Его озабоченность точностью и дисциплиной получила чёткую форму на фоне того, что он считал американской приверженностью к свободе и вольности. Свобода оказалась чумой и проклятием, особенно для чёрных людей — фальшивым идолом, за которым люди долго гонялись, но который остался недостижимым и в конечном итоге неестественным. Свобода от чего? Свобода от вечной жизни? От бытия? Библия предупреждает: «Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных» (1 Кор 8:9). Свобода — это кодовое слово, обозначающее смерть, и единственные по-настоящему свободные люди находятся на кладбище, где они покоятся в мире (кстати, ещё одно жульническое слово). Патрик Генри говорил — дайте мне свободу или смерть — и получил и то, и другое.

Он говорил, что жители Земли достаточно долго были свободными от вселенной; они были зацикленными на Земле изоляционистами. Но есть и другие люди и правительства. Свобода — это обоюдоострый меч. «Посмотрите на людей, которые говорят: «Я свободный белый человек 21 года.» Они свободны? Я говорю, что я не F-R-E-E, а P-H-R-E. Это древнеегипетское имя солнца.» Но необходим баланс: свобода должна уравновешиваться дисциплиной. Свобода должна уступить дорогу межпланетной дисциплине. Нам нужна дисциплина, дисциплина и ещё раз дисциплина — 24 часа в сутки. На радио должна быть программа «Дисциплина», в которой выступали бы люди, имеющие к ней отношение.

Вольность также не так всеобъемлюща, как считается: даже Колокол Свободы вообще-то имеет трещины, и именно вольность привела людей к употреблению крэка[27].

Ещё одна фальшивая цель — это равенство. В природе нет никакого равенства, никакой демократии, одна иерархия, в которой тебя судят по твоему качеству. Музыка также основана не на равенстве — все аккорды и ноты разные. Для Бога равенство ничего не значит: все, кого он послал сюда, уникальны. Нужно восстать против вольности, свободы и равенства.

С течением лет взгляды Сан Ра на расовые вопросы и роль чёрных людей поразительно изменились. За несколько лет до того, как начать преподавание в Беркли, он мог сказать: «Когда я говорю о Чёрных, я говорю о чём-то гораздо большем, чем другие. Я говорю о древних чёрных людях и древних чёрных Мудрецах — они есть настоящее правительство природы, которому клялись наши предки.»

Первоначально у чёрных был прямой контакт с Богом, а остальные расы должны были прибегать к их помощи, чтобы обратиться к Нему. Однако чёрные сделали что-то не то, потеряли этот контакт, духовно упали, и у них осталась практически только музыка — дар Творца. А когда её купил белый человек, у чёрных вообще не осталось ничего своего. Посмотрите на биг-бэнды: самые лучшие оркестры были у чёрных, но белые соблазнили аранжировщиков создавать свои оркестры и начали подписывать контракты с небольшими «звёздными» составами, тем самым разрушив чёрные модели дисциплины, точности, благородства и красоты. (Тут дело, конечно, не в предубеждении: белые таким же образом разрушали и свои оркестры.) Теперь чёрные пытаются воссоздать свои связи с Творцом при помощи церковных служб и экстатических ритуалов. У белых никогда не было подобного контакта; они незрелые новички в духовных делах. Так что интеграция — не такая уж хорошая идея.

Земная жизнь Сан Ра проходила в период, на протяжении которого (как ему казалось) десегрегация ослабляла чёрное сообщество и делала саму идею сообщества маловероятной: В Библии говорится: «И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас.» (2 Кор 6:17). Даже Рим был побеждён смешанными браками и интеграцией. Не то чтобы он винил в рабстве только белых — тут были замешаны и африканцы, и арабы; да и в любом случае он не верил, что одна раса может спастись за счёт другой. Вся планета нуждается в помощи.

В ранние годы он практически исключительно обращался к проблемам чёрных людей: «Я озабочен чёрными, потому что, как мне кажется, чёрные люди живут в разладе со своим естественным «я». Так что я должен начинать с них, потому что если их не привести в соответствие с уравнением, из мира ничего хорошего не выйдет… У остальных наций были какие-то дисциплина, порядок, правительства. А у них не было… Я… должен разработать некую дисциплинарную программу для чёрных людей.»

Чёрные, прежде всего, страдают от того, что на них наложено заклинание идеи смерти. В Пожаре в следующий раз Джеймс Болдуин писал:

Сан Ра понял его так, что единственная истина, известная чёрным — это смерть; а поскольку белые не могут думать о смерти, они ненавидят чёрных за это.

Когда в 60-е стал развиваться чёрный национализм, Сан Ра часто провозглашался одним из его эстетических теоретиков. Но он никогда не поддерживал всех (и даже не большинство) главных проповедников традиционного крыла этой доктрины. Он соглашался, что чёрные люди должны иметь свою культуру, в своё время поддерживал культурные центры для чёрных, позже пропагандировал эмиграцию в космос (таким образом решая «земельный вопрос» националистов — Барака называл это «космическим вопросом» — на межгалактическом уровне). Однако он всё же начинал с предположения, что чёрные — уже не африканцы, и у них очень мало общего с африканцами. А поскольку американские чёрные происходили от разных африканских этнических групп, было трудно вообразить, что они будут объединяться на основе общего наследия. В любом случае, в Америке чёрные были изолированы, не имели собственного языка и собственного правительства.

Он мало сочувствовал популярным решениям проблемы, предлагавшимся в 60-е. Он злобно издевался над ними: чёрная гордость? Исчезла ещё до грехопадения. Чёрная сила? Он говорил, что предпочитает чёрную слабость, чёрную космо-слабость. Сила поглощается, а выпущенная на волю слабость могла бы разрушить всю Землю. Для него вопрос стоял так: достаточно ли у белых людей воображения и искренности, чтобы захотеть лучшего мира? Если это так, то они могли бы сделать то, что не удалось чёрному человеку. Когда-то чёрный человек имел такой шанс — он был на самом верху мировой цивилизации и сделал неправильный выбор. Белая раса находится в таком положении сейчас. У белых есть выбор: или они движутся вперёд к великим вещам, чему-то такому, чего никогда не было на нашей планете, или идут по пути прежних великих цивилизаций — то есть к смерти. Но Америка не должна этого делать — несмотря на все мрачные предсказания, несмотря на саму Библию, несмотря ни на что. Всегда есть лучший путь. Сейчас обстановка такова, что мир нуждается в Америке; она должна сделать что-то ещё, что-то, чего никогда не делалось, что-то невозможное. Америка достигла того, что стала богатейшей страной мира — а когда ты добиваешься чего-то одного, путь открыт и для чего-то другого.

Он говорил, что белые люди сделали себя чем-то вроде богов — имея власть, они научили чёрных поклоняться им. Потом белые люди решили выдвинуть на вершину худших из чёрных; а теперь они говорят, что чёрные хуже их! Мне не интересно чёрное господство, мне интересно духовное превосходство.

«Я не мог бы дать чёрным людям истину, потому что они любят ложь. Они живут ложью. Они говорят: «Люби ближнего как самого себя», но я что-то не вижу, чтобы они это делали. Я не считаю негров своими братьями… я демон. Они это уважают. Я собираюсь выбить из них эту поверхностность… Одно время мне казалось, что во всём виноваты белые люди, но потом я обнаружил, что они всего лишь марионетки и пешки в руках некой высшей силы, которая их использует. Силы, дающей им деньги, дающей им всё, чтобы им казалось: «О, я выше всех.» Она одурачила их — одурачила и их — и одновременно облапошила и чёрных людей. Некая сила смеётся над теми и другими — сидит себе в отдельной ложе и думает: «Интересно, когда же они проснутся.»