К сожалению для них у Григория Хилтона не было такой проблемы. Старший стрелок удобно устроился, оперев свою штурмовую винтовку на сошки, тщательно пристроенные ещё в то время, когда готовил себе стрелковую ячейку. Затем нажал на спусковой крючок.

Помеченные полосками холостые патроны к его M-97 должны были обеспечивать визуальные и звуковые маркёры, которые должны были позволить окружающим  определить его позицию, когда он стрелял. Впрочем в данном случае его мишеням мало помогли эти подсказки, потому что у «атакующих» просто не было ни времени, ни возможностей реагировать на выстрелы. Лазерный дальномер винтовки допускал двойное использование – как указатель прицела для повышения точности огня или... для активизации сенсоров на учебной униформе.

Хилтон смёл своим «огнём» резко остановившихся удивлённых ополченцев смущённых проблесками огоньков у них на груди. Некоторые из них успели взглянуть вперёд, как будто пытаясь выяснить точно, откуда вёлся огонь. Однако большинство остальных было сильно занято обеспечением контакта своих задниц с землёй прежде, чем их снаряжения само подтолкнёт их к этому.

– Замечательно хорошая охота здесь, Личинка, – прокомментировал Хилтон, разглядывая дюжину с лишним ополченцев, которую он только что поощрил, чтобы стать особенностями местного пейзажа. – Специально для некоторых, – добавил он с усмешкой, наблюдая за выстрелами Медрано вместе с выверенным разбрызгиванием «гранат» со стороны пусковой установки Зигары совместными усилиями заканчивавших то, что начали светошумовые гранаты.

Симулированная резня была столь же абсолютна, как и внезапна, и Хилтон покачал головой, рассматривая покрывавшие дно ущелья «тела».

– В следующий раз лучше тренируйтесь, – посоветовал он несчастным ополченцам. – Здесь мы – лучшие.

* * *

– Не смеши меня, Кушива! – нетерпеливо сказал Полковник Чарва. – Даже если Чайава был прав – что не так; как ты считаешь: каким образом дюжина очевидных иностранцев сможет проскользнуть в город мимо всех наших людей, разыскивающих их?

Чарва фыркнул в отвращении. Он предположил, что это была по крайней мере частично его собственная ошибка. Выбор вин его любимого ресторана частенько соблазнял его на продление обеда сверх официально отпущенного для этого времени, но он действительно не должен был позволить случится этому сегодня. Не тогда, когда учения были в самом разгаре. И особенно не тогда, когда доклад Кушивы во время его беседы с Чайавой очень ясно показал, что его подчинённые были готовы шарахаться от любой тени без твёрдой руки его руководства, держащей их в собранности.

– Теперь, –  сказал полковник, – первое необходимое действие…

– Извините меня, полковник.

Чарва поднял взгляд, недовольный прерыванием.

– Что?–  рявкнул он.

– Я сожалею, что прервал Вас, Сэр, – сказала техник связи, – но мы принимаем непонятные сигналы от роты капитана Чайавы.

– Что означает ваше «непонятные»? –  требовательно спросил Чарва.

– Мы не уверенны, Сэр. Это только обрывки передач их комов ближнего действия, и даже их не достаточно, чтобы получить связное представление о происходящем там. Но кажется, что они могли бы соответствовать, своего рода, нападению.

– Вот! – Чарва впился взглядом в Кушиву. – Видишь? Это то, что случается, когда офицер – младший офицер – в боевой обстановке позволяет себе отвлечься от поставленной задачи под воздействием диких фантазий!

* * *

– Теперь, – скомандовал сержант Метемич и морские пехотинцы из команды Альфа, третьего отделения, второго взвода выскользнули из позаимствованного ими микроавтобуса. Они двинулись без всякой внешне заметной поспешности, спокойно, как будто у них была законная причина находиться здесь. Группа преодолела три четверти пути от припаркованного на подобающем месте у края тротуара микроавтобуса до здания прежде, чем кто-то из ополченцев просто взглянул в их направлении.

И сократили большую часть оставшегося расстояния прежде, чем кто-то понял, что независимо от того, что на них могло быть одето, пассажиры автобуса не были янцзыцыанцами.

– Подождите минутку, – начал кто-то, и Сандовский небрежно положил свою бесшумную M-97 на борт и открыл огонь.

Глушитель винтовки был замечательно эффективен, и ополченцы лишь в удивлении смотрели на вспыхнувшие маячки поражения на своём обмундировании. После чего цепи инъекций вкололи дозы… и «мёртвые» часовые внезапно начали издавать гораздо больше шума чем винтовка, а их задницы с замечательной скоростью вошли в контакт с тротуаром.

Сандовский и один из покинувший общий строй стрелков команды тут же заняли огневые позиции, которые позволили им непосредственно контролировать территорию перед зданием. И пока они делали это, Метемич, Юханссон и остальная часть команды Альфа, распахнув переднюю дверь, бросила пару светошумовых «ручных гранат» в фойе здания, мгновением позже с оружием наизготовку последовав за ними.

* * *

– Что за..? – начал полковник Чарва, как оглушительное «БАБАХ» «гранат» Метемича встряхнуло здание офиса, которое на время учений он приспособил под собственную  штаб-квартиру. Он впился взглядом в техника связи всё ещё стоящего в дверном проеме.

– Быстро узнай что, чёрт возьми, там происходит! – рявкнул он.

– Да, Сэр! Сразу же! – ответил техник. Он крутанулся на пятках, стремясь побыстрее исполнить приказ, но внезапно остановился.

Заметив как техник медленно и осторожно отступает назад в офис, огонь во взгляде Чарвы стал ещё более явным. Он открыл рот, чтобы снять шкуру с горемыки, но тут же застыл (всё ещё с открытым ртом), поскольку вслед за связистом в помещение проследовал сержант Абрахам Метемич, Имперская морская пехота.

– Добрый день, полковник Чарва, –  морской пехотинец сказал с изящной воинской вежливостью.

После чего поднял свою штурмовую винтовку и снаряжение Чарвы расцвело сигналами «вы убиты».

– Будь проклят этот сукин сын!

Джаспер Альберт – губернатор планеты – хлопнулся задом в кресло позади своего стола. Он был довольно высоким мужчиной, обычно имевшим ухоженный, вызывающий инстинктивное доверие внешний вид достойный успешного политического деятеля со Старой Земли. Но в данный момент он гораздо больше походил на очень капризного ребёнка бьющегося в истерике, нежели на прибывшего непосредственно из «столицы вселенной» личного представителя императора Симуса II.

– Панкарма? – спросил вошедший вслед за губернатором в кабинет Акос Сальгадо.

– Что? – Альберт оторвал  хмурый взгляд от заваленного информационными чипами рабочего стола.

– Я спросил, общались ли Вы с Панкармой и его придурками из Фронта Освобождения Янцзы.

– На самом деле – нет, – приглушенно прорычал Альберт, с явно выраженным в состоянии собственной неуверенности земным акцентом. – Не то, чтобы Панкарма не сукин сын – хотя бы в силу своего происхождения. Не говоря уже что он – честолюбивый и, возможно, изменнический ублюдок. Но я «общался» как ты выразился, с другим сукиным сыном – с Керику.

– Вот как, – кивнул Сальгадо. Он вовсе не был удивлён, что именно губернатор Коронного Мира говорил о губернаторе сектора, в чьём подчинении первый теоретически находился. Учитывая тот факт, что собственное мнение Сальгадо относительно сэра Инобэкхара Керику было очень близко к подобному мнению его собственного непосредственного начальника, он не чувствовал настойчивого желания указать Альберту на неуместность комментария.

– Тогда уместен вопрос: что хорошего губернатор сектора сделал на сей раз? – спросил он мгновенье спустя.

– Он решил «дать мне юридическую оценку», – почти срываясь на крик, ответил ему Альберт. – Боже! Он говорил со мной, как будто я – какой-то долбанный начинающий политик! Чёрт возьми,как я ненавижу этих выскочек, сделавших  карьеру в бюрократическом аппарате и считающих, что они знают всё о том, как работает система! Вы думаете, что Керику – эта жопа в розовых очках – продержался бы хотя бы полгода в мире realpolitik на Старой Земле?