— Да ну?

— Ага.

Бобеш вздрогнул. Только теперь до него дошло, какую нехорошую проделку они совершили.

— Ну, мы идем домой, а ты, Бобеш, смотри поскорее приноси кукленка!

Бобеш постоял, постоял, поглядел вслед мальчишкам, убегавшим по направлению к большаку. Потом залюбовался красивым шаром и забыл обо всем на свете.

Однако надо было тоже отправляться домой, иначе поругают. Дорогу он знал, здесь он уже был в тот раз, когда шел от лавочника.

По пути Бобеш раздумывал, стоит ли похвалиться дома новой игрушкой. Пожалуй, не стоит, а то еще начнут расспрашивать, где взял. Тогда придется все рассказать, а это, конечно, не понравится отцу с матерью. Вдруг он забеспокоился, куда бы спрятать шар. Карман был маленький, а когда Бобеш все же ухитрился засунуть туда тяжелый шар, ему стало казаться, что вот-вот спустятся штаны. В руке тоже нельзя нести — увидят. Он заметил присохшую на куртке и штанах грязь. Дома, понятно, поругают и за это.

Несколько раз вытаскивал он шар, хоть и надпарывал при этом карман. Насмотревшись, опять упрятывал его, пока наконец не дал себе слова не смотреть больше на него до самого дома.

Очутившись под большим кленом, Бобеш решил не брать с собой шар, спрятать его под корнями и играть в него только здесь. Так он и сделал.

Дома, конечно, Бобешу досталось. Мать пробрала его за то, что он не послушался, опять пропадал неизвестно где.

— Рассказать бы про тебя отцу — он небось не похвалит!

Бобеш залез под стол, перебрал свои игрушки. И пожалел, что пообещал Франте и Тонде кукленка. Таким негодным ребятам просто обидно отдавать.

«А что, — подумал Бобеш, — не дам-ка я им ничего! Пускай будут довольны и тем, что я не выдал их».

На другой день Бобеш играл под большим кленом. Он не выпускал из рук свою новую игрушку. Шар казался ему просто чудом. Обыкновенные люди, думал он, никогда такого не сделают. Разве люди сумеют так красиво вделать это в стекло?

Потом Бобеш вообразил, что шар — это хрустальная гора, а внутри той горы, на красной розе, живет заколдованная бабочка. Сам он должен освободить эту бабочку. Бобеш рассмеялся. Как же ее освободишь? Ведь тогда пришлось бы разбить стеклянный шар.

— Милая бабочка, останешься ты заколдованной на веки вечные!

Интересно, что бы сказал дедушка, увидя шар? Очень хотелось расспросить его, как делаются такие вещи на стекольном заводе.

Дедушка, конечно, знает. Он однажды складывал на заводе печь, в которой плавят стекло. Он еще рассказывал, что стекло там течет прямо как вода. А если одна капля попадет хотя бы на руку, то сразу прожжет ямку, потому что стекло очень горячее.

То-то и удивительно, как стеклодув сумел вставить две розы и бабочку в такое горячее стекло. Вот бы познакомиться с ним! Ну, а вдруг стеклодув обнаружил пропажу?

«Ведь он, конечно, будет искать шары, — думал Бобеш. — Если бы, например, у меня кто-нибудь утащил кукленка, уж я бы его искал, я бы по нему горевал, наверное, и плакал бы! Так и стеклодув. Он, верно, любит эти шары. Столько потрудился над ними, пока их сделал. Как знать… может, он сейчас по ним плачет? Но ведь не я их брал. — Тут Бобеш устыдился, что хочет обмануть самого себя, будто он не виноват, это все Франта и Тонда. — А ребята вовсе и не беспокоились. Один шар они уже давно взяли и не говорили насчет того, чтобы Иранек искал его или плакал по нему. Может, шары Иранеку совсем не нужны?»

Но тотчас же Бобешу пришла другая мысль: что, если Иранек собирался продать шары? Он, пожалуй, получил бы за них много денег. Может быть, он хотел на эти деньги купить козу, а то и корову? «А теперь вот шар у меня. И все равно, какая от него радость, когда им даже нельзя похвалиться?» Это больше всего огорчало Бобеша. Уж очень красивая вещь — дома все просто поразились бы. А не взять ли все-таки домой и сказать, будто бы это ему дали? Нет, не годится. Мать все равно догадается, что он сказал неправду. Ага, вот как он сделает! Ведь не он украл шар. Ему ребята дали. Так и не надо говорить, что те украли, сказать только, что получил это от них, а где ребята взяли, он, мол, не знает. Тогда можно будет и похвалиться им и поиграть в него дома.

После обеда Бобеш перенес все свои игрушки домой к стеклянный шар тоже. Из домашних никто и внимания не обратил, во что он играет.

Бобеш вспомнил про Боженку. Кабы она увидела, что у него есть, уж наверное стала бы просить. Пожалуй, отдала бы за шар все свои игрушки, даже кукол. Вот тут он и сказал бы ей, чтобы она не водилась с тем разряженным мальчишкой. Она, наверное, и послушалась бы. Обязательно надо похвалиться Боженке.

Однако Бобеш почему-то опять решил, что Иранек уже хватился пропажи. Ему могли даже сказать, кто именно украл шары. Могли и видеть, как ребята тащили их. Бобеш прямо похолодел. Вдруг и вправду их кто-нибудь видел? Он вообразил, что Иранек уже у Безручки; там ему сказали, у кого третий шар. Мать, конечно, не поверит: не такой, мол, у нее Бобеш… Ага, он уже знает, как быть! Надо вернуть ребятам шар или пойти к Иранеку и отдать ему: сказать, будто нашел. Ох, нет, так тоже нельзя! Еще начнут расспрашивать, откуда, мол, узнал, чей это шар. Бобеш совсем загоревал. И почему такая красивая вещь доставляет столько забот? И такие нехорошие мысли в голову приходят! Бобеш вертел в руках тяжелый шар, осматривал его со всех сторон, не подозревая, что мать следит за ним.

— Господи, что это у тебя, сынок?

Бобеш с перепугу выронил шар; тот загремел по полу — дедушка и бабушка даже вздрогнули.

— Где это ты взял? — стали все спрашивать Бобеша.

— Я… я… мне дали…

— Кто?

— Мальчишки из мирской хаты.

— Безручкины?

— Ага.

— А как ты к ним попал?

— Я играл с ними.

— Хорошую нашел компанию, нечего сказать! — заметил дедушка. Они тебя научат!

— Ах, Бобеш, Бобеш! — укоризненно сказала мать. — Почему же ты нам ничего не говорил?

Бобеш не отважился посмотреть матери в глаза.

— Что же ты им за это дал? Ведь не задаром ты получил?.

— Я… я им отдам кукленка.

— Кукленка?

— Ага.

Бобешу пришлось рассказать матери, как он очутился у Безручки. Однако насчет кражи он ни словом не обмолвился. Мать ничего потом не говорила, но Бобешу все равно было не по себе. Он понимал, что вышло как-то нехорошо.

Мать кое-что подозревала, потому что Бобеш никогда еще так не краснел, не запинался и не выглядел таким растерянным, как теперь. Она не стала допытываться, решила порасспросить самого Безручку.

А Бобеш чувствовал себя просто-таки несчастным. Почему, например, когда он принес кукленка, никаких таких мыслей в голову не приходило и все только радовались? А этому шару, хоть он и гораздо красивее всяких кукол, никто не радуется. Мать ему не верит. Дедушка с бабушкой поглядели, поглядели на шар, полюбовались, какой он красивый, но Бобешу потом сказали:

— Смотри, парень, не краденый ли… У этих ребят ничего не надо брать. У нас в деревне любой знает, что они ничем не брезгают.

Придется вернуть ребятам шар. По крайней мере, хоть покойно будет. Рассудив так, Бобеш приободрился, но, когда про шар перестали вспоминать, опять передумал. Все же лучше не возвращать его; отдать ребятам кукленка, фарфоровое ушко и пуговицу. И Бобеш совсем повеселел. Ведь красивый шар остается при нем, он похвалится им отцу и Боженке, а может быть, даже и тому мальчишке из дома лесничего. «Пускай позлится, что у меня есть такая чудесная вещь. Боженка, конечно, захочет со мной дружить, еще и шар попросит. Но нет уж, никому его не отдам, это же самая прекрасная вещь на свете».

— Мама, — спросил Бобеш, — скоро папа придет?

— Нет, не скоро. Вон солнышко еще высоко.

— Мне так хочется показать ему шар! Ведь он правда хороший?

— Хорош-то он, хорош, да только не знаю, Бобеш, твой ли он… Может, мальчишки украли его где-нибудь. И если папа узнает, так это его вовсе не обрадует.