Она знала, почему её мать и сестра занялись её багажом – и Стиви – в молчаливом сговоре – чтобы дать ей время побыть наедине с отцом, и она обняла его в ответ.
Каллам чувствовал силу этих рук, их рельефную мускулатуру – результат тяжёлых физических тренировок дочери – и попытался разобраться в своих чувствах. Это была не первая попытка, но глубоко внутри он чувствовал, что и на сей раз был не ближе к успеху, чем в самый первый раз.
Он разомкнул свои объятия и отступил, указав на кресла, стоящие по краям настоящего наружного обзорного окна. Она взглянула сквозь стекло на высотные мегабашни центра города Шарлотт [город на юге штата Северная Каролина в районе Пидмонта. Основан в 1750 г.], улыбнулась, немного кривовато, и повиновалась мягкому приглашению. Её отец занял кресло напротив, откинулся назад, в то время как оно приспосабливалось к его фигуре, и глубоко вдохнул.
– Когда мама сказала, что мы счастливы наконец увидеть тебя дома, пусть и на короткое время, она имела ввиду всех нас, – сказал он ей наконец. Алисия склонила голову к плечу, и он улыбнулся. – Это не жалоба. За то время, как ты перевелась в Кадры, твой дедушка и я действительно несколько раз обсуждали эту тему. Он знает достаточно, чтобы дать мне некоторое представление о том, чем были для тебя прошедшие несколько месяцев. Также он говорил мне, что следующие три месяца будут гораздо «интереснее». Это правда?
– Можно сказать и так... если ты склонен к преуменьшению, – Алисия не стала скрывать истинное положение дел.
Ее нынешний отпуск был периодом отдыха между базовым освоением матобеспечения Кадров и начальной подготовкой и ШОКом – овеянной страшными легендами Школой Обучения Кадров. То самое место, где будет активировано её вооружение и она сама будет пропущена через то, что Кадры называли «реалистичным боевым тренингом». Далеко не один новобранец Кадров отсеялся в испытаниях ШОК, несмотря на строжайший предварительный отбор, анализ пригодности и обучение, уже полученное им к этому моменту. ШОК была предназначена, чтобы сплавить в единое целое всё, что могли дать Лагерь Макензи, Школа Спецназа и Школа Рейдеров Корпуса плюс собственные узкоспециализированные требования Кадров в трехмесячном испытании на выносливость. Последнее гарантировало, что ночные кошмары о предыдущих испытаниях покажутся лёгкой дрёмой в тенёчке в солнечный день.
– Утешает то, что я нужна им живой, а учитывая то, что то, что не убивает меня – делает меня сильнее, – сказала она с кривой усмешкой, – я должна буду победить в следующем Всеимперском Марафоне. Чёрт, да я уже на полпути туда!
– Ты действительно в хорошей форме, Али, – признал её отец. – И хотя ещё пару лет назад я бы ни за что это тебе бы не сказал: этот мундир тебе идёт. Конечно, я считаю, что и в униформе Морского пехотинца ты тоже смотрелась прекрасно.
– Я знаю, что военная карьера – это не то, что ты хотел, чтобы я выбрала…, – начала она.
– Нет, – прервал он её. – Это не совсем так.
Она споткнулась на слове, вскинув глаза в удивлении, и он фыркнул.
– Хорошо, возможно и так, но обычно когда кто-то заявляет, что «это не то, что Вы хотели», то они действительно подразумевают: «я пошёл и сделал кое-что то, что разозлит Вас» или «то, что я сделал должно быть разочарованием для Вас». Или что-то вроде этого. Но я никогда не сердился на тебя и я никогда не был «разочарован» твоим выбором.
– Правда? – Теперь настала её очередь, откинувшись назад, тщательно изучать выражение его лица. – Действительно, я никогда не считала, что ты былрассержен на меня, но должна признаться, что периодически я чувствовала себя так, словно ты был... если неразочарован, то по крайней мере недоволен тем, что я предпочла вооруженные силы.
– Алисия, ты моя дочь. Когда-то давно ты была размером со Стиви – помнишь ту фотографию у меня на ладони? А потом ты была маленькой «папиной дочкой». Я всё ещё помню ту первую противную лихорадку, которую ты где-то подхватила. И как ты провела ту ночь, спя у меня на груди... и плача каждый раз, когда я пытался уложить тебя в твою кроватку. Чуть погодя, ты бегала с постоянно разбитыми и расцарапанными коленками и локтями и улыбкой, против которой я не мог устоять. А потом ты поступила в колледж и стала так похожа на свою мать в те времена, когда мы с ней только-только начали встречаться, что это было почти страшно.
Он мягко улыбнулся воспоминаниям и пожал плечами.
– Я очень люблю тебя, так же как люблю твоих сестру и брата. И поэтому мысль о том, что с тобой может что-то случиться, пугает меня больше, чем что-либо еще во вселенной. Если я мог бы запереть тебя в сейфе – я сделал бы это немедленно. И поэтому я очевидно был бы гораздо более счастлив, если бы ты выбрала спокойную сидячую профессию. Такую, где худшим что с тобой может случиться будет случайный укол булавкой или пролитая на блузку чашка кофе.
Последняя фраза, сопровождаемая улыбкой, заставила Алисию хихикнуть. Но лицо её отца тут же вновь стало серьёзным.
– Но я не могу завернуть тебя в вату, хотя и очень люблю. Или даже из-за того, насколько я тебя люблю. Я думаю, что самое тяжёлое решение, которое предстоит принять каждому родителю – это решение отпустить от себя своего ребёнка, но это также и самое важное решение. Если родители действительно любят своего ребёнка, то они должны позволить ему стать тем, кем хочет он, не пытаясь вынудить его стать тем, кем хотят они. Если они всё же попытаются навязать ребёнку свою волю, то это самый верный способ в конце концов потерять его. И независимо от того какую профессию ты в действительности выбрала бы, она не гарантировала бы тебе абсолютную безопасность. Как пару раз отмечал твой дедушка, когда думал, что Фиона не слышит его: дерьмо – случается.
– А что до... моральных аспектов, если хочешь, твоего выбора…, – он поморщился и махнул рукой.
– У нас с твоим дедушкой было много бесед на эту всеобъемлющую тему. Я не уверен, что он когда-либо полностью понимал моё отношение к насилию, хотя он и старался. Но практически – я никогда не понимал заинтересованности в вооруженных силах определенной категории так называемой «интеллектуальной элиты» Центральных Миров. Мне хотелось бы, чтобы мы вообще не нуждались в вооружённых силах. Мне хотелось бы, что не было людей, способных прибегнуть к насилию, чтобы достигнуть каких-то своих целей, и следовательно не было бы потребности в людях, вынужденных применить силу, чтобы остановить их. Мне хотелось бы, чтобы никто никогда не должен был бы убивать и города никогда не становились бы полем боя.
– Но всё это – лишь мечты, не имеющие отношения к реальности. Что означает, что мир действительно нуждается в людях, способных встать между цивилизацией и варварами. А значит, мы нуждаемся в таких людях как твой дедушка. И мы нуждаемся в таких людях как ты.
– И пусть я сам абсолютно не пригоден для выполнения такого рода работы. Если честно, я в роли солдата – это просто кошмар, по многим причинам. И, чтобы быть полностью честным, я нисколько не уверен в том, что у меня хватит духа – просто кишка тонка, чтобы делать те вещи, которые потребовала бы от меня такая работа. Но я глубоко уважаю людей, которые могут – и делают – работу, к которой я не способен. Конечно, я бы предпочел, чтобы дочери, которую я люблю, не пришлось бы платить ту цену, которую, я знаю, ты уже заплатила. И пусть даже это была та цена, которую ты былаготова заплатить. Но если я и волнуюсь за тебя, то я также очень, очень горжусь тобой.
– Правда? – Алисия чувствовала, что ее голос слегка дрожит от волнения. – Я никогда не сомневалась, что ты любишь меня, и что ты принял мое решение. Но я всегда боялась, что …
– Что глубоко внутри я всё же считал, что избрав военную карьеру ты «выбросила свою жизнь и свои таланты на ветер», – закончил он за неё. Протест мерцал в её глазах, но он покачал головой. – Я понимаю, что мои слова несколько более утрированы, чем ты когда-либо себе это представляла, но они верно отражают эту мысль. И я уверен, что избрав гражданскую карьеру кто-то с твоими талантами и способностями возможно заработал бы гораздо больше денег. Д и вообще, ты была бы в первых рядах, какую бы профессию бы не выбрала. Но, Али, правда в том, что ты действительно – внучка своего дедушки. Мундир на тебе говорит мне лишь о том, как хорошо твои начальники чувствуют, что ты создана для избранной тобой карьеры. Что еще более важно: я могу видеть, что ты сделала правильный выбор. Бог знает, как сильно Империя нуждается в людях способных сделать правильный выбор.
