– Да, – отвечает Нейман. – Это увеличивает шансы вернуть вас или, как вы выразились, «кое-что исправить». В свою очередь, я вынужден с неохотой признать, что работа Джаветти достойна уважения. Итак, мы с вами договорились?

– Ага, – говорю я, – договорились.

Не вижу разницы, с кем договариваться: что с ним, что с Джаветти. Нет гарантии, что, вернув меня, Нейман не захочет меня убить. Что ж, когда я до этого моста доберусь, сожгу его к черту первым делом.

– Прекрасно. – Он пишет в блокноте номер, вырывает страницу и передает мне. – По этому номеру мне всегда можно дозвониться. Я хочу быть в курсе всех подробностей. – Он поворачивается к Арчи. Тот все еще кипит от злости, что его заменили. – Отвези мистера Сандея домой. И без глупостей.

Арчи выходит из комнаты, Болван чуть не наступает ему на пятки. Злобно оглянувшись, карлик исчезает за дверью.

– Последний вопрос, док, – говорю я. – Сколько у меня осталось?

– Перед тем как вам снова придется поесть? Приблизительно один день.

Один день?!

– Да ты, черт возьми, издеваешься.

– Так было в лагерях. Некоторые могли продержаться дольше других. Вы бы удивились, узнав, сколько евреев может порешить кто-то вроде вас всего за неделю. А ведь существует еще и эмоциональная сторона медали. Разве вы не рады, что не убили кого-нибудь из близких?

Я и раньше знал, что зло существует. А теперь стою и думаю, не смотрю ли прямо ему в лицо. Я отворачиваюсь, не желая отвечать. Стоит мне сделать шаг к двери, как раздается голос Неймана:

– Будьте осмотрительны, мистер Сандей. Думаю, вам не надо напоминать, что вы в некотором смысле одолжили себе время. Чем скорее вы принесете мне камень, тем скорее мы сможем решить вашу проблему.

Дорога назад занимает меньше времени. Сейчас около четырех утра. До рассвета еще пара часов.

– Любопытный мужик этот док, – говорю я. – Нравится на него работать?

Арчи смотрит на меня в зеркало заднего вида. Я прямо чувствую, как он шипит и пузырится за рулем.

– Нравится, – отвечает он наконец. – Я ему многим обязан. Мы все обязаны.

– Все? – Что-то мне подсказывает, что говорит он не о карлике.

– На доктора Неймана работаю не я один. В определенных кругах он весьма известная личность.

– Никогда о нем не слышал. Видимо, я в этих кругах не вращаюсь.

– Несомненно. Лос-Анджелес – большой город, мистер Сандей. Здесь не только гангстеры, порнография и молоденькие актриски. Все гораздо сложнее.

– «Есть многое в природе, что и не снилось нашим мудрецам» [23]?

– Верно. Ни за что не принял бы вас за поклонника Шекспира.

– А это Шекспир? Я как-то в киношке услыхал.

Выходит, Нейман – крупная рыба. А если так, то большое ли море? И какие в нем плавают акулы?

Увидев свою парадную дверь, я сразу понимаю, что что-то не так. Дверь закрыта, но ручка сломана. Фонарь на крыльце разбит. Стоит к двери прикоснуться, она широко распахивается.

Захожу в дом и включаю свет. Лампа валяется на полу, в тусклом свете пляшут зловещие тени.

Кто бы ко мне ни вломился, поработал он на ура. Подушки выпотрошены, книги валяются где попало, со стен сорваны картины.

Я бегу к шкафу в спальне, дергаю дверцу. Сейф открыт. Все на месте: наличка, оружие.

Все, кроме камня.

С полчаса я шарю по углам, но в конце концов сдаюсь. Его здесь нет. Нейман говорил, что у меня с камнем какая-то связь. Может быть, если закрыть глаза и очень сильно захотеть, он позовет меня или еще что.

Я пытаюсь. Результата ноль.

Что мне вообще известно? Подступает паника. Это я знаю точно, потому что начинаю ходить из угла в угол. А так я делаю, только когда психую. Заставляю себя перестать расхаживать и подумать.

Где бы ни был камень, в куче разбитых CD и среди раскуроченной мебели мне его ни за что не отыскать. Начинаю прибираться, просматриваю стопки книг, перетряхиваю одежду.

Свет за окном из черного становится серым. Как только умею, привожу в порядок дом, однако вор постарался на славу, и, что бы я ни делал, все равно все вверх дном.

К тому моменту, когда здесь хотя бы можно жить, над пальмами появляются первые лучи солнца.

Разгребая какой-то мусор, я нахожу то, чего у меня отродясь не было. Это кусок синей карточки. Смахивает на кредитку, только с дыркой в уголке. На ней рельефными буквами написано «ЛОС-АНДЖЕЛЕССКОЕ ОКРУЖНОЕ ОТДЕ». Читательский билет? Не зная, что еще с ним делать, сую обломок в карман.

Ну и как мне найти камень? Понятия не имею, с чего начать. Из всех моих знакомых Карл – настоящий ас в поисках всякой фигни. Однако после разборок в спортзале сильно сомневаюсь, что он вообще со мной поговорит. К тому же он захочет узнать, на кой мне камень. Что случилось с моим домом. Что произошло вчера. Не могу я втягивать его в это болото. Он мой друг. Ну или был им. Теперь уж и не знаю.

Отбрасываю эти мысли. Надо сосредоточиться. Что я знаю – это как искать людей. Задаешь пару вопросов, ломаешь несколько пальцев. Едешь туда, где человека видели в последний раз.

У меня появляется идея.

Нахожу свой пострадавший ноут. На нем вмятина, дисковод вырван с корнем, но сам ноут работает. Быстро ищу информацию в интернете об ограблении в Бель-Эйр, с которого и начался весь этот замес. Через несколько минут у меня есть имя прежнего владельца камня – Кайл Хендерсон, и его адрес.

Во время ограбления Хендерсон схлопотал пулю. В отделение «скорой помощи» поступил с ранением в грудь, а вышел оттуда в мешке. Ему удалось продержаться достаточно долго, чтобы рассказать копам, что это были трое парней, и даже описать одного из них.

Полиция обшарила его дом вдоль и поперек. В этом я ни капли не сомневаюсь. Мне не удалось выяснить, был ли он женат, имел ли детей, да вообще ничего. Может, если повезет, я смогу кого-нибудь разговорить. Лучше всего кого-то из соседей. Вдруг копы о чем-нибудь забыли спросить.

Само собой, люди из Бель-Эйр с типами вроде меня разговаривать не станут. Прижать какую-нибудь богатенькую футбольную мамашу с личной охраной за минуту не выйдет, но я что-нибудь придумаю.

Теперь, когда я разобрался, с чего начать, могу немного успокоиться и хорошенько подумать. Кому нужен камень? Да любому, кто о нем знает. И список таких людей растет не по дням, а по часам. Нейман, Джаветти, Фрэнк. Смотрю на визитку, которую дала мне Саманта. Интересно, какую роль во всем этом играет она.

Что ж, сейчас самый подходящий момент. Заодно и узнаю, любительница ли она встать с утра пораньше. Набираю номер, попадаю на голосовую почту. Однако сообщение оставить не успеваю – кто-то ломится ко мне в дверь.

Я вешаю трубку, достаю «Глок».

Еще не дойдя до двери, по запаху чую, кто за ней. Но и этого мне не надо: я хорошо знаю, кто так стучит. Копы.

– До хрена лосьона ты на себя вылил, – говорю я, открывая дверь. У Фрэнка вид хуже некуда. Наверняка не выспался. – Костюм со вчера?

– Пошел ты, – отзывается он и протискивается мимо меня в дом. Смотрит на пушку у меня в руке, но не обращает на нее ни малейшего внимания.

Под глазами у Фрэнка темные круги, он явно не брился. Может быть, до него наконец-то дошла вся прелесть ситуации, и он попросту не может принять все как есть. Что ж, я его не виню. Сам еще не совсем вкурил.

– Пожалуйста-пожалуйста, проходи скорее.

– Нет у меня времени на… Что тут на хрен стряслось? – Он в шоке, смотрит на руины, в которые превратилась моя гостиная, будто в жизни ограблений не видал.

– Дикая выдалась ночка. Чем могу помочь, детектив?

– Мы едем в морг.

– Спасибо, но у меня уже есть, где заночевать.