Алисия уставилась на него, и он улыбнулся.

– Если ты хочешь её, она твоя, – просто сказал он ей. – Вероятно заполнение вакантных должностей подразделения займёт у нас всё время, которое ты проведёшь в Офицерской Школе, но я могу заполнить одну строчку прямо сейчас, если это то, что ты хочешь.

Алисия обнаружила, что потеряла дар речи.

– Я должен понимать это как согласие? – мягко рассмеялся Кейта.

—

– Слушай, мне плевать, что говорят эти крысиные задницы из штаба! – раздражённо прорычал майор Сэмюэль Трумэн, Имперская Морская пехота. – Сидя на месте, я несу потери, в то время как могу просто выбить эти грёбаных ящериц с их позиций!

– Сэр, – почти с отчаянием возразил лейтенант Хантер, – я просто передал Вам то, что мне было сказано. Они хотят, чтобы мы удерживали занимаемые позиции. Причём – прямо здесь.

– Будь они прокляты!

Если бы майор Трумэн был в состоянии это сделать, то сорвал бы свою шляпу, бросил её на землю и в сердцах потоптался бы по ней обеими ногами. Но так уж случилось, что в настоящее время он был облачён в полный комплект активной боевой брони Морской пехоты, которая делала его намеренье мало осуществимым, что в свою очередь ещё меньше способствовало восстановлению душевного равновесия.

Вместо этого он, глубоко вздохнув, очень медленно досчитал до пятидесяти – досчитать до ста помешала душившая его ярость – и затем также медленно выдохнул сквозь крепко сжатые зубы.

– А теперь, лейтенант, поподробнее, – произнёс он почти по слогам, – какие именно причины привел тебе Эйч-Кью [ШТАБ-КВАРТИРА], чтобы заставить нас оставаться «прямо здесь»?

– Сэр, они лишь сказали, чтобы мы удерживали текущие позиции и что кто-то должен прибыть к нам на КП, чтобы всё объяснить.

– А, конечно же, – с саркастической усмешкой передразнил Трумэн. – Нам всё объяснят.

С обратной стороны горного хребта со свистом отправился в полёт очередной залп тяжёлых миномётов Риштян и автоматизированные орудия ПВО на позициях Морских пехотинцев завертелись как сумасшедшие змеи. Плазменные болты с визгом пронеслись вверх и накатывающийся вал миномётного огня рассеялся, взорвавшись так и не достигнув своих намеченных целей. Непрерывное беспорядочное потрескивание огня «стрелкового оружия» также доносилось с противоположной стороны горного хребта, где авангард Трумэна обменивался винтовочным огнём с пикетами Риш. Штурмовые винтовки Морских пехотинцев какая-нибудь небронированная пехота прошедших эпох назвала бы малокалиберными пушками, но соответствующее им по назначению оружие Риштян всё равно было гораздо тяжелее.

Трумэн вслушался в какофонию боя, затем покачал головой.

– И почему я всё ещё способен удивляться идиотизму штабных приказов? – риторически вопросил он. Хантер благоразумно промолчал, и майор вздохнул.

– Ладно, Винсент, – сказал он лейтенанту более спокойным голосом, – раскочегарь свой ком и отрапортуй в Эйч-Кью, что Второй Батальон удерживает свои позиции и ждёт дальнейших приказов.

– Есть, Сэр! – Хантеру удалось скрыть большую часть облегчения, которое он почувствовал при этих словах, но Трумэн всё равно отметил это и с искренним весельем улыбнулся. Потом отвернулся, в который раз просматривая проецирующуюся на его собственный ВИЛС текущую информацию и задаваясь вопросом – чем он так прогневал Бога, что тот высыпал на него такую кучу дерьма.

* * *

К тому времени, когда обещанный штабом «посыльный» достиг КП Трумэна, интенсивность огня, которым обменивались между собой Второй Батальон и окопавшиеся Риши скатилась до случайных кратковременных перестрелок. Первоначальная ярость майора вследствие приказа прекратить наступление также приутихла – немного, во всяком случае – и он был готов по крайней мере выслушать то, что его... посетитель должен был сказать.

«И для его собственного блага, пусть новости будут хорошими», –мрачно пообещал он себе.

Второй Батальон уже потерял сто человек, причём двадцать три из них погибшими, прежде чем наконец погнал отступающих Риштян. «И когда придётся продолжить наступление, эта задержка, позволившая противнику вновь закопаться в скалы, обойдётся нам ещё дороже», – раздражённо сжав челюсти, подумал он.

Он ненавидел подобные задания. Планета Лувэйн [город в центральной Бельгии, во фламандской Брабантской области: столица герцогства Брабанта в XI-XVвекахи центр торговли тканью (кружева); университет (1426)] даже не была имперским миром – это был Мир Беззакония, настолько помешанный на сохранении своей независимости, что отверг даже ограниченный оборонительный союз с Империей. Очевидно, его правительство полагало, что отказ подписать любые формальные соглашения с любой стороной так или иначе убедит их обеих оставить их мир в покое.

Что, возможно, и сработало в отношении Империи, но не со Сферой Риштян. Хотя, стоит отметить для справедливости, формально Ришив Лувэйн не вторгались. Технически это была пиратская экспедиция. Клан Тарииан начал вторжение исключительно в целях личной наживы, и не имело значения, верил в это кто-нибудь или нет.

К сожалению для Клана Тарииан – или для Риши, в зависимости от того, кто как интерпретировал происходящее – имперская разведка, вовремя получив данные об операции, успела подтянуть подкрепления в Тивериадский Сектор, к ближайшей к Лувэйну базе Флота. Что означало, что когда республика Лувэйн наконец, почувствовав запах сбежавшего кофе, проснулась и поняла, что это полномасштабное вторжение, рядом оказались имперские войска, готовые отозваться на его хриплые призывы о помощи. К сожалению, эти войска были не в состоянии добраться до театра военных действий прежде, чем Риши высадили с орбиты всю свою наземную группировку.

Имперский флот быстро и эффективно уничтожил или рассеял космические корабли ящериц, доставившие в систему и поддерживающие десант с орбиты, но ничего не смог сделать с наземными войсками. Будь на месте Риштян люди, их командующий в подобном затруднительном положении скорее всего задумался бы о капитуляции или, по меньшей мере, стал бы договариваться об эвакуации. Риши же, к сожалению, вообще не признавали подобного выхода и майору Трумэну и остальным подразделениям полка, в который входил его батальон, большую часть последних трёх стандартных недель пришлось иметь дело с последствиями упорства ящериц.

Что и стало причиной его недовольства приостановкой наступления, когда он наконец обнаружил уязвимое место на последнем рубеже обороны Риштян. По сути…

– Э-э-э, майор?

Трумэн, донельзя удивлённый тоном лейтенанта Хантера, обернулся и вопросительно поднял брови. Младший офицер стоял около входа в КП, выглядя столь же ошарашенным, как и прозвучавший голос.

– В чём дело, Винсент? – раздражённо поинтересовался Трумэн

– Сэр, здесь... представитель из Штаба.

Трумэн опять начал закипать, но лишь помотал головой внутри шлема – эквивалент пожатия плечами одетого в бронескафандр человека.

– Хорошо, зови его, – резко сказал он.

– Да, Сэр! – Хантер, повернувшись в сторону небольшой площадки у входа в командный пункт, заговорил с кем-то невидимым Трумэну, а потом, – Сюда, Мэм, – приглашающе взмахнул рукой.

Майор с раздражением смотрел, как его офицер-связист пятится назад, стараясь освободить в тесном КП место для гостьи, а потом и так уже задранные выше некуда брови Трумэна сделали почти успешную попытку полностью уползти за линию волос на голове. Последней вещью, которую он ожидал увидеть на своём командном пункте, была фигура в активной боевой броне Кадров!

Причём броня вновь прибывшего несла знаки различия капитана, что автоматически делало её владельца равным по званию самому Трумэну. Что было не особенно приятной мыслью. Не то, чтобы Сэмюэль Трумэн не испытывал уважения к Кадрам – в конце концов он не был идиотом. Однако, как бы он ни уважал их, он был равен пришельцу по званию и к тому же именно он в течение трёх прошедших недель командовал батальоном. И сказать, что мысль о том, что теперь ему предстоит получать приказы от кого-то, кто ни  черта не смыслит в текущей тактической ситуации, была горькой, означало ничего не сказать.