— То, что он убит, я знаю, но об этом давайте позже. Я хотел бы повидать Вики, Майю, Габриеля. Устроите? В письме вы обещали ответить на все вопросы.

— Вики и Майя — на острове к западу от Ирландии. Майя охраняет Мэтью Корригана.

Рассмеявшись, Холлис покачал головой.

— Поразительно, что и говорить! Но где отец Габриеля прятался до того?

— Габриель нашел только пустую оболочку, тело. Мэтью отправился в странствия, достиг Первого измерения, но что-то пошло не так, и он не смог вернуться.

— Если б я еще разбирался в этом… Что за Первое измерение?

— L 'enfer, — ответил Линден и тут же спохватился: Холлис не говорил по-французски. — Преисподняя. Ад.

— Но с Вики-то все в порядке?

— Полагаю, да. Матушка Блэссинг оставила Майе спутниковый телефон. Правда, последние несколько дней мы не можем до нее дозвониться. Мадам это пришлось сильно не по душе, и она отправилась обратно на остров.

— Однако Майя говорила, будто матушка Блэссинт погибла.

Линден налил кипяток в кофейник.

— Смею заверить вас, что мадам очень даже жива.

— Ладно, а как Габриель? Могу я его увидеть? Уинстон сказал, он в Лондоне.

— Матушка Блэссинг действительно привезла Габриеля в город, а потом мы его потеряли.

Холлис повернулся на стуле, чтобы видеть Линдена.

— О чем вы говорите?

— Наш Странник отправился в Первое измерение искать отца. Он жив, но до сих пор не вернулся.

— А тело — где?

— Выпейте сначала кофе.

— К черту ваш кофе! Где Габриель? Где мой друг?!

Линден пожал могучими плечами.

— Ступайте дальше по коридору…

Холлис быстро отыскал маленькую обшарпанную комнатку. Габриель лежал на кровати; вялое тело ни на что не реагировало, словно бы юноша пребывал в глубочайшем сне. Присев с краю на кровати, боец коснулся руки друга. Знал, что Странник его не услышит, но хотелось поговорить.

— Здорово, Гейб. Это я, Холлис, твой друг. Не бойся, я здесь, буду защитить тебя.

— Вот и замечательно, — услышал Холлис и, обернувшись, увидел в дверном проеме Линдена. — Именно этого мы и хотим от вас. Будем платить пятьсот фунтов в неделю.

— Я не наемник и не позволю так с собой обращаться. Охранять Габриеля буду потому, что он мой друг. Но сначала я хочу убедиться, что с Вики все в порядке. Понимаете?

Столь агрессивно Холлис отвечал всегда, когда им начинали командовать. Однако на этот раз что-то было не так. Линден, наклонившись, достал из кобуры на лодыжке полуавтоматический пистолет калибра девять миллиметров. Все, конец, решил Холлис, видя хладнокровное выражение на лице Арлекина. «Эта сволочь убьет меня», — подумал боец.

Но Линден протянул оружие рукояткой Холлису.

— Знаете, как этим пользоваться, мсье Вильсон?

— Само собой. — Приняв у Линдена пистолет, Холлис спрятал его под рубашкой.

— Завтра матушка Блэссинг доберется до острова. Переговорит с мадемуазель Фрейзер, спросит, не хочет ли та вернуться в Лондон. Уверен, через несколько дней вы увидитесь с юной леди.

— Спасибо.

— Не благодарите Арлекина. Я делаю это не потому, что вы мне нравитесь. Нам нужен еще один боец, и вы прибыли как раз вовремя.

Холлис с Уинстоном шли по Чок-Фарм-роуд. В магазинчиках торговали различной атрибутикой протеста: кожаными байкерскими штанами, готичными вампирскими нарядами, футболками с непристойными надписями. Тут и там кучковались панки с ирокезами цвета лайма и пирсингом в бровях, наслаждались тем, что своим видом привлекают внимание.

Купив сыр, хлеб, молоко и кофе, Уинстон отвел Холлиса к немаркированной двери между тату-салоном и лавкой, в которой продавали крылышки фей. На втором этаже оказалась комната с кроватью и телевизором; дальше по коридору — ванная и кухня.

— Тут вы будете жить, — сказал Уинстон. — Возникнут вопросы — обращайтесь. Я весь день у себя в барабанном магазине.

Уинстон ушел, и Холлис, присев на кровать, съел немного хлеба с сыром. Где-то в доме пахло карри. На улице гудели клаксонами автомобили. Будь Холлис сейчас в Нью-Йорке, он бы запросто нашел выход, но тут Большой Механизм окружил его со всех сторон. Скорей бы увидеться с Вики — обнять, услышать ее голос. Любовь Вики придавала Холлису сил, помогая ощутить в себе Свет.

Холлис вышел из комнаты — ему нужно было принять душ. Закрывая за собой дверь в комнату, он приклеил к порогу жвачку. В душевой вокруг сливного отверстия наросла плесень, вода оказалась чуть теплой. Помывшись, Холлис оделся, поднялся на второй этаж и обнаружил, что «печать» сорвана.

Он положил мыло с полотенцем на пол и достал из-под рубашки пистолет. Прежде ему убивать не случалось, но сейчас боец чувствовал, что сделать это придется. В комнате наверняка наемники Табулы, ждут, когда Холлис войдет — и сразу убьют его.

С пистолетом в правой руке, левой, как можно тише, он вставил ключ в замочную скважину. Раз… два… На счет «три» боец распахнул дверь и ворвался в комнату.

У окна стояла Майя.

На следующий день рано утром Майя взобралась на крышу старой ветеринарной лечебницы для лошадей в центре Камден-маркет (больные лошади и бойня исчезли еще в конце викторианской эпохи, теперь трехэтажное здание занимали бутики, продающие органическое мыло или тибетские молитвенные коврики). Майя встала рядом с флюгером в форме скачущего галопом коня. Никто ее не заметил.

Она смотрела, как Холлис вошел в кирпичный тоннель, ведущий в катакомбы. Линден всю ночь не выходил из лавки Абосы, однако Холлис подаст знак, когда француз покинет убежище.

Последние сутки Майя непрестанно перемешалась по Лондону. Выбравшись из сада рядом с горящим домом, они с Джаггером и его друзьями взяли такси у моста Воксхолл, и водитель отвез их на пустующую квартиру в Чизвике, которой владел брат Роланда. Свободные бегуны привыкли жить вне Системы, а посему обещали Майе не высовываться, пока не утихнет шум вокруг пожара и двух трупов в фургоне флориста.

Джаггеру Габриель сказал, что остановится в барабанной лавке. Его точно охраняют Линден и матушка Блэссинг; последняя сразу убьет Майю за непослушание, но Холлис — друг, устроит так, чтобы Майя спокойно повидалась с Габриелем.

Наконец из тоннеля вышел Линден. Неся меч в футляре на левом плече, Арлекин отправился позавтракать в кафе с видом на канал. Минут через десять вышел и Холлис. Помахав руками, он дал знать: все чисто.

Холлис провел ее мимо африканских барабанов и статуэток в маленькую холодную комнатку, где на кровати лежало тело Габриеля. Встав рядом на колени, Майя взяла его за руку. Она знала, что Странник жив, но чувствовала себя, словно вдова — возле мертвого супруга. На острове она изучила книгу ирландского святого и видела миниатюры, изображавшие ад. Майя не сомневалась, что именно туда отправился Габриель на поиски Мэтью.

В этот момент из Майи вылетело все, чему учили Торн и прочие Арлекины. Не было врагов, чтобы биться, не было крепостей — каменных стен и чугунных ворот, — чтобы брать штурмом. Майя была готова пожертвовать чем угодно, но жертвовать было нечем.

Открылась стальная дверь, ведущая в потайное жилище.

— Уинстон, ты? — удивленно спросил Холлис.

Вскочив на ноги, Майя выхватила пистолет.

Тишина.

Тут в спальню вошел Линден. Гигант держал руки в карманах и тихонько улыбался.

— Хочешь застрелить меня, Майя? Возьми чуть пониже. И почему, когда люди на нервах, они всегда рвутся в бой?

— Я не знала, что это ты. — Майя убрала пистолет в кобуру.

— Зато я ждал твоего визита. Матушка Блэссинг предупредила, что у тебя к Габриелю Корригану возникла сентиментальная привязанность. Когда ты отключила спутниковый телефон, я сразу понял, что ты покинула остров.

— Матушка Блэссинг знает?

— Нет, я ей не звонил. Она и так разозлится, увидев, что Странника охраняют девчонка-американка и кучка монахинь.