[Это] не та наука, которую мы знаем — это другой тип знания. Я искал решения, возвращавшего меня к Египту и вселенной как единому целому. Мне кажется, что музыканты находятся на высшем уровне, но в отличие от учёных, за ними не признают их способностей.
В детстве он следил за подъёмом научной фантастики, читал первые комиксы и видел киносериалы «Бак Роджерс» и «Флэш Гордон»; он изучил их язык и включил его темы и мотивы в свои представления. Даже в более поздние годы он серьёзно, почти профессионально интересовался научно-фантастическими фильмами, хотя в большинстве случаев то, что он видел, приносило ему мучения, а не радость:
Они делают странные и жуткие фильмы, а я не понимаю, почему космос — это жутко. Я скорее считаю, что люди, снимающие эти фильмы, показывают что-то вроде портрета Земли. Более того — в этих фильмах часто бывает, что людей из космоса, делающих что-нибудь достойное, побеждают земляне. Я верю, что однажды на Землю вторгнутся существа из космоса, и тогда будет необходимо, чтобы они и земляне начали учиться друг у друга — а иначе это выльется в общее уничтожение всех нас.
Для Сонни «наука» представляла собой нечто среднее между научной фантастикой и наукой (или находящееся «по ту сторону» того и другого). Это был скорее мистический процесс, чем метод рассуждения и набор лабораторных навыков, а также (именно это имеют в виду рэпперы, когда говорят об «отказе от науки») некое тайное или запрещённое знание, способное создавать новые мифы и уничтожать старые, тем самым изменяя наше отношение друг к другу и остальной вселенной. Его мышление зародилось в тот век, когда наука, герметическая философия и магия не были так уж обособлены; кроме того, оно питалось старым афроамериканским пониманием «науки», означавшей магию, основанную на письме — в такую науку могли входить и вызов духов, и сама «чернота».
Понятие «науки» также было важно в учении Нации Ислама, и хотя Сонни не мог согласиться с их выводами, он следил за развитием движения. Он слышал, что сам достопочтенный Фард учил, что вселенная находится под контролем единственного Творца, который в свою очередь доверил дело творения 24-м имамам или учёным — при этом каждому из них было дано 25 тысяч лет на выполнение своей части работы над нашей планетой и прочими. Как раз во время текущего 25-тысячелетнего цикла Якуб, отступник из числа этих учёных, был изгнан на греческий остров Патмос (тот самый Патмос, где Иоанн получил от ангела Книгу Откровений), где, будучи предоставлен своему безумию, создал ублюдочную белую расу, которая освободила мировое зло и в конце концов подчинила себе всё человечество. Но, по словам Фарда, эра белого господства подходит к концу, и он явился на землю, чтобы осуществить надзор за концом света. Этот конец якобы наступит при помощи Материнского Корабля — громадного летательного аппарата, построенного изначальными Чёрными Учёными; именно этот корабль (невидимый для большинства людей) явился пророку Иезекиилю в виде большого колеса в небе. Корабль сам вырабатывает энергию, поглощая земной кислород; он может находиться в космосе до года, он оснащён полутора тысячами колесообразных боевых самолётов, настолько мощных, что они способны перед взрывом глубоко пробуравить землю — что они однажды и сделали, в результате чего на земле появились горы. Теперь корабль будет использован для ликвидации врагов Аллаха.
Сонни читал Теологию времени Илайджи Мухаммада, где небытие приравнивалось к черноте, Богу, и тьме — тьме, которая
… силой черноты говорит о пространстве, производящем жизнь, силой пространства, которая на первый взгляд выглядит ничем, но имеет власть вызывать скрытые в ней объекты на наше обозрение… Тот Самый уже был в темноте, но не мог быть дан нам, пока не пришло Время… Если Тот Самый возник из этой Чёрной темноты и привёл Чёрную темноту в движение при помощи силы, которая может использоваться Чёрной темнотой в расчёте Времени, это мудрый Бог.
Он видел, что в некоторых мусульманских учениях научные и математические факты завладевали такой силой, что вырывались из своих оков и приобретали собственную жизнь. Казалось, что числа вырываются из своих границ и образуют некую поэтическую поверхность, свиток, на котором могла бы быть написана навязчивая научная поэзия. Например, Халид Алиф Мухаммад в ответ на учение Достопочтенного Фарда мог написать:
Один атом Кислорода весит Цифра-точка-21 цифра — в целых числах это будет (0.0000000000000000000000) равно 026,57 граммам[10]. Один грамм — это метрическая единица массы и веса, равная 1/1000 килограмма; примерно один кубический сантиметр воды в её предельной плотности. Одна сотая кубического дюйма содержит 200,000,000 атомов. Атмосфера в изначальном языке называется Аль-Джау, она имеет шесть миль высоты, что равняется 31,680 футам или 380,160 дюймам. Аль-Джау покрывает всю Азийю (196,940,000 кв. миль). Следовательно, её извлечённый вес составляет 11,666,666,666,666,666,666 фунтов. Примерно 12 квинтиллионов фунтов. Её состав — 78 % азота, 21 % кислорода, 0,93 % аргона и 0,07 % углекислого газа и прочих незначительных газов.
Подобно проповеднику, вещающему о химической природе тела лишь для того, чтобы продемонстрировать неспособность науки объяснить Человека, Мусульмане заставляли научные факты работать в мистическом процессе, который должен был объединить их верования с окружающим миром и заново определить их место в нём.
Афроамериканцы всегда рассуждали о космологии с первобытной лёгкостью; их дискурс был отдалённым образом основан на африканских представлениях о космосе, сформирован современной наукой и закалён осмотрительным сознанием того, что наука иногда использовалась против них. Например, в афро-баптистском дискурсе, в их гимнах и проповедях, есть сознание и почти реальное представление об их месте в космосе и возможности духовного путешествия в нём. В «Белом летящем в небеса», коммерчески записанной в 1927 г. проповеди Преподобного Э.У. Никса (баптистского проповедника из Бирмингема) знакомый «поездной» госпел-мотив оборачивается путешествием космического корабля в прекрасно устроенной солнечной системе:
Выше и выше! И выше!
Мы пройдём на Второе Небо
Звёздное большое Небо, и узрим летящие звёзды
И стремительные метеоры
А затем пролетим мимо Марса и Меркурия, Юпитера и Венеры,
Сатурна и Урана, Нептуна с его четырьмя сверкающими лунами.
В пределах этой космологии чёрные свободно уносятся с Юга, из страны, из этого мира. В чёрных космологических взглядах нет обязательной ортодоксии, нет общепринятой астрофизики веры, так что в пределах этой же традиции Джон Джаспер (виргинский проповедник конца XIX в.) мог стать знаменит своей проповедью «Солнце всё же движется» — в ней вера проверялась привлечением Библии для доказательства того, что земля плоская и солнце вращается вокруг неё. Художница-ткачиха Харриет Пауэрс могла украшать свои религиозные передники и лоскутные одеяла двусмысленным астрономическим символизмом. Художник Хьюстон Конуилл создавал карты, на которых Южная Каролина изображалась в виде модели вселенной. Всё это части общей картины чёрного священного космоса, аллегорического видения вселенной — там страннику удобно везде, куда бы он ни направился, в отличие от обречённых скитальцев в бесконечной космологической пустоте некоторых других религий. На эти чёрные представления о космосе вполне можно посмотреть как на часть темы путешествия, экскурсии, исхода или побега, преобладающей в афроамериканских рассказах: там говорится о людях, которые могут улететь обратно в Африку, путешествовать в виде духа, посещать мёртвых и быть посещаемыми мёртвыми; о колесницах и поездах в небо — Подземной Железной Дороге, пароходной линии Маркуса Гарвея, Розе Паркс в автобусе Mobile, о поездках борцов за свободу. Именно этот взгляд на вещи таился — отдалённо, но упорно — за внешним фасадом блюзовых песен, прославляющих технологию движения и путешествия, где поезда, автомобили, самолёты, автобусы, даже трансмиссионные системы (Dynaflow) превозносились как составная часть пост-сельскохозяйственной афроамериканской мобильности в рамках оптимизма в отношении будущего, изложенного в учениях Букера Т. Уошингтона и Популярной Науки.
