Йорген отошел от окна и сел за стол. Цедя по глотку воду, он размышлял о том, что Марку повезло с детства. Воспитали его законопослушным до безобразия, так что разведка на него и не позарилась. А его вот, вместе с Лизой Бреквел завербовали. После двух лет тренировок — им тогда едва шестнадцать исполнилось — послали из Нью-Йорка в Лондон. Лиза за главную, а он, Йорген, на подхвате. Затерялись в подъезде среди бродяжничающих сирот, два года прятались от полиции, которая то и дело пыталась выловить детей, чтобы выбросить на свалку. У тех, кто избежал этой участи, в восемнадцать лет появлялся шанс стать полноправным гражданином города — надо было только сдать тест на физическую выносливость, и тогда ты становился охотником или мусорщиком. Люди этих двух профессия погибали часто, поэтому брали и беспризорников. В Нью-Йорке их хорошо подготовили, так что тест они сдали без проблем, их приняли в мусорщики и дали койку в общежитии. Еще через два года их приняли в команду охотников. Потом они создали семьи: сначала Лиза вышла замуж за Марка, потом он встретил Еву. Дружили парами…

Вскоре Лиза погибла. Он видел ее за день до смерти: высокая, смуглая, с длинными черными волосами, которые она никогда не убирала в прическу — волосы свободно рассыпались по плечам. Она всегда владела собой — он даже не подумал, что у нее возникли какие-то проблемы. За неделю до этого она сообщила, что получила важное задание — но и только… Марк до сих пор не знал правды о том, кто и почему ее убил. Йорген хранил эту тайну: ни Еве, ни Марку не следовало знать об этом для их же безопасности.

Йорген не мог без сожаления потерять напарницу, с которой проработал бок о бок столько лет, но с другой стороны, когда это произошло, испытал и облегчение. Не стало Лизы — не стало начальника. Он предпочел забыть о своем прошлом и жить так, будто никакого нью-йоркского разведотдела не существует, а он обычный лондонский охотник, цель которого прокормить семью и вырастить детей.

Одиннадцать лет его не беспокоили, и тут — как хищник на голову — послание. Позавчера, когда он возвращался домой со свалки, к нему внезапно подбежал какой-то подъездный беспризорник, сунул ему в руку крохотную шпионскую флешку и исчез. Йорген и слова не успел сказать. Когда дома просмотрел послание на наладоннике, оказалось, что это приказ от его нью-йоркского начальника Божана Депрерадовича. В три часа ночи шестого мая он должен появиться на ярмарке для получения задания. Флешку он уничтожил, но это происшествие выбило его из колеи, даже сон пропал. Он не знал, что теперь делать, как избавиться от своего прошлого. Единственное, что пришло ему в голову: сделать вид, будто никакого приказа не получал.

Он бы непременно так и поступил, если бы не Ева и его дочки. Он представил, как девочки спят на одинаковых пластиковых кроватях. Чтобы купить их они копили еду почти год.

…Когда погибла Лиза, его младшенькая только родилась. Но уже тогда он подумал: сделает все, что в его силах, чтобы никакая беда не коснулась его семьи. Сейчас ему стало особенно страшно за них. Трехлетнего Сашку, сына Марка пристрелили, а что сделают с его девочками, он даже представлять не хотел. Следовательно, завтра ночью ему придется проникнуть на ярмарку в комендантский час. Придется сделать все, что нужно Божану. И даже свыше, чем нужно.

— Хищники! — вопль в наушнике защитного шлема Марка больно ударил по перепонкам. Он сморщился. Краем глаза заметил, что точно так же скривился Йорген. Капитан Оверсон не ограничился молчаливым недовольством:

— Гришка, твою мать! — отчитал он тихо, но яростно новенького. — Ты прекратишь орать или нет?

— Прошу прощения, господин капитан, — послышался в ухе виноватый голос Клюева.

— Оружие к бою, — скомандовал Оверсон. — Прикрываем пятерки. Отступаем по плану, — он сделал знак мусорщикам, в снаряжение которых рация не входила, чтобы они отступали в укрытие.

Клюев закричал, когда высоко в мутно-желтом небе только показались едва заметные точки. У них есть еще минуты две.

Марк, осторожно перепрыгивая через мусор на свалке — того и гляди вывихнешь ногу — встал перед пятеркой мусорщиков, за которых отвечал. Они, заметив Йоргена, прекратили набивать мешки и побежали в город. От того, сколько они принесут ценных материалов в город, зависела их зарплата: сколько принесут, столько банок воды и еды получат. Но жизнь в любом случае важнее. Марк замахал рукой, подгоняя их, чтобы они шевелились — из-за защитного шлема, мусорщики не слышали ни его, ни друг друга. Направил УКС, который они ласково называли Укус, в небо — там спускались хищники. Они напоминали огромную шариковую ручку: круглые и длинные — около десяти метров — с концов плавно заостряющиеся. На матовом темно-сером теле не различишь ни глаз, ни рта, лишь по направлению полета можно догадаться о том, где у них голова. Подлетая к жертве, они выпускают из живота длинные острые когти. Сегодня хищников оказалось больше, чем обычно. Даже не считая, Марк понял, что охотников не хватит на каждого.

Марк отступал медленно. Нельзя сильно отставать от пятерки, но и нельзя оставлять без прикрытия товарищей, которые ушли от города дальше. Темно-серые тела замерли метрах в пятидесяти над ним, выбирая цель, а затем сразу два хищника, наклонив морду, почти вертикально устремились к Марку. Один из мусорщиков, споткнувшись, упал. Левицкий остановился, чтобы дать ему возможность подняться. В таких ситуациях важно сохранять хладнокровие. С двумя тварями он не справится, но Йорген, скорее всего, уже завел пятерку, а значит, придет на помощь. Он нажал спусковой крючок, когда упругое тело находилось в пяти метрах от него. Увидел, как голова чудовища, задрожала и потекла. Тварь, резко взмыла в небо. Левицкий не следил за ней — бросился в мусор, уходя от острых когтей второго хищника. Почувствовал, что упал неудачно: что-то острое воткнулось под ребра, порвав скафандр, он еще раз перекувыркнулся и выстрелил вверх наугад. Не попал. Выпустив когти, тварь хотела схватить его за скафандр, но тут блеснула вспышка справа, лапы скрючились, будто смялись. Раненые хищники взмыли вверх и исчезли в небе. Они называли оружие Укус не только по созвучию. Как ни старались ученые пяти городов изобрести что-то более смертоносное, они так и не смогли создать оружие, способное убивать хищников. Охотники кусают, ранят, но не убивают чудовищ.

Над Марком склонился Йорген:

— Как ты? — услышал он в наушнике. Напарник упал на колено, выстрелил в воздух. Красная линия вспыхнула на фоне желтого неба, ранив еще одного хищника.

— Нормально, — Марк сел, стиснув зубы от боли — все-таки тварь порвала его. Вскинул Укус, целясь в следующего хищника.

Краем глаза заметил, что правее хищник взмыл в небо, неся в лапах мусорщика. Человек бился, размахивал руками, а потом затих. На когтях тварей какой-то усыпляющий состав. Они поняли это, потому что те, кого хищники сильно цепляли когтями, впадали в беспамятство, так что операцию можно было делать без анестезии. Марка они зацепили недостаточно сильно, бок буквально взрывался от боли.

— Быстро отступаем! — Йорген подставил плечо. — Все уже в фильтре.

Марк и сам это видел. Так же как и других, бегущих к ним на выручку соратников во главе с капитаном. Они экономно и метко стреляли — промах охотника стоил жизни. К тому же выстрел стоил безумно дорого, если пересчитать на еду. Охотники встали за спиной Йоргена и Марка, прикрывая их. Каждый шаг давался с трудом. Казалось, что кто-то пыряет ножом под ребра. Двери фильтр-подъезда приближаются очень медленно. Марк смотрит на них неотрывно, не видя стоэтажной громады, нависающей над ним. Наконец под ногами оказалось не зыбкое поле свалки, а бетонный пол подъезда. В фильтр-комнате они подождали, когда воздух очистится от вредных примесей. После этого вошли в подъезд, сняли шлемы. Мир наполнился звуками: мерные шаги мусорщиков, шелест их мешков — они несут добычу на склад, жужжание лифта; топот ботинок товарищей, спасших ему жизнь; лязг захлопывающихся дверей. Горят лишь тусклые лампочки под потолком вдоль стен, освещая двери лифтов и коридоры, ведущие на склады в центральное, левое и правое крыло. В левом крыле еще проход на ярмарку. Начиная с этажа +1 и ниже, в коридорах не увидишь ничего кроме тусклого освещения, бетонных стен и пола. Этажи над поверхностью выглядят привлекательнее. Чем выше — тем богаче отделка. Мэр города, живущий в пентхаусе на этаже +85, по слухам сказочно богат. Но никто из них не поднимался выше Зала Заседаний на этаже +83. Там проводили церемонию награждения особо отличившихся жителей города.