Заслушавшись, Андрей даже забыл о времени и кинулся искать свою волну. «К приему готов», — сообщил он радиокодом.
«Молния. Совершенно секретно. После получения груза отсылайте уполномоченных в свои отряды с заданием возвратиться к берегу Днепра тремя маршрутами, обусловленными ранее. Возвратиться не позже чем через неделю! Утром встретите отряд Мукагова — Гутыри, который останется на правом берегу. Переправляйтесь через Днепр к партизанам междуречья. Направление удара выбирайте в зависимости от обстановки. Удачи. Шаблий».
Четверо партизан быстро собрали сухого хворосту, снесли его на поляну, разложили по трем кучам. Потом Андрей достал из полевой сумки чистую бумагу и роздал товарищам:
— Аккуратно подстелите бумагу под хворостом и насыпьте на нее пороху из патронов. Керосину и бензину у нас нету. А костер должен вспыхнуть сразу во всю силу.
— Понятно, товарищ командир.
— А чтобы было еще яснее, скажу, что греться у костров мы не будем. Немцы за несколько километров от нас. Об этом знают пилоты и сделают все, чтобы появиться тут внезапно.
— Будьте уверены, Андрей! Костер вспыхнет сразу же, только б нам услышать шум моторов, — сказал кто-то из партизан.
— А это уж моя забота, — ответил Стоколос. — Слышите?.. Уже гудят. Только «юнкерсы»…
Все замерли прислушиваясь. Но услышал гул не каждый, потому что самолеты были далеко.
С поляны к хате лесника партизаны возвращались, когда совсем стемнело. Лес вокруг потемнел, на небе густо высеялись звезды. Андрей даже остановился и поискал «свои» звезды, но нашел не все: карта звездного неба в сентябре отличается от июньской. Это которую же он не нашел — Юности, Надежды, Любви? А-а, все равно, такое лихое время сейчас… Хотя при чем здесь лихолетье? Вон же Максим и Галя счастливы? Еще бы! У Максима сын. Все-таки молодец Галя — не побоялась в такое горькое время родить Колотухе сына! А Леся… смогла бы отважиться на такое Леся? Ой, нет… вряд ли, засомневался Андрей. Может, именно это и останавливало его, когда они оставались наедине… Преодолевая тяготы, опасные километры по вражеским тылам или передыхая где-нибудь в лесных дебрях, в наспех сооруженном шалаше, измокнув под осенними дождями или пробиваясь через снежные сугробы под лютыми зимними ветрами, Стоколос летел мыслями к своей любимой, желал ее всем своим существом. Но когда наконец долгая-долгая разлука кончалась и они встречались, когда и слов никаких не нужно было — их чувства говорили пылкими объятиями, жаркими поцелуями, — Андрей даже вроде с каким-то облегчением покорялся ее тихому шепоту: «Не надо, милый, потом…» Он чувствовал, что слова те звучали как-то неуверенно, вопреки неудержимым ударам ее сердца, но все же не настаивал на своем. Может, потому, что не хотел осложнять девушке жизнь, обрекать ее на новые испытания. Может быть, потому, что решил: будут еще и они счастливы, изведают всю полноту любви — вот только покончат с врагом. И может, только сейчас он искренне пожалел, что у них не случилось так, как у Максима с Галей. Ведь в любой миг его могут убить — это война, и тогда через два десятка лет рядом с молодым Колотухой не выйдет в дозор пограничник по фамилии Стоколос…
За сотню метров от лесниковой усадьбы их остановил часовой.
— Заслон на дороге поставили? — поинтересовался Андрей.
— Да. Есть еще два поста, — ответил партизан. — Идите вечерять!
Хозяйка, полная женщина в вышитой кофте, и Галя подавали миски, в которых дымилась каша. На столе были еще и свежие огурцы, помидоры, натертая редька.
— Милости просим! — обратилась хозяйка к Андрею. — Чем богаты, тем и рады. По правде сказать, Матвей выгнал самогон еще в прошлом году, все думал, красноармейцев угостит, когда придут…
Андрей подошел к Галине и Максиму и обратился к их сыну:
— За твои двадцать лет, Максим! — поднял чарку. — За будущее нашей Родины.
7
Максим и Галя пришли на опушку за полчаса до полуночи. Партизаны сидели тремя группками и говорили о всякой всячине. Колотуха и Галя разыскали Стоколоса и дядьку Кота.
Галя села, а Максим еще стоял, подняв голову к темному ночному небу. Да и все прислушивались: стрелки часов вот-вот должны были сойтись на цифре «12». Где-то далеко, видимо на берегу Днепра, раздались пулеметные очереди и стихли. Там же одна за другой в небо взлетали осветительные ракеты, зависая на полминуты, будто зацепившись за верхушки деревьев. Где-то далеко гудели самолеты.
— Это бомбардировщики, — сказал кто-то. — И много.
И вновь глубокая тишина, будто и нет в мире войны. Изредка ее нарушал легкий хруст сухой ветки, тихий, печальный шорох осенней листвы, опадавшей в поникшую траву.
— Такая же ночь, как и два года назад… — вздохнула Галя.
— Такая, Галя, только нету с нами тех трех сотен людей с твоего «Арсенала», — с грустью сказал лесник. — Какие же люди были! И дед твой Цымбал… Считай, весь отряд погиб.
— Мы же есть — значит, не погиб! — сказал Колотуха, садясь возле Галины.
От среднего костра донесся сдержанный голос:
— Вроде летят!..
Порох мгновенно вспыхнул под хворостом во всех трех кучах, вскоре костры выбросили вверх языки пламени.
Теперь все видели над поляной три самолета. Два из них пошли на разворот, а тот, что летел последним, опустился еще ниже. Пилот убрал газ, и самолет пошел по инерции, как планер. Стало слышно, как на холостых оборотах вращается пропеллер. Вот от самолета отделился мешок, похожий на колоду, потом еще один и еще. Над поляной появились и остальные самолеты. Они тоже сбросили мешки.
Когда груз разобрали, Андрей роздал топографические карты представителям партизанских отрядов. Среди вещей были патроны к советским автоматам, противопехотные мины, медикаменты, табак, сапоги.
— Рулонов не находили? — с тревогой в голосе спросил Стоколос у ребят.
— А какие это рулоны?
— Два кружка, как большие коржики, — ответил Андрей и подумал: «Как ждет эти рулоны Артур Рубен! Как много значат эти кружочки для боевого отряда. Да где же они?..»
— Вот мешочек. А в нем вроде коржики, только не бумажные! — подал партизан Андрею мешок.
Он развязал узел, запахло ванилью. Нащупал бумажку и, посветив фонариком с синим стеклом, прочитал:
«Милый Андрейка!
Я выслала отцу посылку, чтобы он потом передал ее тебе. Тут коржики, которые ты любишь. А еще два платочка: один вышила Лида, а второй — Маргарита Григорьевна. Еще отец написал, чтобы я выслала каштаны, которые все эти два года хранила в холодном месте. Это киевские каштаны сорок первого. Может, примутся на том берегу? Твоя мама! Сентябрь 1943».
«Может, примутся на том берегу?» — повторил Андрей слова матери. Отец, оказывается, не забыл о каштанах.
— Тебе, Андрей, не кажется, что наш штаб сейчас не в Москве, а где-то за Пирятином? — вдруг спросил Колотуха.
— У-2 к нам прилетели не из Москвы, конечно, а откуда-то из-под Лубен… Отец тут, на фронте. Это ясно: его рацию слышно не так четко, как из Москвы.
— Странно: радиостанция штаба стала ближе, а слышно ее хуже, — заметил кто-то из партизан.
— Ничего странного. Такова природа коротких волн. Где же рулоны? — спросил Стоколос.
— Да вот они! — воскликнул Колотуха. — Между бинтами, ватой и лекарствами.
Стоколос подбежал к Колотухе и, беря обернутые в плотную бумагу рулоны для шифрования радиограмм, спросил:
— Ты хоть понял, что это значит?
— Что Артур тоже будет работать на рации.
— Не только… Прежде всего — Рубену поверили в штабе, несмотря на ту пакостную листовку! Как обрадуется Артур, когда мы вручим ему эти «коржики». Скорее бы на тот берег!
Андрей не заметил, как к нему подошли почти все бойцы — свои и из других отрядов.
— Нам пора возвращаться, — напомнил кто-то из них.
— Знаю. У кого совсем развалились сапоги, возьмите новые, из присланных. Всем не хватит, так сами уж смотрите, обувайте самых бедных, — засмеялся Стоколос. — А теперь прошу внимания!.. Сегодня получен приказ штаба. Вам надо разойтись по своим отрядам, чтобы привести их к Днепру через неделю. Слышите? Через неделю, не позже. В районы, о которых мы договаривались раньше с вашими командирами. Позаботьтесь, чтобы ваш поход к Днепру был скрытным. Сейчас все взоры, все помыслы немцев обращены на левый берег, где неудержимо наступают наши войска. Ваши отряды должны ударить с тылу по переправам неожиданно, по-партизански, а потом держать эти пятачки до прихода военных подразделений с левого берега.
