— А теперь вы будете говорить. Вы расскажете мне все, что знаете, или я посажу вас по обвинению в утаивании информации, касающейся предумышленного убийства.

— Это они пытались убить меня.

— Тем не менее речь идет об убийстве. Убийстве. И не важно, идет ли речь о вас или об этом здоровом еврейском подонке!

— Почему вы так обозлены? — спросил Таннер. — Расскажите мне. Вы же должны были бы в ногах у меня валяться. Я налогоплательщик, а вы не смогли защитить мой дом и мою семью.

Маккалиф несколько раз попытался что-то выдавить из себя, но его буквально душила ярость. Наконец он взял себя в руки.

— О’кей. Я знаю, что кое-кому из вас не нравится, как я веду дела. Вы, сукины дети, хотите выставить меня отсюда и посадить какого-то вонючего хиппи, который только что кончил свой паршивый юридический колледж! Так вот, вам удастся это сделать, только если я сам решу уходить отсюда. А я не собираюсь выметаться! Мой послужной список останется чистым! И город этот будет вычищен! Так что выкладывайте, что тут происходит, и, если мне потребуется помощь, я получу ее! Но я не могу требовать, пока у меня ничего нет на руках!

Таннер, встав с постели, покачнулся, но, к своему удивлению, тут же пришел в себя.

— Я верю вам. Вы слишком глупы, чтобы врать... И вы правы. Кое-кто не любит вас. Но пока оставим это... Я еще не ответил на ваши вопросы. Но вместо этого я собираюсь отдать вам приказ. Вы будете круглосуточно охранять этот дом, пока я не отменю его! Понятно?

— Я не выслушиваю приказов!

— А этому придется подчиниться. В противном случае вы появитесь на шестидесяти миллионах телевизионных экранов как типичный пример тупого, необразованного и злобного служаки, представляющего собой угрозу для сил охраны порядка. Вас смешают с дерьмом. Лишат пенсии и выкинут.

— Вы не посмеете сделать этого...

— Неужто? Хотите убедиться?

Маккалиф уставился в лицо Таннера. Вены на его шее так вздулись, что журналисту показалось: его собеседника сейчас хватит удар.

— Как я ненавижу вас, подонков, — холодно сказал он. — Со всеми вашими мозгами.

— Как и я вас... ибо видел вас в деле. Однако теперь это не важно. Садитесь.

Через десять минут Маккалиф вылетел из дома прямо под потоки дождя. С грохотом захлопнув за собой дверь, он стал раздавать отрывистые приказания полицейским. Затем, не обращая внимания на небрежные кивки подчиненных, он влез в свою машину.

Таннер вытащил из ящика чистую рубашку и неловко натянул ее. Выйдя из спальни, он стал спускаться по лестнице.

Элис, стоявшая в холле и говорившая с полицейским, увидела его. Она кинулась поддержать мужа.

— Тут все вокруг заполнено полицией, которая лазает по всем углам. Мне кажется, что их тут целая армия... О, Господи! Я пытаюсь сохранять спокойствие. Но у меня не получается! Обняв его, Элис почувствовала повязку под тканью рубашки. — Что нам теперь делать? Кто сможет остановить все это?

— Все будет в порядке... Просто нам надо еще немного подождать.

— Почему?

— Маккалиф сообщил мне кое-какую информацию.

— Какую?

Таннер увлек Элис подальше к стене. Он говорил очень тихо, чтобы полицейские не подслушали их.

— Те, кто скрывался около окон подвала, получили ранения. Один — весьма серьезное. В ногу. Относительно второго я не уверен, но Берни утверждает, что попал ему в грудь или плечо. Маккалиф отправился повидаться с Тремь-янами и Кардоне. Затем он будет мне звонить. Это может занять некоторое время, но он обязательно свяжется со мной.

— Ты сказал ему, что он должен искать?

— Нет. Ничего. Я просто попросил его проверить их версии относительно того, где они были. Вот и все. Я не хочу, чтобы Маккалиф делал какие-то выводы и принимал решения. Пусть этим занимается Фассет.

Нет, не Фассет будет этим заниматься, подумал Таннер. Теперь лишь он будет принимать решения. И больше никто. Когда придет время действий, он все расскажет Элис. В последнюю минуту. Поэтому, улыбнувшись ей, он обвил рукой ее талию и выразил желание освободиться от всех дел, чтобы снова заниматься с ней любовью.

Телефон зазвонил в десять сорок семь.

— Джон? Это Дик. У меня тут был Маккалиф. — Тремьян тяжело дышал в трубку, но старался сохранять спокойствие. Чувствовалось тем не менее что он с трудом держит себя в руках.

— ...Я представления не имею, что у вас там случилось. Предумышленное убийство, Боже мой! Да я и не хочу знать, но это больше, чем я могу вынести! Прости, Джон, но я забираю отсюда свою семью. Я заказал места в «ПанАм» на десять утра.

— Куда ты направляешься?

Тремьян не ответил. Таннер снова заговорил:

— Я спрашиваю тебя, куда ты направляешься?

— Прости, Джон... может, это звучит ужасно, но я не хотел бы говорить тебе.

— Думаю, что могу понять тебя... Хотя сделай нам одолжение. Навести нас по пути в аэропорт.

— Не могу обещать. Пока.

Таннер так крепко сжимал трубку, что сейчас еле разжал пальцы. Он набрал номер полиции Сэддл-Уолли.

— Полицейский участок. Сержант Дейл.

— Капитана Маккалифа, пожалуйста. Говорит Джон Таннер.

— Его здесь нет, мистер Таннер.

— Можете ли вы найти его? Это очень срочно.

— Попробую связаться с ним по рации. Вы будете ждать?

— Нет, просто попросите его как можно скорее связаться со мной. — Таннер дал свой номер телефона и отключился. Маккалиф, скорее всего, едет к Кардоне. Он должен вот-вот оказаться там. Скоро он позвонит. Таннер вернулся в гостиную. Ему нужно было, чтобы Остерманы расслабились.

Это было частью его плана.

— Кто звонил? — спросил Берни.

— Дик. Он слышал о том, что тут случилось... Он берет свою семью и уезжает.

Остерманы переглянулись.

— Куда?

— Не сказал. У них билеты на утренний рейс.

— Он не сказал, куда едет? — Берни небрежно поднялся, но не мог скрыть свою обеспокоенность.

— Я тебе сказал. Он не захотел мне говорить.

— Ты не это имел в виду. — Остерман смотрел на Таннера.— Ты сказал: «не захотел». Это совсем не то, что просто «не сказал».

— Думаю, что... А ты по-прежнему считаешь, что мы должны отправляться в Вашингтон?

— Что? — Остерман посмотрел на жену. Она не слышала вопроса Таннера.

— Ты все же считаешь, что мы должны ехать в Вашингтон?

— Да.— Теперь Берни смотрел на Таннера. Уверен в этом больше, чем когда-либо. Ты нуждаешься в защите. В подлинной защите... Они пытаются убить тебя, Джон.

— Вот это меня и удивляет. Я пытаюсь понять, меня ли они пытаются убить.

— Что ты хочешь этим сказать? — Лейла, встав, повернулась к Таннеру.

Зазвонил телефон.

Вбежав в кабинет, Таннер сорвал трубку. Это был Маккалиф.

— Слушайте, — тихо сказал Таннер. — Я хочу, чтобы вы точно описали мне — только точно! — как вел себя Тремьян во время разговора с вами.

— Он был у себя в кабинете.

— Где именно в кабинете?

— Сидел за столом. А что?

— Вставал ли он? Прохаживался ли по комнате? Например, встал ли он, чтобы пожать вам руку?

— Нет. Кажется, что нет. Нет, он не делал этого.

— А как его жена? Она впустила вас?

— Нет. Горничная. Жена Тремьяна была наверху. Она себя плохо чувствует. Мы проверяли, она в самом деле вызвала врача.

— Хорошо. Теперь расскажите мне о Кардоне. Где вы их обнаружили?

— Первым делом я поговорил с его женой. Меня впустил один из детей. Она лежала на диване, а ее муж был в гараже.

— Где вы говорили с ним?

— Я же сказал вам. В гараже. Но сразу отловить его мне не удалось. Он собирается ехать в Филадельфию. Его отец тяжело болен. И от него требуется, чтобы он обязательно присутствовал.

— В Филадельфию?.. Так где же на самом деле он был?

— Да в гараже, говорю я вам! Он сложил вещи. Он уже сидел в машине. И сказал мне, чтобы я поторапливался. Он хотел уже трогать с места.

— То есть он сидел в машине?

— Именно так.