Через секунду от Лейлы остался лишь пепел. Мои руки обратились в уголь до самых костей. Мягкие ткани превратились в черную труху, рассыпаясь на почти ослепших глазах.

Время бестолково замедлилось. Зачем? Меня ведь уже не спасти. Еще несколько бесконечно долгих ударов сердца, и я умру от болевого шока. А пока медленно падая на спину, я проклинал все и всех. Бестолковое время. Бессмысленную жизнь.

Безумный мир. Слабым утешением было лишь то, что мне не придется жить одному… без нее.

Боже, за что мне это? Зачем я вообще жил? Был ли вообще смысл?

И еще я чувствовал, как два мнимых бога наблюдают за агонией бессмертного будто бы существа со странным названием хексен.

— Будьте вы прокляты, уроды… — едва прошептали мои губы.

Кровавая пелена медленно заливает глаза. Очень скоро их вырвет из глазниц голодное воронье, а тело разорвут падальщики. Умирающий человек должен знать, что о нем будут вспоминать и непременно похоронят. Только этим мы и отличаемся от тех же животных. Боль и смертная тоска нахлынули новой волной: я умираю как бродячая собака.

Быстро летящие по алому небу красные облака замерли уже навечно…

Я задергался в конвульсиях, с трудом открыл плотно зажмуренные глаза, в голове раздался звон, словно разом задрожали тысячи стекол. Еще в шоке я завертел головой: темнокожая эльфийка, серебристый оборотень и голубое небо видятся словно через призму белого матового стекла, но оно исчезает с каждой секундой. Но что?! Как?! Лейла! Да что же это?!

— Приди в себя, Хексен, — голос Эйры прорвался словно издалека. — Мы не можем более задерживаться. Чаша близко, я чувствую ее… Хексен, ты меня слышишь?! Ты идешь?!

Я молчал не в силах понять и поверить, что я жив, что они живы… Ощущение дежавю накатило свирепой волной. Боже, что же это было? Где следы тех ужасных ожогов?

— Хексен, каждая минута на счету, — не унималась эльфийка, — вставай! Идем.

На всякий случай я ощупал свое здоровое, еще не обожженное пламенем умирающей Лейлы тело. Превозмогая удушающее изумление и мчащиеся во всех направлениях хаотичные потоки мыслей, я встал, опираясь о холодную, покрытую мхом, разрушенную стену и отстранено бросил:

— Иду.

Лейла, обрадованная моим возращением в этот мир, бодро вскочила на все четыре лапы и повела мордой к моему лицу.

— Только не целуйся, Лейла, — машинально сказал я.

Оборотень чуть прижал уши и, обиженно отвернувшись, скакнул ближе к эльфийке.

История повторяется. Неужели это было невероятно правдивое видение? Раз так, конец должен стать другим…

Идя по городу демонов как в тумане, я напрягал все свои извилины. Мой мозг кипел, каждую секунду придумывая новые варианты и отбрасывая старые. Уже понятно, что даже если сейчас все брошу и вернусь в крепость, мне не дадут сесть на корабль и покинуть остров. Зуулус догадается о том, что я что-то понял, и непременно изменит планы. И тогда у меня не будет преимущества… которое, по идее, должно быть сейчас.

Темнокожая предательница ведет нас кружным путем, наверно, избегает скопления демонов. Хотя это всего лишь для отвода глаз, Зуулус как-то подчинил всех демонов себе. Они заранее расчищали нам путь и нападают только для вида. Зато, когда на нас напали маги Высокой Башни, тысячи их появились из ниоткуда и набросились на наших врагов.

Несколько крупных демонов с перепончатыми крыльями за спиной, небрежно держа в руках двуручные мечи, бесцельно бродят у необычной в этих руинах башни со шпилем на крыше. После того, как эльфийка играючи с ними расправилась, мы трое вошли в башню, как грызуны в мышеловку. Девушки, что мнят себя сильными, еще не знают, что боги уготовили всем смерть.

Все оставалось без изменений: облупившаяся краска на стенах, земля и труха на полу, даже запахи были такими же. Перед лестницей у ржавых рыцарских доспехов лежит длинный меч с красным рубином на рукояти.

— Прости друг, но твой меч спасет жизнь мне и многим хорошим людям, — сказал я, словно извинясь. Ножны с мечом аккуратно перекочевали ко мне на пояс.

Когда я оглянулся, лживая эльфийка уже провалилась сквозь пол, а колеблющийся оборотень бросается следом. Матерый зверь с серебряной шкурой исчез, словно пола на этом месте никогда и не было. А я набрав в грудь воздуха, отключил работающий на износ разум, сделал шаг вперед…

Меня вновь поймала успевшая обернуться девушкой Лейла. Она прижимала меня к себе словно ребенка, смотря при этом глазами, полными страха.

— Отпусти, Лейла, — сказал я тихо, и испуганная девушка отпустила так, что падение на каменный пол едва не выбило из легких весь воздух.

— Прости, повелитель! — в ужасе воскликнула она. — Я не хотела!

— Все в порядке, Лейла, идем.

В чем бы она ни была виновата, но уже заслужила прощение, она ведь пожертвовала ради меня своей жизнью…

В центре темного зала возвышается стела с Чашей из темного металла.

— Вот она Чаша, — со вздохом позади прошептала Эйра.

Я ухватил ее обеими руками и, потянув к себе, замер в ожидании. Клуб ожившего тумана не заставил себя долго ждать. Через десяток секунд рядом со мной уже стоит воин… Рыцарь в зеркальных доспехах с глухим шлемом, в котором немного искажаясь, отражался я, герой, доставший Чашу. Арайдон, бог, которому я присягнул, смотрел на меня темными в узкой прорези шлема глазами.

Лейла, а за ней и Эйра упали на колени:

— Счастлива приветствовать тебя, Арайдон! — хором сказали они.

Прежде, чем он раскрыл рот, я вложил кубок ему в руку:

— Арайдон, ты помнишь, что должен исполнить одно мое желание?

— Конечно, хексен, — сказал он с грустью в металлическом голосе. — Ты хочешь вернуться в свой мир? Что же, твое желание…

— Нет, я хочу, чтобы ты подарил мне Лейлу. Ты больше не сможешь ей повелевать, и она будет принадлежать мне.

— Что? Но зачем?

— Так ты выполнишь мое желание?

— Я дарю тебе этого миракла, Вардес, — торжественно сказал бог в зеркальных доспехах. — Лейла, отныне твой вечный и единственный повелитель — этот хексен с именем Вардес.

— Лейла, — окликнул я девушку.

— Да, повелитель?

— Эйра — предательница. Убей ее.

— Что?! — в голос вскричали три существа.

— Лейла, это приказ.

— Повинуюсь, — бросила Лейла практически одновременно с осветившей зал фиолетовой вспышкой.

Серебряный миракл в мгновенье разорвал горло опешившей эльфийки.

— Но она точно предательница? — с сомнением спросил Арайдон. Он не отрывался от истекающего кровью тела эльфийки. — На протяжении трех сотен лет она не прекращала мне молиться…

Позади бога-рыцаря материализовался темный эльф в красиво расшитом золотом плаще.

— Зуулус?! — с отчаянием в металлическом голосе вскричал Арайдон.

— Мой план оказался воистину гениален, — сказал довольный собой бог, он даже не посмотрел на распростертую Эйру. — Я знал, что ты не удержишься от того, чтобы поблагодарить хексена за Чашу. И явишься сюда лично…

— Ты можешь гордиться собой по праву Зуулус, — произнес Арайдон металлическим, не выражающим эмоций голосом. — Я второй раз попадаю в твою ловушку.

— Не строй из себя мученика, падший бог. У тебя есть выбор, — не сводя с него сухого взгляда, бросил остроухий бог.

— Какой же?

— Либо ты приносишь мне клятву верности, либо я выдаю тебя другим богам.

Он принялся расхаживать вокруг замершего словно истукан бога. Поняв, что Арайдон не собирается отвечать, отрывисто бросил:

— На твоем месте, я бы не спешил проявлять гордость. Ты уже убедился, что мой ум превосходит все другие. Мои планы идут далеко, и если ты станешь служить мне, я очень скоро стану Первым. Я займу твой старый трон, но после этого воскрешу твое тело… Служение мне обеспечит тебе выгоду большую, чем то жалкое существование, что ты сейчас ведешь. Твоя комариная партизанская война не принесет тебе победы даже спустя тысячу лет. Подумай…

Ответом вновь послужило гробовое молчание. Лейла вновь превратилась в девушку и теперь жалась ко мне дрожа от страха перед Зуулусом.