Франтишек так кричал, что разбудил и отца. И отец спрашивал мать:
— Что ты делаешь там с ребенком? Он кричит как зарезанный. Случилось что-нибудь? Так вообще не уснешь.
— Не знаю, что с ним. Мучает меня один больше другого.
Наконец Франтишек затих у матери на груди и тихонько закрыл глазки, потом открыл их снова, но только наполовину. Потом перестал сосать. Глазки закрыл совсем и только ротиком еще почмокивал, уже совсем во сне.
— Слава богу, один мучитель уснул, — сказала мать.
Глаза у нее слипались, а веки были словно из свинца, сами собой закрывались. Мать немножко прилегла к Франтишеку и задремала.
Вскоре в дремоте она услышала какой-то шорох; открыла глаза и в мигающем свете маленькой лампочки увидела, как по комнате двигается что-то белое. Она сначала села на постель, потом вскочила и подбежала к печке. Там был Бобеш, который размотал с себя полотенце и в лихорадочном полусне, вероятно преследуемый каким-нибудь страшным сном, ходил по комнате.
Когда мать его поймала, он задрожал всем телом и заплакал.
— Молчи, молчи, Бобеш, разбудишь Франтишека!
— Пусти меня, пусти меня! Мама, мама, где ты? Мама, мама, мама, он меня держит!. Ой, мама, он меня держит!
— Бобеш, Бобеш, мама рядом с тобой! Ведь это я тебя держу. Разве ты не узнаешь маму?
— Мамочка, пить, пить! Я хочу пить.
— Сейчас я тебе принесу, сейчас. Только иди ложись в постель. Мамочка сделает тебе компресс — ты опять горячий, как огонь.
— Нет, не хочу компресса, мама. Я хочу пить.
— Ты должен немножко потерпеть, а то не выздоровеешь. Только не кричи, разбудишь Франтишека, отца, дедушку и бабушку. Они будут сердиться на тебя. Иди сюда, мама даст тебе пить.
Мать положила в стакан два куска сахара, выжала соку из лимона и налила холодной воды. Бобеш жадно пил, но лицо у него при этом болезненно кривилось, потому что глотать было очень больно. Потом мать снова обернула его холодным мокрым полотенцем. Бобеш уже не кричал, лежал почти без движения и только смотрел на мать широко раскрытыми глазами, которые, казалось, даже потемнели. Мать гладила его по головке, но Бобеш даже не улыбался. Скоро глаза он закрыл. Рот у него оставался полуоткрытым, и мать заметила, как потрескались от жара его губы. Горячее, прерывистое дыхание высоко поднимало его грудь, и в горлышке хрипело.
Все в доме спали, только мать сидела на краю постели Бобеша. И, хотя ей тоже очень хотелось уснуть — третью ночь она уже маялась без сна, — она превозмогала себя. Иногда Бобеш чего-то пугался во сне, выкрикивал какие-то слова, разбрасывал руки. Иногда вдруг стремительно садился на постели и потом снова без движения лежал на спине.
Однажды он открыл свои большие карие глаза и пристально посмотрел на мать. Протянул горячую руку и положил ее на руки матери. Мать гладила его по руке и смотрела при этом ему в глаза…
Вдруг она заметила, что у Бобеша двигаются губы, будто бы он что-то говорит. Но она ничего не слышала. Она наклонилась к его губам, и Бобеш прошептал так тихо, словно прожужжала маленькая муха:
— Мама, а я не умру?
— Не бойся, детка, не бойся ничего. Что же мама стала бы делать без тебя?
— Мама, — позвал еще раз Бобеш, — отец сердится, что ты купила мне новый костюм, ведь у нас мало денег.
— Да не сердится, Бобеш, что ты! Он рад, что у тебя новый костюм.
Мать отвернулась от Бобеша и вытерла глаза. И Бобеш не знал, о чем она думает. А мать думала: «Какой умный ребенок! Кто бы подумал, что он все замечает, ничего не скроешь от него. Только бы он поправился…»
Когда мать снова взглянула на Бобеша, глаза у него были закрыты, и он тяжело дышал.
«Что же с ним делать? — подумала мать. — Наверное, нужно опять сбегать за врачом. Я так боюсь… Умные дети чаще всего и умирают. Говорят ведь, что от большого ума они не растут».
В это время снова заплакал маленький Франтишек, и мать подбежала к нему. Пробило три часа. Кругом была тишина. Отец, дедушка и бабушка тихо и ровно дышали, только мать не спала. У нее было очень тяжело на сердце. Бобеш еще несколько раз просыпался и звал мать. Под утро она подошла к нему и поразилась, как хрипит у него в горле. Мать взяла Бобеша за руку, но рука была бессильна, даже немножко холодна. Мать так испугалась, что сердце у нее сжалось.
Она схватила Бобеша за голову, и ей показалось, что и голова словно бы на шейке не держалась. И тело Бобеша все было покрыто холодным потом.
— Бобеш! Слышишь, Бобеш! Боже мой, что же мне с тобой делать?
И мать кинулась к постели отца. Разбудила его почти с плачем:
— Пойди посмотри на ребенка, что-то я боюсь… Он совсем без сил, без сознания, как будто бы и жизни в нем нет.
Отец встал, взял Бобеша за руку и тоже удивился, какая она безжизненная и холодная.
Глаза у Бобеша были закрыты и, казалось, запали.
— Побегу за доктором, — сказал отец, — мне тоже не нравится. Посмотри-ка, ведь он вроде уже и не дышит…
Мать тихонько заплакала. Отцу было очень больно. Теперь, когда он увидел бедного, больного Бобеша, ему стало горько и совестно, что он сердился, когда купили мальчику новый костюм.
«Лишь бы только поправился!» — думал отец, отправляясь за доктором. В эту минуту он отдал бы Бобешу все на свете и выполнил бы, наверное, любое его желание.
Проснулся дедушка, встала и бабушка. Убрали комнату и стали ждать доктора. Прошло больше часа… Но вот наконец он и пришел. Рассветало, пели петухи, и ранний свет пробивался в окна. Трудно представить себе радость матери, когда доктор сказал ей:
— Ну, теперь вы уже за этого мальчика не беспокойтесь — он свою борьбу с болезнью выиграл.
Глава 28 ТОВАРИЩИ
С той ночи Бобеш стал выздоравливать. Температура спала, и Бобеш теперь сидел на постели, когда мать хорошенько обкладывала его подушками. Сидел и смотрел, что происходит в комнате. Однако он все еще чувствовал какую-то вялость и слабость, жаловался матери, что в руках у него нет совсем силы. Ему казалось даже, что он теперь не удержит и чашки.
— Мама, а когда я пойду в школу?
— Подождешь еще немного.
— А учитель не будет на меня сердиться?
— Не будет. Он знает, что ты болен.
— А откуда он знает? — удивился Бобеш.
— Я была в школе.
— Ты ходила в школу? А что тебе сказал учитель?
— Он желал тебе поскорее поправиться. Говорил, что любит тебя, что ты — умный мальчик.
— Правда, так и сказал?
— Правда, Бобеш.
— А что еще он тебе сказал, мама?
— Спрашивал, что с тобой. Почему ты заболел. Я ему призналась, что все это из-за твоего непослушания, рассказала, как ты ходил без моего разрешения на речку и чуть было не утонул.
— Мама, зачем ты это сделала?
— А почему же? Пусть знает, какой ты непослушный… Подожди, Бобеш, мне кажется, к нам кто-то идет. Я слышу в кухне голоса.
Мать вышла в кухню, где были дедушка с бабушкой, и ввела в комнату Миладку, Силушку и Гонзика. Бобеш очень удивился.
— Это, Бобеш, к тебе, — сказала мать. — Проходите, дети, проходите, посмотрите-ка на нашего больного.
Миладка подошла к самой постели, подала Бобешу руку, а потом протянула бумажный пакет. Силушка — тоже. Бобеш увидел конфеты, яблоки и апельсины. Он очень обрадовался и сразу же решил показать все подарки матери. Мать стала сокрушаться, зачем дети истратили на Бобеша столько денег. Бобеш был очень рад и детям и подаркам. Гонзик, наоборот, держался как-то робко и грустил. Он стоял все время позади девочек. Вероятно, он чувствовал себя неловко, так как ничего не принес Бобешу. Вообще-то он даже и не мог ничего принести, потому что девочки случайно встретили его по дороге и прихватили с собой. Вдруг он стал быстро ощупывать свои карманы, подошел к самой постели, наклонился к Бобешу и шепнул: «Возьми, Бобеш, хочешь?» Бобеш взял то, что подал ему Гонзик. Это был осколок стекла, окрашенного в розовый цвет. Бобеш давно видел это стеклышко у Гонзика и завидовал ему. Ведь смотреть сквозь него было так интересно! Как будто бы видишь совсем другой мир, гораздо более красивый, чем на самом деле. Бобеш ласково посмотрел на Гонзика и прошептал в ответ:
