Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Тем не менее Одель не восстала против мнения своих «сестер». Она не создана для противостояния обществу. Давление «общественного мнения» женского клуба было для Одель столь невыносимым, что однажды в конце зимы она призналась Тому:

— Я и сама не знаю, зачем встречаюсь с тобой.

— Ты встречаешься со мной, потому что я нравлюсь тебе, — в свойственной ему самоуверенной манере ответил Том.

— А ты разве можешь кому-то нравиться?

— Надо прислушиваться к своим чувствам. Они и есть главное в нас. Только им можно верить. Одель, человек должен сам распоряжаться собой. — Много позже эта фраза Тома приобрела популярность, когда он начал широко проповедовать веру человека в свои собственные чувства.

Но распоряжаться собой оказалось нелегкой задачей, особенно в родительский день, наступивший, когда Одель заканчивала второй курс. На выходные ее родители приехали из Ричавена в Итаку. Хотя по случаю родительского дня женским клубом было запланировано немало праздничных мероприятий, все же студенткам удавалось выкроить немного времени для общения со своими мамами или папами наедине. В одну из таких неловких минут Одель представила своим родителям Тома.

Задолго до этого дня Одель совершила ошибку — рассказала маме о похождениях Тома Паттерсона и о его скандальной брошюрке «Где больше шлюх». И вот после этого она знакомила маму с тем самым пресловутым Томом, представляя его маме как своего друга. К несчастью, мать была рьяной республиканкой, да к тому же память у нее была не хуже, чем у слона. Во время знакомства она сделала вежливую улыбку и сказала Тому, пожимая руку: «Надеюсь, ты уже не балуешься писательством».

Увы! Том не прекратил писанину. Но слава Богу, мать Одель не знала об этом. К тому времени он успел написать целую книгу, она уже готовилась к публикации в издательстве «Блэк Маунтин Пресс». Этим судьбоносным фактом Том был очень взволнован.

— Если бы ты знала, что это для меня значит! — признался он в своих чувствах Одель. — Эти ребята из «Блэк Маунтин» любят публиковать все эзотерическое.

— Эзотерическое? — Одель не смогла скрыть своего беспокойства. — Том, тебе лучше бы не писать ничего…

— Ты обязательно должна прочитать мою книгу, — не унимался Том.

Так ей впервые попала в руки его книга «Полюбить телку».

Одель знала об английской литературе немало, прослушала по ней несколько спецкурсов, поэтому знала, что любая книга основана на личном жизненном опыте писателя. Читая книгу Тома, Одель ожидала узнать в ней Тома и его городок Онеонту с сельскими пейзажами за околицей. Но ничего подобного обнаружить ей не удалось. Тогда Одель подумала, что это просто фантазии на манер известной книги Оруэлла «1984». По всей видимости, решила Одель, телка в книге Тома является символом чего-то такого, чего она по своей тупости просто не может понять. Перечитав первые страницы, Одель наивно спросила у Тома:

— Разве у телки два вымени, да еще по одному соску в каждом?

— Ты что?! — театрально всплеснул руками Том. — Разве ты не поняла, что эта книга не о коровах? Это книга о женщинах и о сексе!

О сексе? О половых органах самцов и самок, о том, как они размножаются? Одель перечитала книгу. Разве это человеческий секс? Это голая физиология, медицинские подробности, никакой глубины и психологии, никакого проникновения в душу. Впрочем, может быть, размышляла Одель, Тому виднее. Ведь он знает, что ЭТО такое. Знает по собственному опыту, он уже испытал ЭТО, а у Одель такого опыта пока нет. Она еще только мечтает о настоящем сексе, лишь фантазирует о том, как ЭТО будет происходить. В силу своей невинности в этом вопросе Одель называла романтическими грезами то томление, которое она иногда испытывала в известном органе между ног. Половой акт ей представлялся вершиной взаимной нежности и глубочайших чувств, одним словом — вершиной настоящей любви. Секс для Одель был прежде всего возвышенным чувством, хотя, конечно, она знала, что тут замешаны и некоторые физиологические аспекты. И не только знала. Она, помнится, и ощущала на своем бедре твердость напрягшегося члена Тони Мануэлло, когда он ласкал ее обнаженные груди. Да и Том часто рассказывал ей кое-что, когда она прогуливалась с ним, а вокруг не было иных свидетелей, кроме травы и деревьев.

Но все-таки, как же происходит половой акт? В поисках хоть какой-то ясности в этом важном вопросе Одель когда-то перечитывала книги Д. Г. Лоуренса и Эрнеста Хемингуэя. И вдруг на тебе, книга «Полюбить телку» с полным описанием полового акта, со всеми его мельчайшими и тошнотворными подробностями. Возвращая Тому рукопись его книги, Одель изобразила серьезный вид, будто книга произвела на нее неизгладимое впечатление:

— Я уверена, что ты станешь таким же знаменитым, как и Джонатан Свифт.

По недоуменному виду Тома Одель поняла, что он понятия не имеет о том, кто такой Джонатан Свифт. Знал бы, тогда по достоинству оценил бы ее восторженный отзыв. Том Паттерсон относился к своим опусам вполне серьезно. Высоко оценивая свое нетленное гениальное произведение, он неоднократно говаривал ей:

— Я освобождаю целое поколение, я открываю перед ними их доселе скрытые сексуальные потребности и невысказанные желания.

Не это ли было началом его мании величия?

Но «величие» разума Тома было непостижимо для Одель с ее заурядными житейскими понятиями. Она не сознавала всей грандиозности его замыслов по внедрению в американское общество его сверхценных идей. Ее просто заинтересовал секс, ее собственные «скрытые сексуальные потребности и невысказанные желания» Чем дольше она встречалась с Томом, тем больше ей хотелось, чтобы он прикасался к ней, тем больше ей это нравилось. Безобидные ласки были вполне допустимы. Как и всякая добропорядочная девушка в Корнелльском колледже, Одель считала секс выходящим за рамки приличий. А просто ласкаться можно. В те времена еще считалось, что девственность — это самый ценный подарок в первую брачную ночь своему единственному рыцарю в сверкающих латах. Конечно, окровавленную простыню не выставляли напоказ, но все-таки этот неписаный закон тогда был еще жив, все знали его и соблюдали.

В начале шестидесятых годов к сексу относились не так, как теперь. Секс не считался тогда пустяком. Может быть, так было потому, что половой жизнью жили только женатые пары. О, разумеется, тут и там то и дело ходили слухи, будто та или иная неженатая парочка — подумать только! — занимается ЭТИМ. Но Одель презрительно считала это грязными сплетнями и клеветой. Да, именно таковы были нравы в те недалекие времена, таковы были стандарты жизни и правила игры. И все играли по правилам. А те, которые дерзали нарушить эти древние обычаи, становились изгоями общества.

Секс. Он нависал над ней и Томом, словно дамоклов меч. Или, как Одель иногда мерещилось, нависал, как налившийся кровью пенис. Она хотела Тома. Конечно, она ни за что не призналась бы ему в этом, если бы он прямо спросил у нее: «Хочешь меня?» Но, Боже ты мой, она действительно хотела его. Ей нравились его прикосновения, нравилось, когда он зарывался лицом в ее волосы около шеи, нравился его шепот Как страстно она жаждала его прикосновений к груди, как млела, когда его пальцы играли ее сосками! Он называл это накоплением материала для следующей книги. Она называла это блаженством.

Она с нетерпением ждала того сладостного момента, когда он снимет с нее бюстгальтер и его руки начнут ласкать ее обнаженную кожу. Но когда это произошло, он попытался продвинуться дальше, а она испытала страх. В своих мечтах она воображала, как однажды его рука будет замирать на ее голом бедре, и она от возбуждения будет испытывать сладостную пульсирующую боль в паху. Но когда они впервые разделись полностью, он положил ее руку на свое бедро.

— Возьми меня здесь, — попросил он, — ну возьми, пожалуйста.

Пожалуй, вначале она почувствовала отвращение. В своих наивных романтических грезах она не воображала себе эти органы, они были где-то на третьем плане. Одель не могла понять, как мужчины могут жить с такими несовершенными «совмещенными» органами, которые служат одновременно для секса и для мочеиспускания. Одель испугалась. Ей не хотелось прикасаться рукой к чьему бы то ни было мочеиспускательному органу, пусть даже и к органу Тома. Но он взял ее руку и самовольно пристроил ее к своему «совмещенному» органу, да еще при этом начал совершать кое-какие движения. Вскоре Одель услышала его стоны, почувствовала его содрогания, после чего он, измазав ее своей жидкостью, устало склонил голову к ней на плечо.

15
{"b":"206249","o":1}