– Есть одна вещь, которую ты должны понять, сержант ДеФриз, – более жёстким тоном продолжала Андронико, – всю твою жизнь, как и каждый, кто когда-либо присоединялся к Кадрам, ты была одной из сотни. Ты всегда входила в ту редкую категорию людей, добивающихся лучших результатов независимо от того какую сферу деятельности они выбирали. Но здесь в Кадрах этот уровень физических данных и интеллектуальных способностей – норма. Сможешь ты или нет продолжать выделятся среди этих людей неизвестно, но если сможешь, то обнаружишь, что сделать это окажется намного сложней. Кадры, как ни одна другая организация в истории человечества, близки  к тому, чтобы быть истинной элитой. Наши требования к кандидатам намного выше, чем в Академии Флота на Новом Аннаполисе или Академии Морской пехоты на Новом Дублине. Любой новобранец Кадров имеет врождённые способности и таланты, чтобы стать Адмиралом Флота или Командующим Корпуса. По сути, одна из самых устойчивых тенденций нашей повседневной жизни – регулярно увеличивающийся поток жалоб из управлений кадров Флота и Корпуса на то, что мы любыми путями прибираем к рукам их собственных потенциальных офицеров.

– Я рассказываю тебе об этом не только для того, чтобы предостеречь от преувеличенной оценки своих способностей – одним из критериев отбора является устойчивость к мании величия – а для того, чтобы предупредить тебя. Если ты успешно пройдёшь медосмотры, то весьма вероятно впервые в жизни будешь работать с людьми, обладающими теми же способностями, столь же мотивированными и привыкшими к лидерству, как ты сама.

Она помолчала, а затем усмехнулась.

– Одной из причин, почему я стараюсь подчеркнуть этот момент во время этих маленьких интервью, является то, что это связано с моим собственным печальным опытом. До поступления на службу в Кадры я считала себя необычайно способной. Тем горше оказалось осознание того, что в этой группе людей мой уровень способностей считался само собой разумеющимся.

– Ну что ж, теперь давайте перейдём к основам. Во-первых, среди физических качеств я раньше упоминала способности к синт-связи и к параллельному решению нескольких задач очень высокого уровня, в том числе и в максимально стрессовых условиях. В дополнении к этому …

– В любой момент как Вы будете готовы, – произнёс доктор Хайд.

Гражданский (в настоящее время [медик Кадров в отставке.]) врач в гарнитуре синт-связи комфортно откинувшись на спинку кресла сидел за своим рабочим столом и наблюдал за Алисией. Причём, как она знала, если его собственные глаза рассматривали её снаружи, то диагностические аппаратные средства подключённые к его нейрорецепторам накладывали на эту картинку изображения мельчайших деталей её внутренних органов. Так что врач буквально видел её «насквозь».

Честно говоря, Алисия уже слегка устала от медицинских процедур.

Она оказалась перед непрерывной чередой обещанных майором Андронико квалификационных тестов и успешно прошла их, официально став новобранцем Кадров, как раз к тому времени, когда пришла пора получать подарки на свой девятнадцатый День Рождения. У неё было сложилось впечатление, что она стала самым молодым рекрутом в истории Кадров – не слишком удивительно, решила она, если учесть обязательное требование наличия боевого опыта у потенциальных кандидатов. Однако, любое чувство превосходства, обусловленное таким ранним отбором, было весьма бесцеремонно сведено на нет в течение следующих четырёх месяцев.

И провела она их в основном там же, где находилась и сейчас – в руках медицинского персонала. Доктор Хайд, получивший звание майора ещё во время действительной службы в Кадрах (а сейчас, как вольнонаёмный персонал, занимал должность на государственной службе эквивалентную званию полного полковника), был успокоительно жизнерадостен, профессионален и компетентен, но полностью лишён каких-либо признаков тенденции нянчиться со своими пациентами. Что, в чём Алисия призналась самой себе, было именно той манерой общения медиков, которую она предпочитала. Но только до тех пор, пока не поняла, сколько и каких хирургических операций ей предстоит перенести.

Благодаря современным методам экспресс-заживления, она быстро выздоравливала после физических последствий тех глубоких изменений, которым подвергся её имплантированный ещё в Лагере Макензи первоначальный пакет матобеспечения. Фактически, её время восстановления после каждого очередного хирургического вмешательства было значительно меньше, чем это было там. Проблема была в том, что на сей раз было намного больше хирургии... и некоторые из изменений требовали приложения значительных усилий для освоения.

Когда майор Андронико предупредила её, что способность к мультизадачности является одной из определяющих при выборе кандидатов, она не шутила. У Алисии никогда не было никаких проблем, подобных тем, что доставили столько неприятных часов большинству из её друзей-курсантов в Макензи в процессе адаптации к нейрорецепторам, но в то время у неё был только один канал синт-связи и один нейрорецептор. Теперь же у неё их было три, и её инструкторы настояли на том, чтобы она училась использовать их все одновременно. Она сделала это, но как и предупреждала Андронико, она отнюдь не опередила в этом прочих новичков. Она наконец столкнулась с тем, что для неё оказалось по-настоящему трудно, и окружающие с тех пор как оказались загруженными теми же самыми проблемами не были расположены проявлять большее понимание. Нельзя сказать, что никто ей не помогал, но она просто не была приучена к тому, что цель может оказаться настолько труднодостижимой.

Это были плохие новости. Хорошие же состояли в том, что она – также как и в Макензи, когда в силу юного возраста она оказалась неспособна соответствовать физическим кондициям лидеров в этой области – ответила на вызов, принимая его. Это не было столь же весело как в Макензи, но это всё ещё вызывало глубокое удовлетворение.

Также на более совершенное было заменено базовое матобеспечение для зрения и слуха. Данная технология входила в закрытый список и использование её где-либо вне Кадров было противозаконно. Кроме этого была добавлена система повышения осязательной чувствительности. Это была чрезвычайно дорогая обработка, не применяющаяся в Корпусе Морской пехоты по соображениям экономической эффективности.

Наибольшее время на восстановление потребовалось после операции по имплантации нейротехнической сети, по заявлению докторов реально обеспечивающей эффективную защиту от огня дисраптора. А установленные в её базовый пакет матобеспечения новые процессоры добавили свои собственные проблемы. При первом же включении, когда техники запустили испытательные протоколы, произошёл сбой в аппаратных средствах, активизировавший встроенный в них пакет отхода и уклонения. Ощущение собственного тела, перемещающегося под контролем компьютерной программы явно предназначенной для того, чтобы убить всё стоящее между ней и спасением, и всё это при потере сознательно контроля над движениями, было... неприятным. И если бы техники, привлечённые к программе тестирования, не были готовы отключить аппаратные средства в любой момент, то этот сбой мог бы дорого обойтись для кого-то… или для всех.

Этот, чуть было не ставший несчастным, случай потребовал повторного хирургического вмешательства для замены работавшего со сбоями устройства. Все вокруг в один голос уверяли её, что подобные вещи практически никогда раньше не случались и что после повторной операции всё будет просто замечательно. В тот момент она не смогла избавиться от мрачных подозрений по поводу их очередных заверений, но кроме потребовавшегося на заживление дополнительного времени на сей раз они в действительности оказались правы.

Конечно были кое-какие менее кардинальные изменения, самым значительным из которых несомненно была её новая фармакопея. Её совершенно исправная индивидуальная аптека образца Корпуса была хирургическим путём удалена и заменена новой, большего объёма, резервуары которой содержали всё, что имел оригинал плюс несколько коктейлей по собственным рецептам Кадров.