– Ты действительно считаешь, что будет много перебежчиков?

– Не кажись столь удивлённой, Личинка, – ухмыльнулся Хилтон. – Во-первых, чёрт побери, это довольно очевидно следует из репортажей с места событий, тех самых где толпа прокатилась прямо через позиции ополченцев, а их «отважные» защитники стоят рядышком живёхоньки. Считающие что их позиция была промежуточной, а значит и наплевать на неё. Они не хотят умирать и они не хотят стрелять в своих друзей и соседей. Особенно, если они не собираются эмигрировать с планеты… – так они никогда не остановят толпу.

– Во-вторых, я был бы по настоящему удивлён, если бы уже изначально среди Ополчения не было бы приличного процента сторонников ФОЯ. И они, перебегая на ту сторону, наверняка прихватывали с собой всех друзей и приятелей, каких только смогли уговорить, – он пожал плечами. – Честно говоря, на их месте я вероятно поступил бы также. Ну что с ними могут сделать потом? Расстреляют всех? Особенно, если никто не сможет выяснить, где именно они были во время теперешних... неприятностей? Несомненно, некоторые из них огребут по полной программе, но это где-то там, далеко в будущем. Примерно так они сейчас рассуждают.

– Смотри-ка, кто-то всё ещё пытается оказать сопротивление, – заметила Алисия, вытянув руку в направлении внезапно вспыхнувшей ожесточённой перестрелки.

– Да! – Одобрительно кивнул Хилтон. – Всегда есть те, кто готов следовать присяге до самого конца. Кое-кто из них без всякого преувеличения по-настоящему хорошие вояки, даже если они и вляпались в это бестолковое Ополчение. И как везде, именно они несут самые тяжёлые потери в то время как трусы жмутся за их спинами.

– И некоторые из них сохраняют верность, потому что им ничего другого не остаётся. Ты думаешь, что революционеры встретят с распростёртыми объятиями Жонгдомбу или Чарву?

– Не может быть, чтобы они надеялись на успех переворота, не в долгосрочной перспективе, – прошептала Алисия.

– Толпа? ФОЯ? – уточнил Хилтон. Она взглянула на него, и он пожал плечами. – Алисия, вот этому – ничему из этого – нет никакого разумного обоснования, – он махнул рукой в направлении дыма и взрывов и покачал головой. – В тот момент когда Панкарме поджарили задницу время планов и дискуссий закончилось. Никто никогда не рассчитывал ни на что подобное, и ни у одной стороны не было никаких наработок на это случай. И теперь мы имеем дело с абсолютно неконтролируемой ситуацией. Никто не отвечает за это, Али. Бывает, что что-то происходит, а потом поддерживается само собой. Я видел это и прежде.

– Возможно, – согласилась Алисия, помолчав минуту или две, – по крайней мере, нам удалось собрать на укреплённых позициях практически всех наших людей.

– Так-то оно так, – вздохнул Хилтон и, заметив непонимающий взгляд Алисии, печально улыбнулся.

– Подумай о своих словах, – спокойно поправил он её. – «Практически все наши люди» на укреплённых позициях. Кто «наши люди»? Только инопланетники и члены их семей? А что относительно тех местных жителей, кто активно поддержал Объединение? Что, если кто-то в той толпе решит с ними «разобраться»? Что случится с ними? И, собственно говоря, что случится с толпой, когда она на себе почувствует различие между местным ополчением и Корпусом Имперской Морской пехоты?

Алисия вглядывалась в его лицо долгое мгновенье, затем отвернулась к отдалённой стене дыма.

Почему-то, в этот момент, этот нарастающий хаос разрушения был намного менее пугающим, чем ответы на вопросы Григория Хилтон.

* * *

– Это – настоящая катастрофа, – говорил с горечью Акос Сальгадо, расхаживая по офису губернатора Альберта. Сам же губернатор, сжав руки за спиной, стоял у окна и пристально смотрел на ту же самую панораму разрушений, которая так поразила Алисию. – Я предупредил Палациос, что её автоматическое стремление к силовым методам решения проблем может только сделать ситуацию ещё хуже, а проклятая сумасшедшая, если вкратце, послала меня в ответ! Клянусь Богом, я добьюсь, чтобы это сука предстала перед военным трибуналом, даже если это будет последняя вещь, которую я…

– Акос, – твёрдым тоном попросил Альберт, – помолчи.

Челюсть Сальгадо отвалилась и он уставился на спину губернатора глазами выброшенной на берег рыбы. В течение по крайней мере трёх секунд это было единственное на что он оказался способен.

– Но... но..., – он попытался вновь взять себя в руки.

– Я сказал, – Альберт развернулся лицом к нему, – заткнись.

Сальгадо замолчал, не понимая, что происходит, а губернатор с мрачным выражением на лице  обошёл стол и сел, откинувшись на спинку кресла.

– Это не результат каких-либо «силовых методов» майора Палациос, – заявил он категорически, указывая на окно. – Это – результат нашей глупости.

– Но…

– Мне ещё раз приказать тебе заткнутся?! – тон голоса Альберта приближался к температуре абсолютного нуля, и Сальгадо внезапно почувствовал приступ глубокой паники, поскольку он заглянул в глаза своего патрона и с ужасающей ясностью увидел в них свои политические перспективы.

– Палациос пыталась сказать нам в течение многих месяцев, что кое-что назревает, – продолжал Альберт. – Я думал, что она была неправа. Я думал, что она была паникёршей. Я думал, что так называемые аналитики разведки Жонгдомбы знают местную ситуацию лучше чем она. И, Бог видит, я думал, что ты способен отличить свою задницу от своей головы. Я хочу, ты никогда не поймёшь, насколько я этого хочу, чтобы я смог посмотреть в зеркало и сказать себе, что всё это было исключительно твоей ошибкой. Ты – тот, кто организовывал мой рабочий график, чтобы исключить возможность встречи с Палациос и помешать мне прислушаться к её «паникёрству» и её «паранойе». Ты – тот, кто «терял» её донесения мне. И ты – тот, кто придумал этот блестящий план арестовать Панкарма. Но единственная проблема с возложением ответственности за всё это на тебя, та, что я ясно понимал, что ты делаешь и что я сам позволяю тебе делать это. Я даже соглашался с тобой, несмотря на всё то, что Палациос пыталась сказать мне, что делает меня столь же большим дураком как ты. Нет, гораздо большим, тем, кто закрывал глаза и затыкал уши, игнорируя таким образом все настораживающие признаки. Керуку был абсолютно прав в своём видении ситуации здесь,  на Янцзы, а он – в двенадцати световых годах отсюда. Что означает, как это не неприятно признавать, что он был также абсолютно прав в попытке поджарить мою ничего не стоящую задницу.

– Губернатор Джаспер, – отчаянно начал Сальгадо, – конечно всё это ужасно…

– Вон, – сказал Альберт почти спокойно. Сальгадо непонимающе вытаращился на него и губернатор указал на дверь офиса. – Я сказал, «вон». И с момента, как твоё глупое грёбаное лицо окажется с другой стороны этой двери, я не хочу тебя больше видеть. Вообще.

Акос Сальгадо слепо смотрел на него в течение пары ударов сердца, сознавая скоропостижное и невосполнимое крушение своей карьеры. Его плечи поникли и он вышел из кабинета.

– Отступайте! Все назад! – Срывая голос, выкрикивал команды Карсанг Дао Чайава.

Даже сейчас он едва мог поверить в то, как бурно толпа отреагировала, как быстро она собралась и как жестоко она себя вела. Ни одна из виденных им аналитических записок разведслужбы не указывала на это, ни один чиновник планетарного правительства или офицер Ополчения не предполагал, что ФОЯ пользовался столь ошеломляющей поддержкой среди местного населения. Очевидно – все они ошибались.

«И приказ, отданный им Салаке – уговорить толпу разойтись – изначально был неверным решением», – мрачно подумал он. Хотя, положа руку на сердце, даже сейчас, он не мог придумать ничего, что возможно явилось бы «верным решением». Особенно не нарушая требование Чарвы – «рассеять» толпу собственными силами – и при этом запретившему Чайава действовать по собственному усмотрению. В конце концов, для Чарвы оказалось гораздо более важным продолжать «снимать стружку» с Чайавы, чем позволить капитану определиться с текущей ситуацией. Важнее, чем мобилизовать Ополчение. Даже важнее, чем доложить президенту Шангапу о происходящем.