— Я понимаю,— ответил Коннорс.

Хайс постарался разрушить и эту иллюзию.

— При моем образе жизни все, что вы с Элеаной натворили, могло быть для меня совершенно безразлично. Нет никакого оправдания для вас обоих. Но, учитывая те чувства, которые я к ней питаю, я не могу, да и не хочу, чтобы она страдала при мысли о своей неблагодарности. Если дело касается шантажа, то давайте договоримся. Сколько вам надо?

— Речь не о деньгах и не о шантаже,— ответил Коннорс.

 — Тогда что же заставило вас приехать в Блу-Монд?

— Я приехал, потому что наша маленькая идиллия не закончилась с переходом границы,— ответил Коннорс.— Меня обвиняют в убийстве адвоката Санчеса, и полиция

Урапана попросила задержать меня и отправить в Мексику.

— О, нет! — простонала Элеана.

— О, да! — возразил ей Коннорс.

Машина, едущая в Блу-Монд, осветила их своими фарами, после чего стало еще темнее.

Хайс снова заговорил:

— Я понимаю! Гм... дело усложняется. А что вы хотите от Элеаны?

— Правды! — Коннорс закурил сигарету и предложил первую затяжку Элеане.— Мой адвокат сказал, что если Элеана письменно подтвердит все, что на самом деле произошло в Мехико и в Урапане, то, он считает, судья не поддержит обвинение.

— А ей не нужно будет свидетельствовать в суде?

— Этого я не знаю и не могу вас в этом уверить. Если судья откажется принять ее показания, ей придется выступить в суде лично.

Элеана сильно затянулась.

— Я категорически отказываюсь делать это. Я не хочу предстать перед судом и заявить, что я одна из тех девушек, которая смогла... которая могла бы... гм... которая сделала то, что я сделала.

— Подожди, Элеана, прошу тебя,— оборвал ее Хайс. Он покачал головой.— Нет, мистер Коннорс, это невозможно. Письменные показания, которых вы требуете, так же как и выступление Элеаны перед судом в качестве свидетеля, совершенно исключаются. Фактически она должна признаться в том, что две недели находилась в интимной близости с человеком, которого до тех пор не знала. И я не позволю ей сделать это, поскольку подобное признание разобьет сердце ее бедной, матери. К тому же я не должен забывать и о том, какое положение я занимаю в городе.

Коннорс открыл дверцу.

— Свое положение вы можете отправить туда, куда я думаю!

Элеана поймала его за рукав.

— Нет, подожди немного, Эд! Что ты собираешься делать?

— Я вернусь в город и попрошу шерифа Томсона взять меня под стражу. Потом попрошу его телеграфировать начальству в Нью-Йорк и всю историю предам большой огласке.

— Нет,— заявил Хайс.— Вы не сделаете этого.

— А почему бы и нет?

— Я буду лгать! — закричала Элеана.-— Оторвите мне голову, но я буду лгать! Если ты заставишь меня выступить перед судом, я буду свидетельствовать против тебя! 

 — Замолчи! — сухо проговорил Хайс.— Ты становишься истеричкой, Элеана.— Он обратился к Коннорсу.— Вы не сделаете этого, потому что я не допущу ничего подобного. Элеана рассказала мне все, в том числе и про медальон, который вы видели в руках мертвеца. Нет никаких сомнений — это действительно медальон Дона. Селеста купила его незадолго до отъезда Дона в Калифорнию. Разве вы не понимаете, что произойдет, если Элеана предстанет перед судом? Будет испорчена не только ее собственная репутация, но ее спросят и про отца...

Коннорс закончил за него фразу:

— ...который совершил убийства по обе стороны границы.

— Странный способ объяснять вещи.

— Итак, чтобы спасти типа, дважды убийцу, я должен служить козлом отпущения?

Хайс запротестовал:

— Нет, этого от вас никто не требует. Доверьтесь мне, мистер Коннорс. Мы постараемся уладить это дело.

— Каким образом?

— Я пока не знаю.

Коннорс поискал глазами пепельницу, чтобы затушить сигарету.

— Сколько времени вы не видели своего брата, мистер Хайс?

— Около двадцати лет.

— Вы в этом уверены?

— Совершенно уверен.

— Но вы его узнаете, если увидите?

— Естественно, узнаю.

— Нет ли его в настоящий момент в Блу-Монде?

— Насколько я знаю, нет.

— К чему ты ведешь, Эд? — вмешалась Элеана.— Что заставляет тебя Думать, что мой отец находится в Блу-Монде?

— Убийство Макмиллана,— ответил Коннорс.— Это меня хотели убить. Убийца принял Макмиллана за меня.

Элеана тяжело вздохнула.

— Я не верю в это.

— Потому что ты не хочешь верить.— Коннорс постарался изгнать из своих слов горечь.— Разве я когда-нибудь лгал тебе, Элеана?

— Я этого не помню.

— Тогда ты должна верить тому, что я говорю. Еще до того, как меня стал преследовать жаждущий мести генерал Эстебан, я хорошо разобрался в твоей истории. Твой отец очень хитер. Он не сомневается в том, что именно я буду говорить в свою защиту. И он также знает, что, если я умру, мексиканские власти закроют это дело и никто никогда не станет вспоминать сеньора Дональда Хайса.

Элеана тихо заплакала.

Голос Джона Хайса стал ледяным.

— Ты никогда не знала своего отца. Этот человек способен сделать то, что он сделал Селесте и мне, он способен на все... Но скажите мне, мистер Коннорс, у вас есть какие-нибудь причины предполагать, что Макмиллана действительно убил мой брат, приняв его за вас?

— Нет, никаких, Если только это не тот тип, высокий, широкоплечий, который следил за мной от ресторана до отеля.

— И вы не знаете никого из ваших недругов, которые могли бы оказаться в Блу-Монде?

— Никого.

После недолгого молчания Хайс глубоко вздохнул.

— Ну что ж, мистер Коннорс, вы должны решить. В свете того, что вы сказали, весьма вероятно, что мой брат находится в Блу-Монде. Совершить третье преступление, чтобы скрыть два прошлых,— на это Дон способен. Естественно, он не рискнет показаться на глаза ни мне, ни Селесте.

Джон Хайс некоторое время сосредоточенно вглядывался в окружающую темноту.

— Я надеялся, что мне никогда больше не придется говорить о Доне после стольких лет молчания. А теперь приходится.— Он включил мотор.— Ну что ж, тем хуже, придется пережить и это. Зато будет так, как вы хотите. Если хотите, я отвезу вас в город. Вы можете поступить согласно своему желанию и рассказать шерифу Томсону 6 своих подозрениях,- Вы найдете в нем надежного союзника, несмотря на то что он так охотно исполнил мое желание.

— А какова альтернатива?

— Поехать ко мне в качестве приглашенного на свадьбу. Тогда мы сможем более подробно поговорить об этом деле.

Элеана добавила:

— Но только не с мамой и Алланом.

Коннорс начал размышлять. Сложилась та же ситуация, что и в Урапане: борьба с тенью. Близость Элеаны и ее обнаженных плеч делала еще более нереальной всю ситуацию. Он колебался.

— Вы хотите сказать...

Элеана взяла его за руку.

— Пожалуйста, Эд, поедем к нам.

Он пожал плечами.

— Хорошо. Поедем к вам.

Этот дом очень подходил разбогатевшему владельцу цирка. Огромная гостиная с каменными стенами и простыми балками потолка имела высоту двух этажей. С трех сторон гостиную окружала широкая галерея, на которую выходили двери комнат. У четвертой стены находился камин, верхняя часть которого поднималась к темному потолку, высокому, как в соборе. Пол из широких досок покрывали ковры, каждый из которых был слишком велик для обыкновенной гостиной.

Хайс сделал широкую галерею, напоминавшую ему цирк. Стены были увешаны афишами и программами цирка братьев Хайс, а между программами висели портреты артистов, теперь уже пожилых или умерших,— акробатов на трапеции, жонглеров, укротителей, людей-змей, глотателей огня, клоунов, танцовщиц, наездников, музыкантов. Там же были изображения колесниц, висели шкура льва и портрет маленького слона по имени Хеппи.

Одну стену полностью занимали цветные фотографии матери Элеаны. Можно было видеть ее исполняющей пируэты на спине белого коня и одновременно натягивающей поводья шести других лошадей, прыгающих через огненное кольцо.