В сверкающий белизной кабинет вошла секретарша, неся на подносе чашки и кофейник.

— Замечательно, — сказал Сантицо. — Как раз вовремя. Вы думали, это кофе? Нет. Мой чай из трав. Не желаете ли?..

— Спасибо, — ответил Акира. — Немного, если позволите.

— Боюсь, что он несколько крепче того, к которому вы привыкли в Японии.

Акира согласно кивнул в ответ.

— Но не сомневаюсь, что в нем достаточно свежести.

— Я учился в Гарварде с одним из ваших соотечественников, — продолжал Сантицо. — Никогда не забуду, что он сказал мне однажды. Мы тогда только-только поступили в интернатуру. Бесконечные изнурительные занятия сводили меня с ума, выхолащивали все силы. Мне казалось, я не выдержу. А вот ваш соотечественник говорил: «В перерывах между занятиями делай приятные физические упражнения». Я решительно возразил: «Если я и так устал, думаешь, мне захочется делать еще какие-то упражнения?» Знаете, что он мне ответил? «Усталость гнездится у тебя в мозгу. Ее следует забивать усталостью физической. И физическая усталость снимет умственную». Мне казалось это невероятным. Я так и сказал ему. Он же в ответ произнес всего лишь одно слово.

— Это было «ва», — сказал Акира.

Сантицо расхохотался.

— Верно! Как вы похожи на моего соученика!

— «Ва»? — задумчиво переспросила Рейчел и нахмурилась. Когда все обратили взгляды к ней, она невольно потянулась за чашкой.

— «Ва» означает «равновесие», — пояснил Акира. — Мозговая усталость нейтрализуется…

— Упражнениями. Физическими, — закончил Сантицо. — Как все-таки был прав ваш соотечественник! Обычно бывает трудно выкроить время для физических упражнений, особенно после многочасовых операций. Но я превозмогаю себя и отправляюсь на корт. Потому что именно регулярная игра в теннис сделала меня лучшим нейрохирургом. — Спохватившись, он взглянул на часы. — Через пятьдесят минут мне предстоит встреча со своим партнером по теннису. Так покажите же мне эти, как считается, загадочные снимки.

Он взял протянутый ему Савиджем большой конверт.

— Не стоит так волноваться. Не забывайте о «ва». Теннис и нейрохирургия. Шерлок Холмс.

— М-м.

Уже несколько минут Сантицо разглядывал снимки черепов Савиджа и Акиры на флюоресцентном экране в углу кабинета.

Скрестив руки на груди, он одновременно слушал Савиджа, коротко излагавшего суть того, что произошло с ним и Акирой полгода назад.

— Исполнительные защитники? — переспросил Сантицо, продолжая изучать снимки. — Похоже, что вы оба обладаете весьма любопытной профессией. Но даже если это так…

Он вынул из нагрудного кармашка миниатюрный фонарик, похожий на карандаш, и внимательно осмотрел левую сторону головы у обоих мужчин.

— М-м…

Он сел за свой стол, отхлебнул из чашки травяного чая и на мгновение задумался.

— Хирург проделал ювелирную работу. Это поистине произведение искусства. Предупреждаю сразу же: я касаюсь лишь косметической стороны операции. Великолепная маскировка самого факта операции. Минимальная кальцификация вокруг того места, откуда были удалены, а затем восстановлены кусочки кости. Видите ли, стандартный способ иссечения кости состоит в том, чтобы высверлить дырочки по краям участка, который предстоит удалять. Глубина этих дырочек просчитывается настолько тщательно, что дрель не затрагивает мозговую ткань. Затем очень тонкая и особо прочная проволока вводится в одну дырочку и тянется под черепной коробкой к другой, продевается в нее и выходит наружу, после чего хирургу только остается взяться за концы проволоки и вынуть нужную ему часть черепа. Конечно, проволока очень тонка, однако в конечном итоге все равно не сможет избавить череп от кальцификации. Но даже без кальцификации подобные дырочки отчетливо просматриваются при просвечивании рентгеновскими лучами. В данном случае, — Сантицо потер подбородок, — никаких дырочек нет, виден лишь небольшой кусочек кости, который был вынут из черепа, а затем снова поставлен на место. Какой-либо зазор между черепной костью и этим кусочком практически отсутствует, так что кальцификации как таковой просто не существует. Я удивлен, что обыкновенный врач, к которому вы обратились с самого начала, сумел это заметить.

— Но каким же инструментом пользовался хирург? — спросил Савидж.

— Вот мы и добрались до самого главного вопроса, не так ли? — сказал Сантицо. — Чтобы сделать дырочку такого размера, как эта пломба, хирург мог бы воспользоваться дрелью со сверлом в пять миллиметров. Но он употребил такой инструмент, который не оставляет видимых следов. Единственное, что приходит мне в голову, это… Кусочек черепа скорее всего был удален с помощью лазерного луча. Лазеры уже используются в медицине для сшивания артерий и восстановления сетчатки глаз. Пройдет совсем немного времени, и лазер станут применять в повседневной хирургической практике. Я лично уже экспериментировал с лазером. Вот почему я и сказал, что в другом случае работа хирурга может считаться ювелирной. Несомненно, хирург, извлекший кусочек черепной кости и вернувший его на прежнее место, является высококвалифицированным мастером своего дела. Но не уникальным и не единственным в своем роде. Потому что среди лучших нейрохирургов я могу назвать, по крайней мере, дюжину, включив в нее и себя, которые вполне могли бы справиться с подобной задачей. Но это всего лишь поверхностное суждение. Главным образом же критерием служит только одно: добился он своей цели или нет, а коль скоро в вашем случае мы не знаем, зачем была проведена операция, то я не могу высказать окончательного суждения о ее качестве.

— Но… — Акира помедлил немного, потом спросил: —…может ли операция развеять?..

— Ваши сомнения? Скорее всего — да, — ответил Сантицо. — Но, может быть, и нет. Какое вы использовали выражение? Кажется противоположное déjà vu?

— Jamais vu, — подсказал Савидж.

— Точно. Нечто, что, как вам кажется, вы видели, но на самом деле не видели никогда. С подобной проблемой мне пока не приходилось сталкиваться. Но я люблю учиться. Так что эту фразу я запомню. Вы понимаете, — продолжил он, ставя чашку с чаем на стол, — что, если бы не эти ваши снимки, я бы вас принял за психов?

— Я согласен, наша история выглядит весьма странно, — сказал Савидж. — Но нам в любом случае следовало рискнуть. Так же, как и вы, мы — прагматики. В своей профессии мы руководствуемся только фактами. Мы решаем чисто физические проблемы. Как доставить принципала в целости и сохранности к месту назначения. Как уберечь своего подопечного от пули наемного убийцы. Как избежать столкновения с несущейся наперерез машиной. Но порой просчитанные заранее факторы вступают в противоречие с реальностью. Или с нашим представлением о реальности. Мы оказываемся в полной растерянности, а не просто нервничаем, что для нас давно уже стало нормой. Нас обуревает страх.

— Совершенно естественно, — ответил Сантицо. — Я прочел его в ваших глазах. Позвольте мне быть с вами абсолютно откровенным. У меня настолько перегруженное расписание, что я согласился принять вас только потому, что меня просил об этом мой однокашник. Он посчитал, что ваша история может показаться мне интересной. И оказался прав. Я заинтригован.

Сантицо взглянул на часы.

— Через полчаса я должен быть на теннисном корте. Потом мне предстоят визиты к своим пациентам. Давайте встретимся здесь же через… — он подумал немного, — …через два с половиной часа. Постараюсь организовать вам встречу еще с одним моим коллегой. А пока мне нужно, чтобы вы сходили в радиологический кабинет. — Он поднял телефонную трубку.

— Снова рентген? Чтобы сделать контрольные снимки? — спросил Савидж.

— Нет. Магнитно-резонансные.

Болезненно выглядящий мужчина с седоватой бородкой в чуть великоватой ему куртке спортивного покроя сидел рядом с Сантицо.

— Это доктор Уайнберг, — представил его нейрохирург.