— Поясните.

— Я уже две недели веду за ним наблюдение, но не заметил в его поведении ничего, что показалось бы мне странным. Совершенно обычная жизнь: работа, друзья… девушка. Единственное, что возбудило во мне подозрение, так это то, что он занимается борьбой — ходит на тренировки раз в неделю. Я нашел возможность расспросить о нем нескольких его товарищей, не возбуждая подозрений, но они не смогли сообщить мне ничего интересного. С ними он поддерживает приятельские отношения, ни с кем близко не сходясь; ведет себя совершенно естественно. Все те, у кого я наводил справки об этом человеке, характеризовали его положительно.

В целом я могу сделать заключение, что наблюдение пора прекратить. Он — не тот, кто нам нужен.

— Неужели? И на ваше мнение совершенно не повлиял тот факт, что в этом деле замешан близкий вам человек?

Это был удар в спину. Хотя Владимир и ожидал его, он не имел никакой возможности парировать.

— Она ничего об этом не знает, — глухо произнес Ярославцев. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Конечно, не знает, — согласился Петр Сергеевич. — Если бы знала, то уж наверняка не стала бы поддерживать эту связь.

— Мне следовало догадаться, что у вас есть и другие осведомители, — пробормотал Владимир.

— Разумеется, есть, — на невозмутимом лице на мгновение появилось какое‑то подобие самодовольной улыбки (или это только показалось?).

— Что ж, в этом случае вам прекрасно известно, что я прав — этот человек нам не подходит, — Владимир тоже был не из тех, кого легко загнать в угол. — Здесь все, — он протянул начальнику флэшку, — фото, видео, аудио — плюс письменный отчет по каждому из дней в отдельных папках. Вы сами сможете убедиться, что этот человек не представляет для нас интереса. Таково мое заключение.

— Я доверяю вашему профессионализму, но на этот раз вынужден настоять на продолжении слежки. Да и сами вы должны понимать, что он не так прост, как кажется. Не буду вам лишний раз напоминать об автокатастрофе, произошедшей полгода назад, виновником которой был не кто иной, как он. Так же вам известно и то, что этот человек живет по фальшивым документам.

— Прекрасно известно. Поймите меня правильно: я не утверждаю, что он ни в чем не виновен. Но он не представляет для нас никакого интереса. Если вы настаиваете, то я собственноручно напишу на него заявление в милицию и добьюсь ареста, но, уверен, это вовсе не то, чего вы хотите.

— Вы правильно понимаете ситуацию, Владимир. Однако вам неизвестны некоторые обстоятельства.

— Тогда сообщите их мне. Я не вправе требовать от вас полной откровенности, но мне необходимо знать все то, что непосредственно связано с моей задачей. Как я могу выполнить ее, не имея четких инструкций относительно того, что именно я должен найти?

— Вы правы: я должен сообщить вам нечто важное, — Петр Сергеевич достал из стопки документов старую пожелтевшую газету, сложенную вчетверо и указал на фотографию, сопровождающую одну из статей. — Как вы считаете, это он?

— Сходство стопроцентное, — заметил Ярославцев. — Это он или, может быть, его брат — близнец, — Владимир усмехнулся.

— Уверены? — на этот раз в голосе Петра Сергеевича прозвучала нескрываемая насмешка. — Прочтите статью, а потом я расскажу вам еще кое‑что интересное.

Пробежав глазами первые несколько строк, Владимир не смог сдержать восклицания:

— Этого не может быть!

Еще полчаса спустя, сообщив подчиненному всю необходимую информацию, Петр Сергеевич закончил их встречу словами:

— Даю вам еще неделю срока. Надеюсь, вам удастся узнать нечто ценное. В противном случае…

— Я перейду к более решительным мерам.

— Привет, Вера! — Мира разговаривала по мобильному телефону, спускаясь по лестнице почти пустынного в этот час здания.

— Да, у меня все хорошо… — прежде чем Мира успела в свою очередь поинтересоваться делами подруги, она была прервана словесным потоком Веры.

— Конечно, мы по — прежнему встречаемся… — девушка устало вздохнула. И сколько можно спрашивать об их отношениях с Александром? — Так ты все‑таки поинтересовалась о нем у Мишкиной двоюродной сестры?.. И?.. Что значит «тебя это удивит»?

В этот момент экран сотового погас и раздался тревожный писк.

— Прости, Вера, у меня сотовый разряжается. Я перезвоню тебе через полчаса или час. Ладно? — Мира взглянула на часы. — А то уже девять… Да, я возвращаюсь с тренировки… Да, представь себе, я еще не бросила гимнастику!.. Тогда жди моего звонка…Постой! И еще…

Девушка так и не смогла договорить. Телефон полностью разрядился. Положив его в сумку, Мира вышла из здания. Ее сразу же окружила непроглядная тьма.

Погода стояла сухая и теплая. Даже удивительно теплая для середины апреля. Ветра не было, и вокруг царила тишина. И ни души. Мира беспокойно оглянулась по сторонам. Сегодня она задержалась, товарищи по секции ушли без нее, а до оживленного проспекта минут десять хода.

Постепенно глаза освоились с темнотой. К тому же выглянула луна, залив пустынные дворы серебристым светом.

Девушка обогнула многоэтажный дом, прошла мимо двух киосков, потом по тенистой аллее — между деревьев, едва успевших выпустить зеленые листочки. Мира оглянулась… и увидела его. Высокий мужчина шел следом за ней. А может быть, вовсе и не за ней, а просто по той же траектории. Их разделяло около полусотни метров.

Мира ускорила шаг, насколько позволяли ей шпильки. Незнакомец не последовал ее примеру, но он и без того шел быстрее. «Вот с этого все и начинается», — промелькнуло в голове у девушки, — «а заканчивается криминальной сводкой».

Пройдя еще метров двадцать, Мира вновь оглянулась. Мужчина все еще следовал за ней. Это не могло быть простым совпадением. Еще десять метров — он уже ближе! Вдруг Мира увидела еще одного незнакомца. Тот был несколько дальше, но двигался по той же траектории.

«Интересно, они заодно? Или в случае нападения можно рассчитывать на помощь того, второго? Или они действуют не сообща, но у них одинаково грязные намерения? Или эти двое — невинные любители ночных прогулок, а у меня самой паранойя?» — пронеслось в голове у Миры.

Внутри все сжалось от неприятного предчувствия. От страха перехватило дыхание, а ноги отказывались служить, будто она только что пробежала марафонскую дистанцию. Девушка глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки и найти выход из создавшегося положения. Но сердце по — прежнему билось так сильно, что почти заглушало стук каблуков об асфальт.

В последний раз Мире было так же страшно, когда она шла сдавать экзамен по философии совершенно неподготовленной. Вот только в тот раз она вытянула единственный билет, который знала. Где же теперь ее счастливый билет — выход из отчаянной ситуации?

Завернув за угол старенькой пятиэтажки, девушка оглянулась. Преследователей (ну, или кем там были двое незнакомцев) не было видно. Мира осмотрелась. Вокруг дома располагался небольшой садовый участок, на котором буйно разросся кустарник. На размышления времени не оставалось. Ступая на цыпочках, чтобы не создавать лишнего шума (будучи на каблуках, это не так‑то просто, даже для заправской гимнастки), Мира добралась до того места, где между кустами имелся проем, и юркнула в щель. В этот момент как раз подул ветер, заглушая шорох ветвей.

Присев на корточки, Мира благословила раннюю весну, покрывшую ветви деревьев и кустарник мелкими листочками. Девушка вглядывалась в сумрак, ища глазами незнакомцев и безумно надеясь, что ее светлая одежда не слишком выделяется на фоне темных кустов.

Вот из‑за угла дома показался первый незнакомец. Сделав еще десяток шагов, он остановился, видимо, оглядываясь по сторонам. У Миры замерло сердце. Из своего убежища она видела лишь ноги мужчины и боялась поднять глаза выше. Боялась пошевелиться, громко вздохнуть. В какой‑то момент она даже зажмурилась, боясь, что блеск глаз ее выдаст.