— Я не фантазирую на темы секса, — соврала она.

— Значит, ты асексуальна?

— Чего?

— У тебя нет сексуального желания.

Она остановилась.

— Есть, конечно, — проинформировала она. — Но хорошо воспитанные люди не говорят об этом.

— Сколько времени в день ты проводишь в сексуальных фантазиях? Если можно, назови приблизительный процент времени.

Она резко рванула с места, ускорила шаг, стараясь оторваться от него побыстрее. Но Том не отставал.

— Занимаешься ли ты мастурбацией? — спросил он вдогонку. — Если занимаешься, то насколько часто, и доводишь ли этим себя до оргазма?

Этот тип определенно маньяк, решила Одель.

На следующем сборище в женском клубе «Три каппы» Одель с удивлением слушала речь президентши клуба Брентли Моффат, которая вполне серьезно заявила, держа в руках листки с текстом, отпечатанным на ротапринте:

— Девушки, передо мной стоит нелегкая задача изложить вам следующее. Как вы все знаете, мы, девушки клуба «Каппа Каппа Каппа», должны поддерживать свою хорошую репутацию. В Корнелле наш клуб всегда считался одним из лучших, и мы обязаны продолжать эту славную традицию. К сожалению, некоторые люди, не входящие в наш круг, распространяют о нас нехорошие слухи. Утверждают, будто мы холодные, никудышние женщины с очень суровыми нравами, а парни не хотят с нами встречаться, потому что разочарованы в нас. И не хихикайте, пожалуйста. Это серьезно.

Девушки, — продолжала президентша, — по всему студгородку, в том числе и по женским общежитиям, распространяются эти листки, в которых затрагиваются некоторые деликатные темы. Это анкеты с вопросами, касающимися половой жизни. Я провела несколько часов в тяжких раздумьях, прежде чем согласилась предложить эти анкеты вам. При этом я долго советовалась с миссис Свикли. Анкеты анонимные, вы можете не отвечать на не нравящиеся вам вопросы. Но если ответите, постарайтесь, пожалуйста, отвечать честно. Мы не хотим, чтобы о нас думали плохо. Мы не хотим выглядеть шлюхами, но мы не хотим казаться и холодными вечными девственницами.

Одель поняла, о чем толковала Брентли только тогда, когда посмотрела выданную ей анкету. Вверху было написано: «Верните, пожалуйста, Тому Паттерсону по адресу: абонентный ящик 320, почтовое отделение студгородка».

Результаты своего анкетирования Том опубликовал под провокационным заголовком «Где больше шлюх». Эти брошюрки вмиг были раскуплены по цене пять долларов за штуку и разошлись по всему студгородку как среди студентов, так и среди студенток. В брошюрах содержались не только пикантные ответы на некоторые щекотливые вопросы, но и карта студгородка с указанием, где жаждущему студенту легче всего найти подходящую девицу для скорого утоления томительного желания. Карта была цветной — красным отмечены «горячие» места, желтым — «умеренные», а синим цветом — «холодные». Женский клуб «Три каппы» оказался красным.

За это Тома Паттерсона лишили стипендии (он получал ее за отлично сданные вступительные экзамены), но это суровое наказание не произвело на него особого впечатления. После успешной продажи всего тиража брошюры у него было достаточно денег. А по социологии Том получил высшую оценку «А».

Почему иногда так не везет? Это злая судьба или просто случайное стечение обстоятельств? Вот какие вопросы задавала себе Одель, созерцая в химической лаборатории длинные черные столы, уставленные склянками с химическими реактивами. Какая жуть, разве можно разобраться во всей этой науке? Да и нужна ли Одель эта наука? Наука вполне может обойтись без нее.

Прошедшее лето выдалось чудесным и жарким. Одель провела его с Тони Мануэлло — они вместе работали спасателями в общественном бассейне Ричавена. Заигрывание с великолепным Тони было для Одель в некотором роде бунтом. Дело в том, что однажды в ночном клубе мать сказала ей ненавязчиво:

— Он итальянец, дорогая, да к тому же католик. Есть много других…

Да, разумеется, Одель и сама знает, что есть много других парней, которые, в отличие от Тони, равны ей по происхождению. Но кто из них может сравниться с очаровательным Тони Мануэлло? Какие у него замечательные черные и кудрявые волосы! Какая обалденная белозубая улыбка! Запретный плод сладок, а потому теплыми и влажными летними вечерами, обнажив груди, Одель часто ласкалась с Тони на заднем сиденье автомобиля, который он заимствовал у своих родителей.

Но все это растаяло в прошлом, наступил сентябрь, Одель снова в Итаке, в Корнелльском колледже. Теперь не уйти от прохождения тех предметов, которые можно было пропустить на первом курсе. Одель предстояло изучать экономику, логику и, черт возьми, химию! (От физики Одель, слава Богу, отделалась еще в школе.)

Поселилась Одель теперь в том корпусе, где находился клуб «Каппа Каппа Каппа». Там было множество бумаг с ответами на экзаменационные вопросы прежних лет. Кроме того, у Одель было много советчиков, подсказывавших, как сделать бремя учебы менее тяжким. Среди прочего ей посоветовали для лабораторных работ найти себе партнера, основной специальностью которого является фармакология. Тогда на лабораторных, сказали ей, тебе ничего не придется делать, он будет проводить опыты сам, чтобы ты ему ничего не испортила.

Но похоже, что такие советы получили и остальные девушки. К тому времени, когда Одель пришла в лабораторию, все медики были уже расхватаны. На долю Одель остался невеселый выбор из трех претендентов: филолог, изучающий английский, будущий администратор бизнеса и Том Паттерсон.

О Боже! Что ему надо в ее химической лаборатории? Более того, этот нахал начал обращаться с Одель как со своей давней подругой!

В студгородке Тома Паттерсона знали все — он получил скандальную известность благодаря своей знаменитой брошюре. Чтобы спасти свою репутацию и репутацию клуба «Три каппы», Одель хотела держаться от Тома подальше.

Это ей удавалось до первого же промежуточного экзамена. Она получила «F». За лабораторные работы ее оценки были немногим лучше — колебались в районе «D». Одель и ее партнер, специализирующийся в английском, вынуждены были проводить опыты только в вытяжном шкафу, и даже в том случае, когда в этом не было необходимости, — преподаватель им не доверял и боялся, что они напортачат так, что взорвут и распотрошат всю лабораторию.

— Я могу помочь тебе, — предложил Одель свои услуги Том, заметив ее низкую оценку.

— Не надо, спасибо, — холодно отказалась Одель. Но заметила, на свою беду, как из его учебника химии вместе с логарифмической линейкой торчит экзаменационный листок с оценкой «А». — Ого, Том! — воскликнула Одель в спину отвернувшемуся Тому. Он обернулся, и она сладко улыбнулась ему той самой улыбкой, излучающей женскую слабость, беспомощность, мольбу и призыв, искусством которой все женщины владеют почти с момента рождения. — Ты и в самом деле можешь помочь мне?

Он вовсе не так плох, как о нем говорят — в этом ей постоянно приходилось уверять своих «сестер» по женскому клубу. Естественно, что Том не заходил к ним после издания своей подлой брошюрки «Где больше шлюх». В течение того семестра Одель еще не встречалась с ним на любовных свиданиях. Но за это время она достаточно его изучила и обнаружила в нем неизвестные широкой публике более утонченные чувства. Да, не удивляйтесь, скрытые от посторонних глаз хорошие качества есть даже у таких людей, как Том Паттерсон.

Верно, впрочем, и то, что он был в некотором смысле деревенщиной, ему не хватало хороших манер, приобретенных Одель в Коннектикуте. Том был наглым и самоуверенным, он был ребенком, знающим о своих блестящих способностях, но еще не успевшим узнать, что одного интеллекта мало. Он не знал, чего хочет в этой жизни, кроме того, что хочет завоевать мир. Но под этой маской дерзости Одель сумела разглядеть в Томе неопытного мальчика, еще ребенка. Это юнец, лихо заказавший себе первую в своей жизни бутылку вина, но ему нужна такая девушка, как Одель, которая объяснит ему, как почувствовать его вкус, и вообще будет направлять Тома в его дальнейших опытах. Том был особенным. А эту особенность, так же как и в случае с Тони Мануэлло, Одель ставила выше всего остального, выше даже здравого смысла.