурым взглядом. — Мой муж… — она замолкла на секунду. — Земля ему пухом… Он часто так делал: мать Эанны пускал вперёд, когда ждал беды. Это однажды спасло жизнь и ему, и нам с дочерью.

— Это с того дня Кангасси не говорит? — странным тоном произнес Дэлэмэр. Он ничего не гадал, просто сложил свои мысли единое целое, подобно головоломке. Испуганный взгляд девочки, обернувшейся к нему, подтвердил все яснее слов.

— Да… — Занна вздохнула. — С того дня.

— Хорошо, — Кангасск бросил в черную пасть ямы пару Лихтов, холодных Северных, на всякий случай. — Я сделаю, как ты говоришь.

«…То есть пожертвую котёнком…»

Ход оказался достаточно широким даже для могучих плеч чарги. Тревожно втягивая носом воздух, Эа шла впереди маленькой процессии, готовая первую опасность принять на себя. Следом — Кангасси и Занна. Ученик миродержцев шел последним, держа наготове нож: с саблей в узком пространстве особо не развернешься.

«За внутренней стеной… — нечаянная мысль заставила гулко тукнуть сердце. — Но насколько „за“?..» В случае с Провалом достаточно ошибиться на полшага, чтобы потеряться навсегда. При живом Эрхабене все было куда проще: для простых смертных, не умеющих входить в Провал в любом месте, подобно миродержцам, эрхабенский переход обозначала высокая пурпурная арка за внешней стеной города. Разрушенная и оплавившаяся на земле, она запечатала вход и выход из Провала навсегда, иначе охотникам за древними сокровищами не пришлось бы нарезать круги в поисках подкопа и идти сюда через Малый Эрх.

Сейчас Кан предпочел бы подойти вплотную ко внутренней стене, чтобы точно не ошибиться.

…Свет Лихта дал яркий отблеск на склизких досках, служивших опорой земляному потолку: их поставили когда-то, чтобы избежать обвала стены, и они до сих пор служили верой и правдой. Что ж, значит, уже под стеной. Полпути есть.

Вскоре пошел подъем, и впереди забрезжил золотистый свет; каждый невольно прибавил шагу. Первой на поверхность выскочила Эа. Прислушавшись к недовольному ворчанию чарги, осторожно заглянул за край и Кангасск.

«Дьявол!..» — в сердцах ругнулся он про себя. Нет, он был, конечно, благодарен гробокопателям за ход, но не ожидал сразу столкнуться с ними лицом к лицу, тем более тогда, когда оба они вооружены и видят в нем того, кто пришел похитить их добычу.

Что за времена!.. Когда кругом бродят орды детей тьмы, приходится еще и человека бояться!.. «Дьявол…»

Немного придушив злость и собравшись с мыслями, Кан поднялся на поверхность и, выпрямившись во весь рост, встал рядом с чаргой. Он не оборачивался, но чувствовал, что Занна с дочерью стоят сейчас за его спиной. Опрометчиво… надо было заставить их сидеть в этой треклятой яме, пока все не успокоится…

Очень хотелось безмолвно сотворить заклинание щита, но Кан сдержался. Способности он свои знал, потому прикинул, что, пока он готовит щит, тот парень что сейчас держит стрелу на тетиве, успеет выстрелить раза три.

Молодые. Испуганные. Те самые двое, что коротали тогда вечер в таверне Малого Эрха и волей случая покинули городок незадолго до начала бойни. Похоже, и они припомнили седовласого мага. Однако доверием к случайному знакомцу от этого не прониклись.

— Убирайся отсюда! — крикнул один; молодой, охрипший на холодном ветру голос эхом отозвался в мертвых стенах Эрхабена.

Мог и не кричать так: что звуку в безлюдном городе это расстояние в двадцать два шага?..

— Я не зарюсь на ваше богатство! — Кангасск демонстративно вернул нож за голенище сапога и развел руками, показав открытые ладони. — Со мной женщина и ребенок! — добавил он еще один аргумент. — Я пришел сюда ради входа в Провал. Просто дайте нам дойти до внутренней стены и мы исчезнем с глаз ваших!

— До стены?!! Да только через мой труп! — вспылил лучник. Похоже, то место у внутренней стены, рядом с которым стояли гробокопатели, значило для них нечто особенное и фраза Кана была расценена как покушение на законную добычу или путь к ней.

— Складно врешь, старик, — ехидно заметил его старший товарищ.

— Не вру, — мотнул головой Кан. Чувство стремительно убегающего времени не давало ему покоя. — Более того, я бы и вам советовал пойти со мной.

— Ха-а, — мрачно отозвались оба. — Еще чего?

— Вы не уйдете живыми отсюда, — сурово сказал им Кан. — За этими стенами толпы детей тьмы. Малого Эрха больше нет. Других малых городов, наверное, тоже.

Парни смущенно переглянулись при этих словах, однако их молчаливое решение было иным, чем надеялся Кан… И старший потянул из-за спины длинноствольную огнестрелку.

— Считаю до пяти, старик!!! — проорал он, срывая голос. Страх за этой бравадой читался ясно. Страх дикий, густо замешанный на жадности и злости. — Убирайся или мы положим тут всю твою компанию, будь ты проклят! Раз!..

— Занна… — шепотом произнес Кангасск, не оборачиваясь. Взгляд его был холоден; решения своего Ученик миродержцев менять не собирался, пусть даже потом придется немало жалеть о нем. Не стоило, ох не стоило этим двоим ставить его перед таким выбором… — Занна, вы с девочкой сейчас падаете в снег и лежите, не поднимая головы, пока я не скажу, ясно?

— Да, — отозвалась Занна.

Тем временем крикун дошел до счета четыре. Не дожидаясь пяти, Кан приказал чарге: «Разорвать их!» Поразительно легко смертный приговор сорвался с его губ.

В следующий миг они ринулись вперед… зверь, словно не заметив стрелы, которая вонзилась в рыжее плечо, и человек, — на ходу выхватив сверкнувший в золотом свете клинок из ножен; выстрел старшего гробокопателя взрыл снег у ног Кана.

Надо отдать парням должное: в бегство перед лицом смерти они не бросились. Младший успел бросить лук и схватиться за меч, прежде чем чарга смяла его в стремительном прыжке, а старший — выстрелить еще раз. Пуля скользнула по гладким чешуйкам брони Двэма и обожгла Кангасску бок. В следующую секунду он уже снес стрелку голову с плеч.

Кангасск ничего не чувствовал в первые мгновения тишины, ничего. Убийство вышло хладнокровным и расчетливым. Так направо и налево рубил людей Орион, сын звезд в морском бою… и его смертный учитель Зига-Зига тоже.