— Вы смотрите-ка, у Бобеша конфеты! Бобеш протянул их девочкам.

— Оставь их себе, Бобеш, у нас больше, чем у тебя.

И Силушка показала ему полную сумку, Миладка — тоже. Потом девочки все-таки взяли конфеты у Бобеша, но и Бобеш должен был взять у них. Когда мальчик избавился от ворованных конфет, у него немного отлегло от сердца.

— Ты только идешь из школы, Бобеш?

— Да.

— Мы уже проголодались. Правда, Силушка?

— Я тоже, — поддержал Бобеш.

— Пойдем тогда с нами.

— Я — я… Нет, я здесь… — бормотал Бобеш.

— Тебе еще не хочется возвращаться, да? Ну пойдем с нами немножко.

Бобеш пошел. На дворе он расстался с Миладкой, а когда она скрылась в подъезде, выбежал обратно на улицу. Домой ему не хотелось. И, хотя он сказал девочкам, что проголодался, на самом деле он не чувствовал и голода. Как в лихорадке дожидался он Гонзика. Но Гонзик все не шел. Тогда он медленно побрел к площади, ничего не видя перед собой, не замечая ни празднично одетых людей, ни разукрашенных витрин. Но выйти на площадь он все-таки не рискнул. Спрятался было в оконную нишу углового дома, как вдруг увидел Гонзика. Тот медленно шел по улице, вытирая рукавом глаза, и, казалось, плакал.

— Гонзик! — закричал Бобеш.

Гонзик вздрогнул и, увидев Бобеша, остановился.

— Это ты? А я думал — тебя тоже схватили.

— Нет, я убежал.

— Знаешь, как у меня трещит голова! Мне здорово влетело. И конфеты бабка все отобрала, — жаловался Гонзик.

— Она тебя сама отпустила?

— Ну, сначала она меня избила, потом стала спрашивать прохожих, не знает ли кто-нибудь меня. Знакомых никого не оказалось. Тогда она дала мне еще два подзатыльника и велела уходить с глаз долой, сказала, что срамиться со мной больше не будет.

— И никто тебя не видел?

— Видел.

— Кто же?

— Из нашего класса Юранек.

— Юранек?! Этот ябеда?

— Да.

— Ой-ой-ой! Плохи наши дела! — ужаснулся Бобеш. — А где он тебя видел?

— Когда я шел от бабки. Он слышал, как бабка вслед мне кричала и ругалась.

— Гонзик, я теперь боюсь идти в школу.

— Я тоже.

— Видишь, не надо было воровать!

— Это все потому, что я пошел с тобой! — упрекнул вдруг Гонзик.

— Но ведь я-то не хотел.

Гонзик на это ничего не сказал и только спросил:

— А у тебя еще что-нибудь осталось?

— Осталось, только не все.

— Ты уже съел?

— Я не ел, я дал конфеты девочкам — Миладке и Силушке. А они дали мне взамен.

Гонзик протянул руку, и Бобеш отдал ему конфеты, полученные от девочек.

Дома даже обед Бобеша не радовал. Он только попробовал и отложил ложку. Его мучила мысль о школе; он боялся, что Юранек наябедничает учителю. Учитель решит все выяснить. Гонзик ему расскажет, как было дело, а учитель будет сердиться. Наверняка пошлет потом за отцом. Ведь вызывал же он родителей тогда, когда Франтик Цулек отнял у Евочки кусок хлеба, а у Фркалы нож.

— Ох-ох-ох! — сокрушался Бобеш.

На другой день Бобеш пришел в школу первым. Ему долго пришлось ждать на морозе, пока школьный сторож не открыл двери. Бобеш еще вчера решил прийти в школу первым и попросить Юранека ничего не рассказывать о Гонзике. В классе было тепло. Бобеш положил тетрадки в парту и направился к печке. Нетерпеливо смотрел он на двери: не идет ли Юранек? Его на этот раз совсем не интересовали рассказы детей о ярмарке. Они хвалились друг перед другом игрушками и сластями, но Бобеша сегодня ни в коей мере это не занимало.

— Знаешь, Бобеш, — сказал Мркусек, — я покажу тебе черта. Он высовывает язык, если его потянуть за хвост.

— Покажи, — сказал совершенно безучастно Бобеш.

— Мне купила мама.

— Угу.

— Знаешь, у него настоящие волосы.

— Угу.

— И глаза у него стеклянные.

— Угу.

— А в руке метла.

— Угу.

И, поскольку Бобеш не выказал ни малейшего удивления, Мркусек пошел рассказывать о своем черте Филипеку. А Бобеш кинулся к двери, потому что показался Нацинек Юранек.

— Нацинек! — сказал Бобеш, хотя раньше он всегда называл его, как и учитель, по фамилии.

— Что, Бобеш?

— Ты был вчера на ярмарке? — спросил Бобеш, не зная, с чего начать.

— Был, Бобеш, и послушай, что я тебе скажу. Вот ты удивишься! — У Юранека вытянулось и без того длинное лицо.

— Ну что? — уныло спросил Бобеш, хотя наперед уже знал, что расскажет ему Юранек.

— Представь себе, Гонзик ворует!

— Что ты! — удивился Бобеш, а сердце у него замерло, не скажет ли ему вдруг Юранек: «Почему ты удивляешься? Ведь ты же был вместе с ним».

— Да, он воровал конфеты.

— И много?

— Этого я не знаю. Но та бабка, у которой он украл, за ним бежала и кричала: «Хулиган! Вор!» Она кричала: «Такой маленький — и уже крадет!»

А Бобешу все казалось, что лицо у Юранека вытягивается, как резиновое.

— И ты об этом расскажешь? — выпалил вдруг Бобеш. Он больше не мог выдержать.

— Конечно, расскажу. Вот учитель будет сердиться!

— Ты, Нацинек, — попросил Бобеш самым нежным голоском, — не говори об этом. Учитель и верно рассердится и, — Он не знал, что сказать дальше.

— Нет, Бобеш, я скажу. Учитель, конечно, будет сердиться, ну и пусть сердится! Гонзик на меня тоже жаловался учителю.

— Когда?

— Когда я не дал ему букварь. Он тогда еще не успел купить.

— Нацинек, не говори о нем учителю! Я дам тебе вот этого кукленка. — И Бобеш вынул кукленка, которого получил еще в деревне на память от старого Гершла. Бобеш очень любил своего кукленка, но он отдал бы теперь все на свете, лишь бы только Юранек молчал.

— А почему я не должен говорить учителю? — спрашивал Юранек.

— Потому что, если учитель рассердится, он не станет рассказывать нам сказку.

— Да? Ну ладно. Я тогда промолчу. — И он взял у Бобеша кукленка.

Бобеш вздохнул. Ему был противен Юранек не только потому, что он собирался жаловаться. Он вообще его не любил. Юранек выговаривал слова так, как будто бы читал их по написанному. Он говорил совершенно неестественным, книжным языком даже с ребятами. Этого не делал никто в классе, только один Юранек.

Юранек не стал доносить учителю на Гонзика, но успел рассказать эту «великую тайну» всем мальчикам и девочкам. И, прежде чем учитель раскрыл дверь, в классе уже гудело, как в улье: «Гонзик воровал! Гонзик вор! Гонзик воровал!»

Целой груды кукол Бобешу теперь не хватило бы, чтобы зажать рот всем ребятам. Все наперебой кричали: «Гонзик ворует!»

Юранек, как и договорились, учителю не наябедничал, но это сделала теперь Аничка Вондрова. Когда учитель вошел в класс, Аничка сразу заявила:

— Гонзик воровал!

— Что такое, Аничка? — спросил учитель.

— Юранек нам рассказал, что Гонзик воровал на ярмарке конфеты.

— Гонзик, Гонзик, поди сюда! Где ты?

Гонзика в школе не было.

— Юранек, расскажи, как было дело.

— Пожалуйста, господин учитель. Он, Гонзик… он, он, он… — заикался Юранек и смотрел на Бобеша, в глазах которого было отчаяние.

— Ну, Юранек! — строго сказал учитель. — Он на самом деле крал.

— Что он крал?

— Конфеты.

— А где?

— Там, где фонтан.

— На площади? — спросил учитель.

— Да, на ярмарке! — кричали уже все дети.

Молчал только побледневший Бобеш.

— А у кого он взял конфеты? — продолжал расспрашивать учитель.

— Он взял у торговки! — снова уже кричал весь класс — Она за ним бежала и ругалась. Она кричала…

— Она его била!.. Она срамила его! — перекрикивал один другого.

— Хватит, дети, — остановил учитель. — Пусть об этом расскажет теперь сам Юранек, раз он видел… Ну, расскажи по порядку, как было дело.

— Пожалуйста. Я шел по площади. Там была ярмарка, собралось много людей. Были там лавки и лавочницы. Продавалось много вкусных вещей, я хотел купить…

— Подожди, Юранек, это мы все знаем. Ты скажи нам, где ты видел Гонзика. Где он брал конфеты?