Между прочим, по сообщению российской прессы, с 1985 года к борьбе с «вражеским голосом» «Свободы» подключился и Владимир Путин, когда его командировали работать в ГДР.

Выступление Калугина и ряд других факторов, в том числе, известие, что полковник КГБ Ярослав Карпович был членом руководства НТС, сдернули пелену с моих глаз: я понял, кто стоял за борьбой Максимова и НТС против «свободы».

Конечно, остается какая-то доля вероятности, что Максимов со товарищи воевали против «Свободы» в силу своих моральных качеств, а не причастности к ГБ, но я считаю трусостью отгораживаться этой малой вероятностью от кричащих фактов в страхе, что тебя обвинят в агентомании.

Но почему Буковский и Кузнецов помогали Максимову воевать против «Свободы»? Как, в частности, могли они подписать насквозь лживое письмо Максимова? В России эти люди проявляли героические качества, а в эмиграции? Ответ найти нелегко. Возможно, просто устали и поплыли по течению. К тому же, обладая, на мой взгляд, «приблатненными» чертами характера («Все мы в России немного блатные!» А. Синявский), прибились к Максимову, видя в нем «пахана» с большими связями на Западе, немалыми денежно-валютными ресурсами и престижным журналом в руках.

А Солженицын? Здесь ответ проще. В силу своей запредельной амбициозности он считал недостаточными время и внимание, уделявшиеся его персоне и его произведениям в передачах «Свободы». Отсюда его гнев и солидарность с Максимовым и НТС в их войне с руководством РС. Вспомним только, какой всемирный скандал он учинил президенту США Рейгану за то, что тот посмел пригласить его в Белый дом не одного, а вместе с другими диссидентами!

Что же касается КГБ, то хочу подчеркнуть, что эта «контора» имела огромную власть над эмиграцией, а с тем и влияние на «Свободе», не только благодаря многочисленной агентуре, но и крайнему дальтонизму российских людей ко злу и его носителям. Ведь тот же Максимов с самого его появления в эмиграции и даже до того был виден как на ладони со всеми своими качествами. Но «элита» эмиграции ничего не замечала и поддерживала Максимова, пристраивалась к нему.

Прочтя эту главу, читатель, надеюсь, поймет, как было «приятно» работать на «Свободе». Временами думалось: «Ладно, главное — я могу передавать то, что хочу!». А потом вспоминал: ведь нас же глушат!

Но надо было продолжать работать на станции и ради хлеба насущного! Какую бы я нашел другую работу без хорошего знания западных языков? «Свобода» была для меня в этом смысле капканом. Оставаясь на «Свободе», я был лишен возможности овладеть по-настоящему каким-нибудь иностранным языком. Самое большое, что я мог, это читать английские газеты со словарем. Все время вокруг меня был русский язык, и на работе, и дома. Да еще статьи и книги надо было писать: все надеялся привлечь внимание к своим идеям, ради которых весь огород нагородил.

Но в 1976 году я предпринял все-таки попытку вырваться со «Свободы» — попытался создать себе рабочее место.

В 1975 году я решил попробовать собрать и издать сборник статей левых и либеральных диссидентов, эмигрировавших к тому времени из СССР. Я имел в виду при этом несколько целей. Как то — создать на первых порах альманах, и в случае его успеха попытаться найти источник финансирования для издания уже регулярного периодического журнала, леводемократического и либерального направления, в котором могли бы печататься авторы упомянутого спектра из всех эмиграций «соцлагеря», а также и западные авторы. Создать этакий «Антиконтинент».

В русской эмиграции авторам демократического и левого спектра печататься уже было негде. Разве только очень знаменитые люди из этого ряда могли иногда прорваться на страницы русских изданий.

Хотелось также обратить внимание Запада на то, что в эмиграции из Советского Союза есть леволиберальные деятели, представить их и одновременно сплотить.

Наконец, я мечтал создать рабочее место для себя, чтобы вырваться со «Свободы», иметь средства к существованию и время для беллетристики.

Сборник — я назвал его «СССР — демократические альтернативы» — согласилось выпустить немецкое издательство «Ахберг» при движении «Третий путь», но за мои деньги. Издательство было, естественно, небогатое и книгу на русском языке никак не могло себе позволить. Однако оплатить я должен был только себестоимость издания и имел от авторов будущего альманаха согласие внести потом свою долю.

Чтобы не нажить обвинений в карьеризме и еще бог знает в чем, неизбежных в нашей эмиграции, я предлагал стать составителем сборника вместе со мной Леониду Плющу. Но он отказался — в страхе перед «российским тараканником».

В сборник я включил статьи: Михайло Михайлова, знаменитого тогда югославского диссидента русского происхождения, осужденного вскоре югославскими властями на семь лет тюрьмы; Яна Элберфельда, немецкого участника движения «Третий путь»; публициста Германа Андреева; историка Александра Янова; церковного писателя и диссидента Анатолия Левитина-Краснова (две статьи); литературоведа Ефима Эткинда; поэта и диссидента Евгения Кушева; мою беседу с Леонидом Плющом и статью сотрудницы «Свободы» Юлии Вишневской. Включил и две свои статьи: «Новое левое мировоззрение в СССР», которая ранее была опубликована в американском журнале «Гуманист», а затем в «Мессаджеро» (Италия) и «Украинском самостийнике» (ФРГ), и «Письмо к будущим вождям Советского Союза. Альтернатива предложениям Солженицына».

В раздел «Документы» включил «Гуманистический манифест — 2», уже упоминавшийся мною.

В предисловии к сборнику я писал:

«Тот, кто хорошо понимает положение в Советском Союзе, в частности, насколько безыдейны и беспринципны руководители страны, способен представить, что в случае какого-либо острого кризиса может сложиться ситуация, когда в «ночь решения» — куда повернуть? — на руководителей могут повлиять факторы, которые сегодня многим не кажутся значительными. В том числе и преобладание оппозиционных настроений того или иного направления. Мы при этом не разделяем оптимизма наших правых, что ничего хуже нынешнего режима быть не может. Говоря словами Михайло Михайлова (из статьи в нашем сборнике), «еще как может!».

Поэтому мы и считаем своим долгом всячески содействовать созданию на Западе русской леволиберальной прессы и ожидаем помощи от всех, кто заинтересован в демократическом развитии Советского Союза».

Большую помощь в редактировании статей сборника оказали мне Ефим Эткинд и Герман Андреев. Открывался сборник беседой с Леонидом Плющом. От него я тогда впервые узнал, что высокопрогрессивный деятель Петр Столыпин запретил на Украине отмечать 50-летие со дня смерти Тараса Шевченко!

Очень богата была охватом европейской культуры и философии статья Яна Элберфельда «Отчуждение человека и гуманистическое будущее».

В моей статье «Письмо к будущим вождям СССР. Альтернатива предложениям Солженицына»1 среди прочего затрагивался вопрос о судьбе СССР и праве народов на самоопределение. Я высказывал там мнение, что в случае падения тоталитарного режима в СССР его распад будет почти неизбежен. У нерусских народов накопилось слишком много обид и недоверия к России, а часто и ненависти. Увеличит вероятность распада и его болезненность, утверждалось в статье, попытка создания в России капиталистического строя. Только развитие кооперативного демократического социализма в республиках европейской части Советского Союза (где такое развитие может иметь место) способно дать шанс на создание конфедерации этих республик, так как в этом случае не возникнет имперской экспансии со стороны России.