Во время же мировой войны антигерманская коалиция была жизненно заинтересована в активном участии России в войне, и утверждать, что страны Антанты из-за переселения российских евреев «обрезали» России кредиты, необходимые для ведения войны, можно только потеряв чувство реальности из-за ненависти к евреям. Позже юдофобия немецких нацистов не мешала Англии и Франции заключить Мюнхенское соглашение с Гитлером, а Швейцарии — закрыть границу для еврейских беженцев из Германии, обрекая их на газовые камеры. После Второй мировой англичане прямо воевали с евреями в Палестине, чтобы не дать им создать там свое независимое государство, даже потопили однажды пароход с беженцами-евреями из Европы. Наконец, в наши дни значительная часть политического истеблишмента Западной Европы поддерживает Арафата и осуждает Израиль.

Утверждениям, что большинство капиталов мира находятся «в еврейских руках» и что евреи возглавляли революцию в России, я противопоставляю и такой вопрос: почему же тогда евреи мира не смогли помешать Гитлеру истреблять их в Европе, а Сталину — с легкостью вычистить евреев из партийного руководства, раскрутить государственный антисемитизм и начать истреблять еврейскую интеллигенцию?

По Солженицыну, евреи были также виновны в создании коммунистической идеологии и переносе ее в Россию, где коммунизм якобы не имел никакой почвы: «Русский народ был первой его жертвой». Чтобы понять, как позорит эта концепция русский народ, надо представить, что немцы, скажем, говорили бы сейчас подобное: нацизм был привнесен извне с помощью австрийцев и других «инородцев», в Германии он не имел никакой почвы, и немецкий народ был первой его жертвой. К чести немцев, среди них не нашлось подобных «просвещенных» патриотов.

Концепция Солженицына противоречит его же призыву к раскаянию. В Германии после разгрома нацизма волна раскаяния охватила большинство немцев. У нас же все время держится взгляд о невиновности народа во всем, что творилось в стране и ею в мире. Солженицын внес большой вклад в закрепление такого подхода. С точки зрения религиозной — это антихристианский подход. Я как-то сказал своей жене Аните: «Если случится чудо, и к власти в стране придет наконец «гуманоид» и признает войну в Чечне преступлением, неужели и тогда все станут говорить, что это было преступлением Ельцина, Путина, а народ был ни при чем, был опять жертвой?». На что она справедливо возразила: «До тех пор пока в стране будет господствовать такое отношение, и чуда не произойдет — гуманоид в Кремле не появится!».

Исходя из своего утверждения о привнесенности и чужеродности коммунизма для России, Солженицын постоянно убеждал западную общественность и власти, что единственная сила, способная уничтожить коммунизм в России, это русский национализм («русские национальные силы») под эгидой православия, и тем он вновь повторял фактически Гитлера, убеждавшего в свое время немецких магнатов и всех антикоммунистов, что только ставка на немецкий национализм принесет победу над «еврейским коммунизмом» в Германии и Европе.

Итак, из всех упомянутых выше писаний Солженицына вытекает, что евреи — враги России и мира. И Солженицын не мог не знать, чьи идеи он повторяет и к чему подобная пропаганда привела в недавнем прошлом. Немецкие нацисты еще могли не предвидеть, чем кончится их борьба с «еврейством» — и для немецкого народа, и даже для еврейского, могли не предполагать, что они приведут дело к разрушению тысяч городов и гибели 55 миллионов человек в ходе развязанной ими (с помощью Сталина!) Второй мировой войны. Но их идейные последователи не могут этого не знать.

И все-таки Солженицын повторяет Гитлера и Геббельса! Такова, видимо, сила его ненависти к евреям, за которой обязательно стоит и ненависть вообще к людям, к жизни, тяга к разрушению всего и вся. Эта тяга, как я далее покажу, присутствует и в большинстве других воззрений Солженицына, высказанных им в эмиграции. Солженицын, видимо, долго сдерживал эту свою черную страсть, но когда слава уже была им завоевана и ослабила его тормоза, он не выдержал.

И единственное, что отличает почти всех современных теоретиков юдофобии от «классиков» данного направления, так это их трусливые усилия маскировать свои взгляды. Они ведь все-таки ведают, что говорят и творят! И Солженицын в эмиграции всегда пытался отвергать обвинения в антисемитизме и даже пользовался услугами нескольких евреев-журналистов из числа новых эмигрантов, которые рьяно защищали своего патрона или хозяина, не знаю уж как сказать, от обвинений в юдофобии.^[42]

У Стругацких есть замечательная повесть «Жук в муравейнике», в которой рассказывается, как «звероидные» инопланетяне оставляют на Земле эмбрионы человеческих существ с запрограммированным ими в генах этих эмбрионов стремлением к разрушению. Из них выходят нормальные поначалу люди, одаренные и даже нравственные, но в какой-то момент заложенная в них программа начинает действовать. Такое впечатление производит и Солженицын.

Ну а если вернуться к реальности, то можно предположить, что Солженицын в своей жизни не приобрел тяги и способности к любви. Вспомним тут поразительные слова Николая Ивановича Зубова (Кадмина в «Раковом корпусе») из его письма ко мне о том, что Солженицын «не умеет любить и даже не знает, что это такое». А там, где нет любви к людям, а значит, и к жизни, верх берет «любовь» к разрушению и смерти.

Высказывания Солженицына в эмиграции по общеполитическим вопросам содержат такой же черный разрушительный заряд, как и высказывания по «еврейскому вопросу». Солженицын на всех углах кричал тогда, что Запад проигрывает, уже проиграл третью мировую войну, и призывал остановить наступление коммунизма, фактически — призывал к войне!

Так, в статье «Третья мировая» Солженицын писал:

«Когда теперь мы оглядываемся на эти 30 лет, — мы видим их как долгий извилистый спуск... Могущественные западные державы, победительницы в двух первых мировых войнах, в этот мирный 30-летний период только ослаблялись, только теряли союзников, роняли уважение к себе, только отдавали беспощадному врагу — территории, население, великий многолюдный Китай, Северную Корею, Кубу, Северный Вьетнам, теперь и Южный, теперь и Камбоджу, вот на грани Лаос, Таиланд, Южная Корея, Израиль, в ту же пропасть уносится Португалия, бессильно ждут своей участи Финляндия, Австрия, не способные защитить себя и справедливо не надеясь на защиту со стороны...

Итак, если державы победительницы превратились в держав побежденных, отдавших в сумме столько стран и населения, сколько не отдавалось ни в одной капитуляции, ни в одной войне в человеческой истории, — то не метафора сказать: Третья мировая война — уже была — и закончилась поражением Запада...

Те юноши, которые отказались переносить тяготы и страхи далекой вьетнамской войны, — быть может, еще не выйдя из боевого возраста, лягут — еще они, даже не их сыновья, — лягут за саму Америку, но уже поздно и бесполезно».

Статья датирована 28 апреля 1975 года.^[43]

А вот более позднее высказывание. В статье «Скоро все увидим без телевизора» Солженицын предрекает: «Коммунисты теперь везде уже на подходе — и в Западной Европе и в Америке. И все сегодняшние дальние зрители скоро все увидят без телевизора и тогда поймут на себе — но уже в проглоченном состоянии».^[44]

В своей знаменитой брошюре «Наши плюралисты», направленной против демократического диссидентского движения в СССР, которое Солженицын «ласково» называет «дем-движ», он пишет: «Комично печальное впечатление от того, как плюралисты (т. е. диссиденты-демократы. — В. Б.) несут и слагают свои жалобы и надежды к стопам Запада, ослепленно не видя, что Запад сам — накануне гибели, и сам себя уже не способен защитить».^[45]