— Пока.
Акира пожал плечами.
— Мы можем извлечь урок из истории, но не можем повернуть ее вспять. Я ненавижу «черные корабли» коммодора Перри и то, что в результате стало с моей страной, но я не верю, что Сираи способен возродить японскую культуру, возникшую во времена Токугавского сёгуната в ее первозданном виде. Ему нужна какая-то новая идея, способная стать катализатором общественного сознания, но он оказался неспособным выдвинуть такую идею, как не смог этого сделать и Мисима.
— Но это отнюдь не означает, что он не стремится к этому.
Акира кивнул в знак согласия, и вновь его печальный взгляд переключился на лимузин Сираи. Солнце зашло. В темноте фары встречных автомобилей высвечивали кортеж Сираи. Лишь изредка просвет между несущимися по шоссе машинами позволял Акире увидеть задние огни лимузина и «ниссанов». Он оставался на том же безопасном от них расстоянии.
Савидж не заметил признаков того, что кто-то в кортеже обнаружил их преследователей.
— Что же касается твоего замечания, — возобновил разговор Акира, — то я отвергаю тактику Сираи, но уважаю его как личность. И меня это беспокоит. Человек, с которым при нормальных обстоятельствах я мог бы солидаризироваться… А обстоятельства сегодняшнего дня вынуждают меня относиться к нему, как к потенциальному врагу.
— Может быть, он — жертва. Как и мы.
— Вскоре мы это выясним. Его кошмар может послужить ключом к разгадке нашего.
Глава 11
Кортеж Сираи съехал с хайвэя. Акира поехал следом, еще более тщательно соблюдая дистанцию. Время от времени «тоёту» обгоняли машины, не позволяя охране Сираи засечь неотступно следующих за ним Акиру и Савиджа.
Одна дорога сменяла другую — объезды, повороты, круги.
«Словно в лабиринте», — думал Савидж, совершенно запутавшись и не понимая, в каком направлении они двигаются. Яркие огни городов сменились тусклым светом фонарей вдоль дороги да пятнышками света вдали. Это зажженные на окнах деревенских домов лампы. Савидж не на шутку заволновался, увидев впереди какие-то гигантские смутные тени.
— Это что, горы? — Дурные предчувствия закрались в душу Савиджа.
— Мы въезжаем в японские альпы, — пояснил Акира.
С еще большей тревогой Савидж стал озираться по сторонам. Он весь съежился, когда «тоёта» проскочила по узенькому мосту, перекинутому через горную речку. Бурлящие воды, серебристые от лунного света, рождали неприятное чувство. Узкое ущелье уходило круто вверх, туда, где виднелись темные вершины гор, поросшие лесом.
— Альпы?
— Ну, это я преувеличил. Потому что они не похожи ни на скалистые горы Европы, ни на отлогие холмы в восточной части Соединенных Штатов.
— Но ты не?.. Мне внезапно показалось… черт побери, что словно мы опять в Пенсильвании. — Савидж почувствовал озноб. — Тьма. Не апрель, а октябрь. Вместо набухающих почек — листопад. Деревья такие же голые, как и…
— …тогда, когда мы везли Камити в «Мэфорд-Гэпский Горный Приют».
— Чего мы на самом деле никогда не делали.
— Верно, — сказал Акира.
Савиджа охватила дрожь.
— Я тебя понимаю, — проговорил Акира подавленным голосом. — У меня такое же жуткое ощущение, будто я здесь уже был, хотя это и бред.
«Тоёта» проехала очередное обрывистое ущелье. Почувствовав головокружение, Савидж постарался взять себя в руки.
Но на сей раз он оказался во власти не jamais vu, a déjà vu. Или их комбинации, при которой первая привела в действие последнюю. В животе заурчало от страха, и с ужасающим ощущением обволакивающей его нереальности Савидж стал разглядывать Акиру — человека, которого он видел обезглавленным.
Дорога продолжала петлять, поднимаясь все выше и выше, и эти поросшие деревьями склоны гор казались им невероятно знакомыми.
Япония. Пенсильвания.
Сираи. Камити.
Ложная память.
Призраки.
Ужас в душе Савиджа подавил все остальные чувства. Ему страшно захотелось схватить Акиру за руки, заставить его остановиться и повернуть обратно. Все инстинкты защитника требовали забыть о поисках правды, вернуться назад, к Рейчел, и научиться жить с кошмарами.
Потому что Савидж нутром чуял, что ему предстоит увидеть нечто еще более ужасное.
Акира, судя по всему, прочитал его мысли или же испытывал точно такой же животный ужас.
— Нет, — сказал японец. — Мы слишком далеко зашли. Мы столько пережили. И не можем остановиться. Мне необходимо выяснить все досконально. Я не хочу всю оставшуюся жизнь бегать от призраков.
И когда Савидж вздрогнул, вспомнив, как сверкнуло лезвие, отсекшее голову Акиры, иное чувство взорвалось где-то внутри. Его затопил новый импульс, пересиливший чувство страха.
Ярость. Такая сильная, какой он не испытывал никогда в жизни.
Никогда он не испытывал подобной злости. Грэм был бы в шоке. «Не давай волю эмоциям, — говорил учитель. — Именно так должен поступать профессионал. Иначе ты не сможешь объективно оценивать ситуацию. А это, в свою очередь, приведет к ошибкам».
«Но в этот раз все будет по-другому! — думал Савидж. — Ярость убережет меня от ошибок! Я буду держать ее под контролем! Я ее использую! С ее помощью я избавлюсь от страха! Она придаст мне сил!»
— Ты прав, — сказал Савидж Акире. Вонзив ногти в ладони, он почувствовал, что боль придает ему новую силу. — Кто-то вмешивался в мою память, и я, черт побери, желаю знать, кто это сделал и почему. И этот кое-кто, дьявол его возьми, мне заплатит сполна.
Глава 12
Выехав из-за поворота, Акира внезапно ткнул пальцем вперед. Затем ударил по тормозам. Дорога была подозрительно темна. Не было видно задних фар идущих впереди автомобилей. Савидж ощутил легкую дрожь.
Кортеж Сираи исчез без следа.
Савидж вытащил «беретту».
— Ловушка. Они поняли, что за ними следят.
— Нет-нет, я соблюдал осторожность.
— Но в течение последних десяти минут никто кроме нас за ними не следовал. Может быть, просто из любопытства или из принципа они решили проверить, кто это за ними едет. Съехали с дороги, выключили фары и теперь поджидают нас в каком-нибудь укромном месте… Если мы проедем мимо, охрана возьмет нас в клещи, заставит свернуть на обочину, чтобы выяснить, кто мы такие.
Акира вглядывался в беспросветную темень, простирающуюся за фарами «тоёты».
— Если твое предположение верно, то, надо полагать, сейчас они уже наверняка знают, что за ними следили. Потому что как только исчезли их задние огни, мы сразу же остановились. Савидж опустил стекло.
— Выключи мотор.
Акира послушался, не спрашивая, что именно намеревается делать Савидж.
Во внезапно наступившей тишине Савидж стал внимательно прислушиваться к звукам там, впереди, на дороге или на ее обочине: не заворчит ли двигатель, не заскрипят ли башмаки на гравийной дорожке, не хрустнет ли ветка кустарника, растущего вдоль дороги.
Но услышал он лишь привычные звуки ночи — стрекотание сверчка, редкое похлопывание крыльев птиц, покачивание на нежном ветерке сучьев деревьев.
— Я тоже могу выключить фары, — сказал Акира. — Нет необходимости изображать из себя мишень.
Почти ровный диск луны скрыло мимолетное облачко, а затем — огромная туча. Сделалось совершенно темно.
От дурноты у Савиджа пересохло во рту. Он сильнее сжал рукоятку «беретты».
— Они даже без зажженных фар знают, где мы находимся.
— Если они действительно нас поджидают.
— Это легко предположить. А если у них и оружие имеется, они вообще могут начать обстреливать этот участок дороги.
— Ну, придется стрелять наугад, а следовательно, непрофессионально.
— Зато это отвлечет наше внимание, а тем временем кто-нибудь подберется поближе к нам и выпустит всю обойму своего пистолета в это открытое окно.
Акира завел машину и, подав ее назад, вернулся за поворот. Он никак не мог выключить подфарники, зато был уверен, что теперь машину не видно с прямого участка дороги. Гипотетические охотники остались за поворотом, а подфарники были нужны, чтобы не свалиться в канаву. Припарковавшись на обочине, он снял ногу с педали, выключил подфарники и снова вырубил двигатель. И вновь их окружила непроглядная тьма.