В утренних сумерках приют выглядел мрачно. Впрочем, как всегда. Они поставили цель выжить и для этого экономили на всем. Краска на стенах давно облупилась, штукатурка с потолка слезла. Наверно, единственное привлекательное место в их шестиэтажном убежище — это комнаты семейных лейтенантов на пятом этаже. Их молодые жены старались хоть как-то создать уют. Спускаясь по лестнице, майор услышал, что лейтенанты уже просыпались — они вставали чуть позже, чем он.
На четвертом этаже еще тихо. Старушки воспитательницы отсыпаются после ночного кошмара. Но даже если они и встали, то одеваются, не издавая ни звука, как уборщица в пентхаусе мэра. На пятиминутку ни одна не опоздает, придут раньше лейтенантов. Воспитатели — это его самый ответственный контингент, с ним проблем не возникало. Почти.
На третьем этаже тоже пока не слышно движения. Мальчики спят. Минут через десять их поднимут лейтенанты. Тут кое-что надо проверить. Он свернул в ближайшую комнату. Дверь открылась бесшумно, но дежурный, спавший, положив голову на сложенные руки, тут же вскочил, вытянулся в струнку:
— Господин майор, — заплетающимся со сна голоса доложил он. — Во время дежурства происшествий не было. Дежурный рядовой Миколас Бразаускас.
— Никаких происшествий? — удивился майор. — Крепко же ты спал.
— Я имел в виду на нашем этаже, — тут же спохватился мальчишка, — новеньких разместили без происшествий.
— Вольно, рядовой Бразаускас, — смилостивился майор. — Поднимись к старшему лейтенанту Жманцу, скажи, что я жду его через десять минут возле карцера. После этого свободен.
До утреннего построения дежурным разрешалось вздремнуть с полчаса.
— Есть, господин майор, — отдал он честь.
Марк вышел из комнаты и тут же услышал, что по батарее стучат — Миколас предупредил девчонок о приближении майора. Левицкий усмехнулся. Спустившись на этаж ниже, он встретил рядового Рейли Джулию во всеоружии. Она отрапортовала без запинки. Майор и ее отпустил отдыхать.
На первом этаже располагался спортзал, учебные классы, спальня для душевно больных детишек и мадам Байи — она никогда от них не отлучалась, фильтр-комната — оттуда они выходили на свалку, медпункт, комната Памяти и карцер. Его цель. Взяв в мастерской сяньшеня Дэна фиксатор, на случай если кого-то придется освободить. Подождал, пока спустится Эрик. Коротко поздоровавшись, они направились к карцеру.
Даже если его пленники спали, скрежет ключа в замочной скважине разбудил их. Вскакивать при виде майора они не спешили. Угрюмо смотрели из-под длинных, грязных челок. Они смогли перекинуть руки вперед и теперь сидели, сложив кисти на коленях.
— Как настроение? — начал он. — Может, кто-то уже полон раскаяния?
— Это видел? — Лифтер показал средний палец. От главаря он ничего другого не ожидал. Эрик рванулся вперед, чтобы приструнить нахала, но Левицкий жестом остановил его.
— Я даю вам три дня на раздумье, — не обращая внимания на этот выпад, продолжил майор. — Того, кто захочет стать рядовым приюта и подчинится уставу, отпущу и накормлю. Того, кто за три дня не одумается — скормлю хищникам. Сейчас желающие позавтракать есть?
— Жри сам, скотина, — снова ответил Лифтер.
— Как знаете, — майор повернулся к выходу, когда раздался робкий, еле слышный голос.
— Я хочу…
"Малек спекся раньше, чем я ожидал", — ухмыльнулся майор и повернулся к Миховилу.
— Чего ты хочешь?
— Хочу стать рядовым приюта, — вжав голову в плечи, пролепетал мальчишка.
Лифтер вскочил и рванулся к нему. Если бы не цепь, он бы убил предателя на месте. Да и сейчас казалось, металл не выдержит его ярости.
— Малек, ты что, совсем страх потерял? — зашипел он. — Я ж тебя убью, гаденыша!
Марк сделал стремительное движение, и главарь отлетел к стене, отброшенный пощечиной. Тут же вскочил на ноги.
— Убью! Убью, сволочь, — орал он. — Порву как хищник мусорщика.
Вместо ответа Марк передал фиксатор и ключи от наручников Эрику, и пока тот, поставив его на реверс, освобождал добровольца, схватил Лифтера за шею и сдавил кадык.
— Попробуй, убей, — бесстрастно предложил он.
Тот краснел и хрипел в его руках. Увидев, что Эрик уже вывел Миховила в коридор, майор еще раз отбросил Лифтера к стене так, что тот стукнулся затылком о бетон.
Отошел в сторону, вспомнил, что не все сказал.
— Вам принесут биотуалет. Если какие-то нечистоты окажутся на полу — вытирать буду вами, — и вышел вслед за Эриком.
— Рядовой Зорич, — обратился он к Мальку, закрыв дверь, и повесив ключи на пояс. — Пойдешь со мной, получишь порцию хлеба, чтобы протянул до завтрака. Через пятнадцать минут придешь на построение в спортзале — он напротив столовой, — повернулся к Жманцу. — Принеси в карцер биотуалет из кладовки.
Эрик ушел. Майор пошел с Миховилом в столовую.
На кухне кипит обычная жизнь. Дежурные из первых классов нарезают хлеб тонкими ломтиками, открывают банки с едой и накладывают в одноразовые тарелки — две ложки каждому. Грязно-розовая масса без вкуса и запаха. Единственное ее достоинство — питательная. Одна банка на две порции. Добытчики, лейтенанты и майоры получают целую банку. Еды не хватает, детский организм требует больше, но больше он дать не может. Не так много зарабатывают добытчики на свалке.
Это его вечная головная боль — что делать, чтобы накормить их? Придется пока ограничить приток детей из Токио. Если он их не примет, детей выкинут на свалку, на съедение хищникам, но другого выбора у него не остается. "Если бы научиться самим выращивать еду… Но если уж сяньшень Дэн представления не имеет, как это делается, куда уж остальным…" Мэры городов хранили тайну, в которой заключалась их сила. Еда выращивалась в теплицах на верхних этажах, и распоряжались ею жители верхних этажей: кому дать с лишком — кому урезать…
Хорошо еще, что они смогли купить машину по переработке посуды. Раньше много еды отдавали за новые тарелки и ложки. А теперь после завтрака все загружают в машину, а в обед достают новые, только что сделанные тарелки и ложки. Энергии машина тоже много не расходует. За электричество они расплачивались с Лондоном едой.
С этими невеселыми мыслями он направился в комнату рядом со спортзалом. Когда-то она называлась раздевалкой, а теперь стала чем-то вроде кабинета, где собирались старшие лейтенанты и воспитатели, чтобы встретиться в начале дня.
— Смотрите, — Лифтер быстро встал, ухватился за цепь, уперся ногами в бетонную стену без всяких следов краски и поднялся по ней вверх метра на полтора. Даже наручники, плотно охватывающие запястья, не помешали ему. — Видите? — повис на одной руке, упираясь в стену ногами. — Свободной рукой я могу расковырять крепление.
Чтобы показать, что он имеет в виду, Лифтер спрыгнул, извлек из кармана ржавый гвоздь. Снова забрался по цепи и стал скрести по стене. Бетон не поддавался. Как Лифтер ни старался, оставил лишь небольшие царапины. Наконец, не выдержал напряжения. Он спрыгнул вниз, потряс руками, чтобы хоть как-то помочь им расслабиться. Витька будто не замечал скептических взглядов товарищей, снова обратился к ним:
— Каждый из вас может это сделать. Теперь твоя очередь, Ара.
Чтобы стать лидером, Нарэку не хватило силы духа. Только Лифтер смог объединить всех, поставить перед ними цель, вдохнуть в товарищей по несчастью мужество, когда, казалось, все было потеряно. Если бы не он, не смогли бы они так долго безнаказанно грабить в городе. Но сейчас воля Лифтера не могла помочь им справиться с майором. Никто не верил в его план, хотя в слух высказать сомнение боялись.
Нарэк посмотрел на гвоздь, который Виктор вертел в руках. Сказал задумчиво:
— Как ты думаешь, Лифтер, сколько времени понадобится, чтобы освободиться?
— Какая разница сколько? — удивился Витька. — Главное — это возможно.
— Нет, — негромко возразил Серхио — в банде его звали Испанцем. — Если мы не сможем освободиться за два дня, не стоит и начинать. Потому что четырех суток без еды мы не выдержим.