Так дочь ли Камерона была в светло-синем «кадиллаке»?

Откуда ему знать? Их так много прошло через него. Камероны. Смиты из Атланты. Бойнтоны из Чикаго. Фергюсоны из Рочестера. Пираты из корпораций охотились за старыми почтенными фамилиями, у которых имелись средства. Богатства, передававшиеся из поколения в поколение, изнежили эти семьи, и теперь они представляли собой лишь мишени. Кто среди них мог быть Блэкстоуном?

Тремьян поднялся из кресла и стал бесцельно бродить по кабинету. Он больше не мог выносить одиночества; ему надо было выйти.

Он попытался представить, что ответит Таннер, если он позвонит ему и предложит посидеть за ленчем. Поверит ли он, что предложение носит чисто случайный характер? Как он будет реагировать? Откажется? И удастся ли, если Таннер согласится, выяснить что-то, имеющее отношение к предупреждению Блэкстоуна?

Тремьян снял трубку и набрал номер. Глаза резало до боли.

Таннер был занят на деловом совещании. Тремьян испытал облегчение; он вел себя совершенно по-дурацки. Не оставив никакого послания на автоответчике, он поспешил выйти из своего кабинета.

На Пятой авеню такси остановилось прямо перед ним, помешав перейти на другую сторону.

— Эй, мистер! — Водитель высунул голову из окошка. Тремьян удивился, кого тот зовет, и так же отреагировали еще несколько прохожих. Все они посмотрели друг на Друга.

— Да вы же, мистер! Ваша фамилия Тремьян?

— Моя? Да...

— Меня попросили кое-что передать вам...

— Мне? Откуда вы?..

— Я тороплюсь, вот-вот зажжется зеленый, а мне дали двадцать баксов за это. Мне было сказано передать вам, чтобы вы шли на восток по Пятьдесят четвертой улице. Просто идите себе, и мистер Блэкстоун встретит вас.

Тремьян вцепился в плечо водителя.

— Кто сказал вам это? Кто дал вам...

— Откуда мне знать? Какой-то псих сел ко мне в машину примерно в девять тридцать и включил счетчик. У него был бинокль, и он курил тонкие сигары.

Начал мигать сигнал «Стойте».

— Что он сказал?.. Вот! — Тремьян запустил руку в карман и вытащил несколько бумажек. Он сунул шоферу десятку. — Вот. А теперь, прошу вас, расскажите мне все по порядку!

— Все, как я и сказал, мистер. Он вылез буквально несколько секунд назад, дал мне двадцать баксов и сказал, чтобы я передал вам, чтобы вы, мол шли на восток по Пятьдесят четвертой. И все.

— Это не все! — Тремьян ухватил водителя за отворот рубашки.

— Спасибо за десятку. — Водитель оторвал руку Тремьяна, дал сигнал, чтобы отпугнуть зевак перед машиной и рванул с места.

Тремьян постарался справиться с охватившей его паникой. Завернув за угол, он остановился у входа в магазин и, глядя на идущих мимо него мужчин, попытался определить среди них обладателя бинокля и любителя тонких сигар.

Никого не обнаружив, он двинулся к Пятьдесят четвертой улице, переходя от одного магазина до другого. Шел он медленно, провожая глазами людской поток. Некоторые, спешившие в том же направлении, огибали его. Другие, сталкиваясь с ним лицом к лицу, обращали внимание на странное поведение светловолосого человека в дорогом костюме и улыбались.

На углу Пятьдесят четвертой улицы Тремьян остановился. Несмотря на ветерок и легкую одежду, он обливался потом. Он понимал, что теперь должен направиться к востоку. Указание было совершенно точным.

Одно было ясно. Водитель синего «кадиллака» не Блэкстоун. Им был человек с биноклем и тонкой сигарой.

Тогда кто же эта женщина? Он видел ее раньше. Он был уверен в этом!

Он двинулся по Пятьдесят четвертой на восток, идя по правой стороне; никто не подавал ему никаких сигналов, никто не обращал на него внимания. Он пересек Парк-авеню, остановившись на островке безопасности.

Никого.

Лексингтон-авеню. Он миновал ряд огромных строительных конструкций. Никого.

Третья авеню. Вторая. Первая.

Никого.

Перед Тремьяном простирался последний квартал, упиравшийся в Ист-Ривер; по обеим сторонам улицы оставались лишь портики над подъездами многоквартирных домов, куда входили и выходили мужчины с атташе-кейсами и женщины с бумажными пакетами, спешившие домой из магазинов. В конце улицы встал светло-коричневый «мерседес-бенц», застывший в таком положении, словно он остановился в середине поворота. Рядом с ним — человек в элегантном белом смокинге и панаме. Он был несколько ниже Тремьяна. Даже с расстояния в тридцать ярдов Тремьян увидел темный загар незнакомца. На нем были большие солнечные очки в толстой оправе, и он посмотрел прямо на Тремьяна, когда тот приблизился.

— Мистер... Блэкстоун?

— Мистер Тремьян. Простите, что вам пришлось пройти такое расстояние. Понимаете, мы должны были убедиться, что вы в самом деле один.

— Почему мне и не быть одному? — Тремьян попытался уловить  акцент говорившего. Он не был характерен для северо-восточных штатов.

— Человек в беде часто ошибается в поисках тех, на кого мог бы опереться.

— О какой беде вы ведете речь?

— Вы же получили мою записку?

— Конечно. Но что она должна была значить?

— То, что в ней и сказано. Ваш друг Таннер представляет очень большую опасность для вас. И для нас. Просто нам хотелось подчеркнуть, что один хороший бизнесмен должен помогать другому.

— Что у вас за деловые интересы, мистер Блэкстоун? Подозреваю, что это не настоящее ваше имя, и поэтому мне трудно предположить, чем вы можете заниматься.

Человек в белом смокинге и темных очках сделал несколько шагов по направлению к «мерседесу».

— Мы говорили вам. Его друзья из Калифорнии.

— Остерман?

— Да.

— Моя фирма не имеет дел с Остерманами. Никаких.

— Но они у вас были, не так ли? — Блэкстоун теперь стоял по другую сторону капота...

— Не думаю, что вы говорите это серьезно!

— Можете мне верить. — Человек взялся за ручку дверцы, но не открывал ее. Он ждал.

— Минутку! Кто вы?

— Будем считать, что Блэкстоун.

— Нет!.. Вы просто не можете...

— Можем. В этом все и дело. И поскольку теперь вы знаете об этом, у вас есть определенные доказательства масштабов нашего влияния.

— К чему вы клоните? — Тремьян оперся рукой о капот и наклонился к Блэкстоуну.

— Нам пришло в голову, что вы можете пойти на сотрудничество с вашим другом Таннером. Именно поэтому мы и захотели встретиться с вами. Это был бы очень неблагоразумный шаг. И мы не стали бы медлить, представив обществу доказательства вашего сотрудничества с Остерманами.

— Вы с ума сошли! Чего ради мне сотрудничать с Таннером? Зачем? Я понятия не имею, о чем вы говорите.

Блэкстоун снял темные очки. У него были пронзительные голубые глаза, и Тремьян увидел россыпь веснушек на носу и скулах.

— В таком случае вам не о чем беспокоиться. Если это правда.

— Конечно правда! Да нет ровно никаких оснований, по которым я должен был бы сотрудничать с Таннером!

— Логично. — Блэкстоун открыл дверцу машины. — Вот и придерживайтесь этого курса.

— Ради Бога, вы же не можете так просто исчезнуть! Я вижу Таннера каждый день. В клубе. В поезде. Что, черт возьми, мне думать, о чем мне с ним говорить?

— Вы хотите сказать, что не знаете, как себя теперь вести? Будь я на вашем месте, я бы вел себя, словно ничего не произошло. Словно вы никогда не видели меня... Он может бросить намек — если вы говорите правду, — он может постараться прощупать вас. И тогда вы все поймете.

Тремьян выпрямился, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

— Ради нашего же общего блага, я думаю, вам лучше бы сказать мне, кого вы представляете. Так было бы лучше всего, в самом деле.

— О, нет, советник. —.При этих словах Блэкстоун слегка хмыкнул. — Понимаете ли, нам известно, что в последние несколько лет вы приобрели некоторые сомнительные привычки. Ничего серьезного, во всяком случае пока, но их нельзя не учитывать.

— Какие привычки вы имеете в виду?

— Вы периодически позволяете себе слишком закладывать.

— Да это смешно!