Бобеш был маленький, такой маленький, что с трудом доставал до дверной ручки. Ходил он в коротких штанишках. Все домашние любили его, а больше всех мать.

Был ясный весенний день. Небо было чистое, солнце пригревало с самого утра. Бобеш вышел из дому поиграть на солнышке и задумался. Куда пойти — в сад или же спуститься к ручью? У ручья ведь тоже хорошо. Там можно на рыбок посмотреть. И потом, вода все-таки прекрасная вещь. Да, надо пойти к ручью. Он бегом спустился вниз, к садику. Смотрит — у ручья уже кто-то есть. Бобеш нахмурился — он хотел тут быть один. На бережку играла девочка. Такой девочки он здесь еще ни разу не видел. Да как разряжена! Словно на праздник.

Бобеш решил пока что напугать ее. Девочка сидела на корточках, спиной к нему. Медленно, потихоньку ступая, Бобеш все ближе подходил к девочке. Вот он уже остановился позади, а она и не подозревала этого. Бобеш увидел у нее великолепную куклу, а возле, на траве, всевозможную игрушечную посуду. Девочка черпала горшочком воду и приговаривала:

— Вот сварим кофейку, моя букашечка, попьешь, а потом и баиньки, будешь спать. Ну-ка, не кричи! А если будешь кричать, мама задерет тебе юбчонку и нашлепает. Лучше перестань и будь паинькой!..

«Как чудно́ эта девчонка разговаривает, смех, да и только!» — подумал Бобеш.

Он схватил камешек и бросил в ручей прямо перед девочкой. Раздался всплеск, и ее обдало брызгами. Она вскрикнула, от испуга чуть не уронила в воду куклу и вскочила. Только теперь она увидела Бобеша.

— Что ты наделал, безобразный мальчишка!

— Сама ты безобразная!

— Вот и нет!

— Вот и да!

— Нет!

— Да!

— С таким сопливым мальчишкой я и спорить не хочу!

Девочка вздернула носик и отвернулась.

— И нечего тебе тут делать, это наш ручей!

— Вовсе и не ваш, он ничей!

— Вот и нет!

— Да!

— И нет!

— Ты дрянной, глупый мальчишка!

— А ты — противная девчонка, брысь отсюда!

Бобеш поддал ногой горшочек, он покатился прямо в ручей, и течение подхватило его. Девочка подобрала платье, бросилась в воду за горшочком, но тут же выскочила на берег и захныкала:

— Ой, холодная вода!.. Теперь утонет мой горшочек, и все из-за тебя, уродина!..

Бобешу даже смешно стало, какая неженка эта девчонка. Наверное, воды боится. Он влез в воду, мигом выловил горшочек и подал его девочке. Она насупилась.

— Ты чья? — спросил Бобеш.

— Не к чему тебе знать!

— Хм… ну и ладно! Мне-то что!..

Они помолчали. Большим пальцем ноги Бобеш чертил на песке квадратик; девочка, отвернувшись, вертела в руке горшочек. Вдруг горшочек выскользнул и опять покатился вниз к ручью. Бобеш живо подставил ногу, и горшочек остановился почти у самой воды. Это рассмешило девочку. Глядя на нее, Бобеш тоже засмеялся.

— А ты чей? — неожиданно спросила девочка.

— Не к чему тебе знать!

— Меня зовут Боженка.

— А хоть бы и Неженка… Мне-то что! — ухмыльнулся Бобеш.

Боженка повернулась к нему спиной. Обиделась, что Бобеш не захотел с ней дружить. Она собрала посуду, сложила ее в коробочку и взяла куклу, намереваясь уйти. Бобеш молча следил за ней. Однако ему стало досадно, что она уходит, и он быстро проговорил:

— Почему ты уходишь? Меня зовут Бобеш…

Но Боженка даже не оглянулась, ничего не сказала, продолжая собираться. Бобеш повторил:

— Боженка, меня зовут Бобеш…

— А хоть бы и Бобик… Мне-то что! — отрезала Боженка, круто повернулась, и тут кукла выпала у нее из рук на траву.

Бобеш проворно поднял куклу.

— Очень уж хороша у тебя кукла! — сказал он.

Но Боженка отняла у него куклу.

— Чего ты злишься, Боженка?

— Потому что ты задира!

— А если я больше не буду, ты станешь со мной играть?

Боженка приостановилась, медленно повернулась к Бобешу и оглядела его. Теперь он показался ей не таким противным. Встрепанный, правда, как воробей, волосы нечесаны и одет не так уж хорошо, но когда засмеется, так совсем даже милый. А какой маленький! Наверное, и в школу еще не ходит.

— Ты в школу ходишь?

— Пока нет, но скоро пойду. А почему ты спрашиваешь? Ты что, уже ходишь?

— Нет, но я с Вашичком иногда играю, он уже учится в школе… И потом, он больше…

— Ну, так и иди к своему Вашичку!

— Зачем это я к нему пойду? Нарочно вот не пойду!

— А со мной будешь играть?

— Ну, если хочешь, так буду.

Бобеш принялся разглядывать Боженкину посуду. Тут были тарелки, миски, горшочки — все маленькие-премаленькие и очень красивые. На горшочках были нарисованы незабудки, на мисках — розочки, а на тарелках-бабочки. Но лучше всего была кукла.

«В жизни такой не видел! — подумал Бобеш. — Она даже глаза закрывает, когда Боженка ее кладет».

— Боженка, дай мне подержать куклу, а? Я только посмотрю, как она глаза закрывает.

Боженка просто и не знает, как ей быть: она не совсем верит Бобешу. Но он так умильно смотрит на нее, что Боженка наконец решается и протягивает ему куклу.

Бобеш положил куклу, потом поставил, опять положил и снова поставил.

«Вот чудеса-то!» — подумал он.

— Ну, а теперь больше не закрывай! — приказал он кукле и положил ее.

Но кукла опять закрыла глаза.

— Говорят тебе, не закрывай! — прикрикну.! Бобеш. — Смотри-ка, Боженка, она не хочет меня слушаться. Скажи ты ей — может, она тебя послушается.

Боженка засмеялась:

— Вот дурачок, разве она понимает? Так и должно быть: положишь ее — она закроет глаза, а как поставишь — опять откроет. Так уж она сделана, понял?

— Хм… Значит, она не думает, когда закрывает глаза, да?

— Как это — не думает?

— Я, знаешь, считал, что она умная, понимает, что надо закрывать глаза, когда ложишься.

На этом Бобеш прекратил свои мудрствования и стал играть с Боженкой в «папы-мамы». Он был папой, Боженка — мамой, а кукла — их дочкой.

— Как мы ее назовем? — деловито спросил Бобеш.

— Да хоть Бобушкой.

— Бобушкой?

— Ну да, меня мама так называет.

— Сроду не слыхал такого имени. Но раз тебя так называют, пускай будет Бобушка… Как там насчет завтрака, мать, мне пора на работу, — сказал Бобеш и для виду стал собираться.

Сначала он поискал под кроватью сапоги, потом трубку. Трубка куда-то задевалась, поэтому Бобеш попросил Бобушку помочь. Та живо отыскала трубку. Папа Бобеш поблагодарил дочку, погладил ее по головке и сказал, что она молодец. А кукла в это время лежала с закрытыми глазами и не могла даже взглянуть на своего папу.

— Ну вот, папенька, и кофе готов, — сказала Боженка.

— Зачем ты говоришь «папенька», зови меня просто папой.

— Так у нас дома говорят. И я и мама называем отца папенькой.

— А маму как зовешь?

— Маменькой.

— Хм… Меня бы мать засмеяла, если бы я ее так называл.

— Ай-яй, Бобушка плачет! Понянчи ее!

Бобеш взял куклу на руки и стал ее укачивать, как малого ребенка, хотя только что Бобушка смогла сама отыскать трубку. Но Бобеша это вовсе не смущало. Ведь и трубки, и сапог, и кровати на самом деле не было.

— Нельзя, детынька, кричать, а то мама рассердится. Слышишь, нельзя! Будешь умницей, тогда тебе конфетку дадут. Будь послушной девочкой — не зли маму.

Бобеш сам был доволен, как это у него здорово получается, и потому не преминул повторить свои увещания по крайней мере раз десять. Однако это не подействовало. Ему казалось, что Бобушка знай кричит и ничем ее не уймешь.

— Ну-ка, замолчи, баловница!.. Не перестанешь? Вот я тебе сейчас надаю! — Бобеш задрал кукле юбку и отшлепал ее.

Пускай в другой раз не кричит, не расстраивает отца — у него и так много забот.

Тут Бобеш обнаружил, что ножки у куклы прикреплены к туловищу желтой, блестящей крученой проволокой.