— Что привело тебя на остров Темных эльфов? — спросила она с видимым участием, но в то же время вопрос был явно риторический. Секундой позже до меня дошел смысл сказанного. С острова, где повсюду эльфы, невозможно сбежать без их помощи. Может быть, еще не поздно как-то договориться?
— Я потерпел кораблекрушение, — начал я с небольшим поклоном в образе гостя.
— Я вступил на ваши земли без оружия и с миром, но к сожалению, был встречен с оружием в руках, и дабы сохранить собственную жизнь, вынужден был защищаться.
Волей судьбы убил двух твоих соплеменников, за что нижайше прошу прощения…
Я поклонился в знак того, что моя витиеватая речь окончена. Эльфийка смотрела на меня как на пустое место. Молчание затягивалось, в тишине слышал даже тяжелое дыхание волка, который не сводил с меня злобного взгляда. Наверное, устал вот так стоять, держа на спине хозяйку, и сваливал виновность в этой задержке на человека. А она замерла, смотря кристально-голубыми глазами сквозь меня. Хотел уже как-то обратить на себя внимание, но тут ее взгляд переменился. Зажегшийся в них огонек мне совсем не понравился.
— Правда в твоих словах делает тебе честь. Не знаю, что тобой двигало – безумие или храбрость, но знай: темные эльфы никогда не оставляют убийц своих собратьев, — звонкий голос, казалось, слышали все звери в лесу. — Ты мог бы умереть на берегу рядом со своими товарищами, вместо этого, предпочел спасать свою жалкую жизнь. Более того, ты убил двух наших братьев, а главное, посмел войти на Запретные земли, куда с самого зарождения мира не ступала нога человека. За все эти злодеяния ты приговариваешься к смерти.
Я впал в легкое оцепенение, был раздавлен свалившийся массой угроз. Эльфийка замедленным театральным жестом направляет свою ладонь в мою сторону. Понял, что она будет разить не стрелой и не кинжалами на поясе. Какое-то время проведя время в Высокой Башне сумел различить готовящееся заклятье из разряда простых.
Наверно, рассчитывала на полную неспособность к сопротивлению деморализованного человечишки.
Увидев, как из охваченной белым пламенем изящной ручки вырываются ледяные лезвия, я вышел из ложного ступора и успел кувыркнуться, своим же клинком едва не разрезая себя пополам. Большинство ледяных ножей прошли выше и левее меня, но пара пребольно впилась мне в лопатку и плечо.
Вскочил чуть пошатываясь и, не теряя времени, бросился на вновь начавшую колдовать всадницу. Мне не хватило лишь несколько секунд, последовала более мощная атака. Эльфийка повела рукой, и в меня со страшной силой врезалось что-то убойное. По мановению напряжения в воздухе мог сказать, что заклятья, подобной силы, из всех видимых мной магов могли использовать только Гардий и Тзар.
— Она на две головы сильнее, — успел подумать я перед тем, как всадница на белом волке и зеленая листва деревьев сплелись в единое целое. Мир поплыл и рухнул в темноту.
Неужели жив? Я лежу в зарослях высокой травы, темные на закате облачка лишь краями окрашены красным. Мышцы задрожали от прилагаемых усилий, я с трудом поднялся и сел. Чувство такое, будто кровь в жилах словно застыла, превратившись в холодное машинное масло. Едва двигая шеей, окинул взглядом поляну. Почему я жив, и куда подевалась проклятая эльфийка? И что это за синяя тряпочка?
Надо же, чей-то платок… Но почему эльфийка так плохо меня убила?… И только сейчас заметил стрелу, торчащую из моей груди. Откуда она взялась, если я был поражен заклятьем?!
Трудно представить, чтобы подошедшая к распростертому телу всадница натянув лук, выстрелив в сердце в упор и при этом промахнулась.
Боли я не чувствовал, но ощущение было донельзя мерзостное. Стрела, застрявшая чуть левее сердца и никак себя при этом не проявляющая — нечто нездоровое. Чем-то мне это напомнило сказки про оживших мертвецов, вампиров и прочего бреда. Хотя в какой-то степени бредом это и не является…
Все же меня успокоил потекший из раны ручеек крови, значит, еще на этом свете, еще жив. Бесспорно все это хорошо, но что же делать? В агентстве я конечно прошел спецподготовку, в том числе курсы первой помощи, но хирургом отнюдь не был. Наконечник стрелы застрял где-то меж ребер, и если судить по едва дающим о себе знать нервам и по размеру торчащего из груди древка, он был на волосок от того, чтобы выйти со спины наружу.
Ну, с богом. Аккуратно оборвав красное оперение, я, что было мочи, вдавил стрелу дальше в грудь. И едва не захлебнулся от боли. Скрипя зубами, чтобы не закричать, забился в конвульсиях. Когда первый поток боли отхлынул, с выступившими на глазах слезами я, извернувшись дугой, ухватился за наконечник и принялся выдавливать из спины стрелу. Болезненная процедура завершилась, окровавленная стрела лежала у меня в руках.
Как только огненная вспышка боли немного утихла, я, изгибая шею жирафом, принялся осматривать другие раны. Раны от попавших в меня двух ледяных стрел оказались неглубоки. Ладно, сами заживут, а вот рану из вытянутой только что стрелы нужно тщательно перевязать. На что и пошел огрызок моей не слишком чистой рубахи.
Пора отсюда уходить, пока не вернулись проклятые эльфы. Я последний раз бросил взор на поляну и обагренную моей кровью траву. Хороший следопыт отыщет меня в два счета, но все-таки шанс есть…
Поднялся и, пошатываясь от слабости, покинул чертову поляну. Углубившись в заросли леса, старался идти как можно бесшумно, ведь у этих негритянских тварей очень длинные уши. Я намеревался отойти подальше от места драки, найти укромное место, зализать там раны и восстановить силы. А дальше… что дальше я не знал.
Но пусть попробуют взять готового к бою хексена. Я встречу их во всей своей красе и мощи.
Прямо из кустов передо мной вынырнул здоровенный белый волк. Он зыркнул голодными глазами, пасть оскалена, клыки с половину пальца длиной. Готов поклясться, что этот тот самый волк, которого эльфийка использовала вместо ездовой собаки.
— Уйди отсюда, мальчик, — нервным голосом сказал я, — у меня нету мелочи…
Обозленный волк грозно зарычал, позади него раздвинулись кусты, оттуда показалась довольная собой эльфийка. Не узнать Эйру уж точно невозможно. Она положила руку на гриву волка-переростка и победоносно улыбнулась.
Бежать бесполезно, как и вступать в диалоги, остается только дорого продать свою жизнь. Когда она открыла рот, собираясь что-то сказать, я со всей отпущенной мне дурью швырнул-таки оставшийся при мне эльфийский клинок. Голубые как прозрачные озера глаза округлились от испуга и неожиданности, клинок, крутясь и режа воздух как фрезерный диск, летел к ее лицу с немыслимой скоростью. Но все же успела вытянуть руки и подставить что-то под удар. Я не разглядел, потому что белошерстный волк бросился на меня в ту же секунду.
Мне казалось, что был готов к этой атаке, но скорость волк развил такую, что покрыл разделяющее нас расстояние в один мгновенный прыжок. Каким-то чудом я успел откатиться с его пути. Подготовка в спецназе, смешанная с возможностями хексена, дала потрясающий результат. А волк, пробежав по инерции десяток метров, едва смог затормозить и снова на меня перенацелиться.
Ну теперь, когда он будет действовать с большей осторожностью, мне не жить. С Лейлой, конечно, этот волк и близко не сравнится, но меня это утешает мало.
— Стоп, Рен, — властный и звонкий приказ эльфийки заставил волка изменить направление прыжка.
Но все же удара пушечного ядра в грудь избежать не удалось. Хрустнули ребра, я отлетел, волк оказался на мне, передними лапами прижав к земле.
— Ко мне, Рен, — позвучал строгий и вместе с тем мелодичный голос эльфийки.
Белый волк с видимой неохотой слез с моей раздробленной груди и, наверно, подбежал к хозяйке.
— А ты не так прост, как кажешься… человек, — Эйра, присев рядом со мной на корточки, заглянула в мое нацепившее гримасу боли лицо. — Что же мне с тобой делать?
Я хотел послать ее к черту, но вместо этого из моего рта с хрипом вырвался поток чего-то теплого и вязкого. Мне не хватало воздуха, я задыхался, а она смотрела на меня своими льдинками.
