— Смотри-ка, Атев, смертный даже не моргнул, — звонко смеясь, сказал держащий меня на прицеле лучник.

— Ха, посмотрю я на него, когда моя сабля срежет ему ухо, — ответил Атев, укалывая меня ледяным взором. — Лаев, дай ему свой клинок, поединок обещает быть захватывающим.

— Какой поединок? — растерянно спросил я.

— Смертельный, смертный. Смертельный.

Я, воспитанный на кучи триллеров, все уже давно понял, поэтому, мой мозг лихорадочно принялся обдумывать всевозможные варианты. Мне не пришлось особо притворяться изображая страх на лице. Сказал слабым голосом:

— Но это будет просто бойня. Ты так легко перерубил мои цепи, что выбьешь меч у меня из рук с первого же удара.

— Ха, — довольно сказал он. — Не трясись ты так, смертный, я конечно сильный, но просто мой клинок зачарован на нарезку железа. Ваши рыцари для меня все равно, что голые дети… Да дай ты ему меч, пока он еще не упал в обморок.

Лаев медленно опустил растянутую тетиву, и перехватив лук со стрелой в одну руку, свободной он вынул из ножен свой клинок. Гардой вперед протянул дрожащему человеку по виду такой же как у Атева меч. Но тот не спешил его брать.

— Долго я еще буду тянуть тебе клинок? — с вызовом и презрением спросил он.

Сглотнув жесткие слюни, человек, наконец, решился, сделав шаг вперед, он дрожащей рукой ухватился за рукоять и… И эльф ничего не успел сделать.

Как только рукоять оказалась в ладони, я, не меняя направление клинка, всем телом бросил его вперед. Эльф вряд ли успел что-то сообразить, клинок с мягким хрустом вошел ему в грудь. Окровавленное острие вышло из спины.

Я рассчитал правильно, его шокированный такой подлостью товарищ упустил время для нападения в спину. Предоставил мне спокойно выдернуть клинок из груди мертвеца. А выдернул я, надо полагать, с особенным цинизмом. Краем глаза видел, как побледнел темный эльф, когда я наступил на грудь его поверженного товарища.

— Ты… ты чудовище, — прошептал он, на глазах из мулата превращаясь в белого человека.

— Чудовища, это те, что расстреливают потерпевших кораблекрушение людей.

Его глаза цвета неба потемнели. Он, больше не роняя понапрасну слов, бросился на меня, вертя клинком как заправский ниндзя.

«Чертов мальчишка», — почему-то подумал я, прежде чем принялся отражать град обрушившихся ударов. Еще никогда не видел, чтобы двигались с такой скоростью.

Эльф, казалось, был везде разом, его клинок оставлял за собой едва видимую полосу в воздухе.

Все же, даже невероятная моя сила в сравнении с его скоростью не значила ровным счетом ничего. Мой меч не успевал блокировать его удары, не говоря уже о том, чтобы коснуться его тела. Клинок в руках эльфа, словно неуловимая остро кусающая змея, легко проходил через мою неловкую защиту и оставлял на теле кровоточащие раны.

Каждое новое мгновенье означалось новыми ранами на теле, оно уже выло отказываясь повиноваться, каждое движение причиняло новую боль. Только благодаря нечеловеческому чутью, позволяющему мне частично отклоняться от острой стали, я еще оставался в живых.

Но эльф ярился все сильней: он не понимал, почему уже минуту, как должный быть мертвым человек, еще стоит на ногах и даже избегает большинство его ударов.

Решив покончить с затянувшимся боем, он вложил в выпад всю массу тела. Глубокий выпад обязан был пронзить мне грудь насквозь, но эльф просчитался.

Он не мог знать, что человек обладает силой десятерых. Уверенный, что легко сомнет мою слабую оборону, на секунду подставился, и мой блок едва не выбил оружие из его рук. Отклоненный до предела эльфийский клинок все же успел взлететь для защиты хозяина. Но его трепыхание я даже не почувствовал. Мой меч вошел в его сердце и, разрезав ребра как бумагу, вышел из ключицы.

Умирающий эльф хрипел и булькал, его рот заполнился кровавой пеной, а глаза наполнены невыразимым ужасом. Бессмертному существу оказаться на пороге смерти много страшнее. Но наверно, я циник, вид навсегда покидающего нашу реальность существа, не затронул внутри ни одну струнку. В конце концов, он сам решил, что из нас двоих останется только один, и я, разумеется, хотел жить не меньше него… ведь я тоже бессмертен.

— Надо бы это где-то записать, а то что-то забывается.

Агония эльфа длилась долго, и я раздумывал об ударе милосердия, когда он, наконец, затих. Да какое мне в сущности дело до этого темнокожего существа? Он даже не человек. Гораздо больше меня занимали жжения бесчисленных ран. Повезло, что они не глубоки, только разрезаны мышцы, но я уже чувствовал, как ускоренная в сотни раз регенерация стягивала волокна тканей. Думаю, к вечеру от кровавого месива, на которое походило мое тело, не останется даже напоминаний.

Израненный, но довольный собой, крепко сжимая трофейный клинок, углубился в лес. Прежде всего нужно найти источник пресной воды, а потом понять, куда попал и обдумать дальнейшие действия. Тяжелые испытания, пройденные мной за последние месяцы, отчасти изменили мой характер. К эльфам, пытавшимся меня убить, я отнесся на удивление флегматично, а ведь раньше меня бы бил нервный озноб.

Правда, если опасения подтвердятся, и эта земля вправду окажется островом, свои страхи мне придется вспомнить. С острова, контролируемого эльфами, убраться будет непросто…

Не хотел бы жить рядом с таким лесом: деревья сплошь черные, огромные как великаны и смотрят с подозрительностью. Немного помедли, вырвут из земли корни, окружат и сожрут в одно мгновение. Да еще солнце расплескало кровавые краски так, что мой блестящий трофейный клинок светится, словно в огне.

Пробираясь между стволами нависающих деревьев я напряженно вслушивался в звуки леса. Странные они, эти звуки: шумный галдеж птиц переплетался с отрывистым кошачьим мяуканьем и визгом кого-то мигом напомнившее мне о бешенных макаках. Однако обитатели леса скрывались в кронах деревьев настолько умело, что мне ни разу не удалось увидеть их даже мельком.

Неожиданно я набрел на отчетливую тропу. Скорее заинтригованный чем настороженный осторожно последовал по ней. Я был уверен что звериная тропа выведет меня к источнику пресной воды. Был в этом уверен, до тех пор, пока она не вывела на широкую поляну. Я сделал глупость, что упустил из мыслей сородичей тех эльфов, но корить себя было поздно.

На открытом меж деревьев пространстве, верхом на здоровом белом волке держит осанку темная эльфийка. Волк явно непростой, но до Лейлы ему было дальше, чем до марса. Почуяв мой взгляд, волк засверкал голодными глазами, в ответ я сделал вид, что его не существует.

Нещадно давя зарождающуюся панику, переключил внимание на эльфийку и воздал должное ее красоте. Мулатки, правда, не в моем вкусе, но эта очень даже ничего.

Если бы не заостренные ушки… Грива блестящих светлых волос опускается до плеч, лицо словно отлито из светлого шоколада. Черты лица совершенны, ни одна человеческая женщина не сравнится, но в то же время я знал, что такие совершенные лица иногда смотрятся так же непритязательно, как лица последних дурнушек. Алые губы слегка сжаты, из-под бровей выглядывают два голубых сапфира-глаза. Смотрит внимательно, изучающе, наверно, примеряется, куда бы всадить стрелу, так, чтобы побольней… Ненавижу эльфов.

— Мое имя Эйра, Мерцающая Звезда, — сказала так, что сразу ясно, принцесса бросает конюху — это в лучшем случае. У меня возникло непреодолимое желание поставить ее, куда заслуживает. — Я верховная жрица Зуулуса и Двенадцати Башен.

Что-то новое и очень знакомое, про башни я никогда не слышал. А Зуулус — это один из четверки правящих богов. Да, точно, бог темных эльфов, — сделал ненужный сейчас вывод я, поражаясь новой волне своей флегматичности. Эльфийка, кажется, произнесла эту фразу с видимым удовольствием, только чтобы указать пальцем на червяка.

— Я всего лишь простой смертный, мое имя Вардес, Пожиратель и Топтатель Звезд, — кротко и с почтением сказал я, при этом едва сдерживая улыбку. Не знаю, поняла ли эльфийка мое явную иронию и даже неприкрытое ехидство, или что-то проступило на моем лице, но она улыбнулась зловеще, а волк впервые о себе напомнил, грозно зарычав.