Один из участников поп-группы The Blasters нанял Аркестр для аккомпанемента в трёх песнях ностальгического альбома Un "Sung Stories"; они были записаны на сеансе в Variety Studios, начавшемся в 8:30 утра после ночи выступления в клубе Sweet Basil и продолжавшемся 17 часов. Сонни вышел из-за пианино лишь три раза — в остальное время он писал аранжировки и репетировал с группой. Они записали песни Кэба Кэллоуэя "The Ballad Of Smokey Joe", "The Old Man Of The Mountain" и "Buddy, Can You Spare A Dime?".
Формальное признание творчества Сан Ра получило продолжение, когда (первый раз за 33 года) он вернулся в свой родной штат, где был введён в Зал Музыкальной Славы Алабамы (вместе с Джо Джонсом и другими музыкантами), после чего был принят в доме губернатора штата Джорджа Уоллеса. В 1987 г. радиостанция WKCR-Columbia устроила недельный, 24 часа в сутки, фестиваль его творчества, в ходе которого в эфир передавались долгие интервью с группой и Сан Ра, а также малоизвестная и записанная частным порядком музыка типа сорокапяток, которые до этого вряд ли кто слышал. Слушателей, засыпавших с включённым радио, иногда среди ночи будил леденящий звук синтезатора Сан Ра, жужжащий в качестве фона для его бесстрастных поэтических декламаций.
В 1988 г. он был введён в Зал Джазовой Славы Алабамы в Бирмингеме. Это триумфальное возвращение домой много для него значило, и он говорил об этом как о подтверждении своей правоты. Однако когда его попросили дать биографическую информацию для витрины, которая должна была быть установлена в новом помещении Зала, он ничем не помог — правда, и не стал говорить, чего писать не нужно. Так что в витрине были навечно отпечатаны слова Herman S. Blount (он же Sun Ra). Прилетев в город на эту церемонию, он избегал встреч со старыми друзьями и родственниками, за исключением трубача Джотана Коллинза — Сан Ра позвонил ему и попросил сопровождать его на обед и прочие торжества. Хотя он не сделал никаких уступок провинциальности своей родины и прибыл в полном сценическом костюме, на всякий случай ему хотелось иметь рядом кого-нибудь знакомого. Хорошо подготовленная церемония проходила в бирмингемском зале Boutwell Auditorium. И там, в эпицентре борьбы за гражданские права, Сонни заявил, что его музыке удалось то, чего не добились вожди движения: его (в отличие от Нэта Коула, чей концерт в этом самом зале был сорван сегрегационистами лет 20 назад) встречали здесь с радостью и уважением.
В 1988 г. Аркестр впервые побывал в Японии — их весьма эффектно сняли на киноплёнку на фестивале Aurex ("Live Under The Sky") в Токио, после чего группа сделала запись в зале Pit-Inn, из которой получился интересно сделанный набор пластинок с picture-диском. Далее последовало ежегодное турне по Европе. Даже если их музыка была не так поразительна, как когда-то, с Сан Ра невозможно было соскучиться. Когда они были в Берлине, Сан Ра похитили. Он стоял, облокотившись на машину и разговаривая с какими-то людьми, как вдруг они затащили его внутрь и уехали в ночь, даже не закрыв дверь. Группа искала его несколько часов и уже начала паниковать. Неожиданно он вернулся и сказал, что эти люди, назвавшиеся рецензентом и фотографом, возили его в планетарий, чтобы взять интервью. Им хотелось узнать тайну чёрной космической программы. «Они начали задавать мне вопросы — странные вопросы, например, как я собираюсь увезти с нашей планеты чёрных. Какой космический корабль будет использоваться? На каком топливе он будет работать? Из какого он будет материала?» Он сказал им: «Я не применяю никакого бензина. Я применяю звук. На этой планете вы ещё не достигли такой стадии, когда звуком можно будет заправлять корабли, машины и обогревать дома. Ваши учёные ещё до этого не додумались. Но это произойдёт. Будет так, что вы возьмёте кассету, вставите её в автомагнитолу, и машина поедет — но, конечно, тут нужна правильная музыка. И машина не взорвётся…»
В общем, в этом случае для Сан Ра не было ничего необычного, но кое-кто из группы начал выражать недовольство и говорить, что это «подстава», очередная его шутка. Но кто мог бы сказать наверняка? У Сонни разграничительная линия между повседневным и театральным была весьма тонка. Особенно это касалось денежных дел — тут всегда были какие-то вопросы. Дело было не в том, что Сан Ра жил так уж хорошо, а в том, что финансы такого коллективного предприятия, действующего в крайних областях музыки, были (в лучшем случае) в непростом состоянии — в невозможном, как говорил он — и мистификация финансовых вопросов была скорее реальна, чем сфабрикована. Так что когда однажды группа возвратилась из Италии и Сан Ра внезапно куда-то исчез, а через несколько дней вернулся и сказал, что у него украли заработанные на гастролях деньги, кое-кто заподозрил, что он прятался в гостинице балтиморского аэропорта, чтобы только не говорить, что у него не хватит денег заплатить музыкантам. Но кто бы мог сказать наверняка?
Что бы ни случилось в тот раз, Сан Ра действительно грабили, поскольку бутлеги, записанные на их выступлениях, появлялись то там, то тут по всему миру; а без нормального менеджера и бухгалтера Аркестру очень легко было получать совсем не столько, сколько полагалось, а деньгам — утекать неизвестно куда. Сан Ра озаботился авторскими гонорарами за свои композиции — он подозревал, что в Соединённых Штатах его права не учитываются как положено, а за границей его гонорары достаются кому-то другому. Однажды он объявил, что хочет проверить свои авторские права в Библиотеке Конгресса и нанял лимузин, чтобы отвезти его и гастрольного менеджера Спенсера Уэстона в Вашингтон («Учёные должны путешествовать не хуже эстрадных артистов»). По пути они купили гамбургеров, сыра и молочных коктейлей, и он неприятно удивился, когда ему не разрешили пронести их в библиотеку.
В 1988 г. группа опять вернулась в Бирмингем — теперь на оплачиваемый концерт в клубе The Nick, после чего выступила в Коттон-Клубе в Атланте, Nightstage в Кембридже, Kuumbwa Jazz Center в Санта-Крузе, Slim's в Сан-Франциско, на фестивале «Монтрё-Детройт» и на Чикагском джазовом фестивале. Для фестивалей Сонни расширил секцию перкуссии, добавив троих барабанщиков (Бастера Смита, Лакмана Али и Небесного Самурая), Кваси Асаре на африканских барабанах и бразильскую труппу из Нью-Йорка, в которую входили танцоры-перкуссионисты Лоримил Мачадо и Гато, а также два барабанщика — Элсон (Дос Сантос) Насименто и Хорхе Силва. Насименто остался в составе группы и продолжал играть в ней на сурдо.
В свои 74 года Сан Ра начал задумываться о том, есть ли ещё какая-то площадка, студия или музыкальный жанр, в которых он не проявил себя. Однажды, посмотрев по телевизору шоу Дэвида Леттермэна, он послал в Нью-Йорк Дэнни Томпсона узнать, можно ли группе выступить в программе. Продюсеры попросили посмотреть что-нибудь из репертуара группы, и Дэнни дал им видеоклип "Calling Planet Earth" с психоделическими зрительными эффектами Билла Себастьяна — но бригаде Леттермэна показалось, что это для них слишком заумно. Между прочим, Сонни в Вашингтоне ни с того ни с сего пришло в голову зайти к русскому послу и узнать, может ли Аркестр сыграть в России («Я сказал, что мы играем музыку мира, и им это должно быть интересно.»)
Может быть, это было случайным совпадением, но когда Хэл Уиллнер задумал джаз-поп-трибьют киномузыке Уолта Диснея под названием Stay Awake, он попросил Аркестр записать пьесу "Pink Elephants On Parade" из фильма Dumbo. Как раз чего-нибудь такого и хотелось Сонни. Он подошёл к заданию серьёзно, купил фильм на видеокассете и обрадовался, узнав, что Дамбо — это добродушный слон, умеющий летать и тем не менее считающийся фриком. В одиночестве Дамбо проводил время, глядя в ночное небо. К тому же в фильме присутствовали пирамиды, ближневосточные темы, кое-какая до-психоделия и упоминания о космосе, а также хиповые вороны — так что Сан Ра объявил, что у него есть с Дамбо много общего. Однако когда он увидел подготовленную Уиллнером аранжировку, то сказал, что там всё неправильно и начал её переписывать. Для её завершения понадобился 18-часовой студийный сеанс. Но кинокритик Дж. Хоберман так написал об этой короткой пьесе:
