— Возможно, удастся ее допросить.

— Она убьет ваших людей, а потом — себя, если только не удастся ее выкурить. Зовите мистера Харкнесса, пусть выпускает своих питомцев.

— Пока в этом нет необходимости, — подавив раздражение, возразил Бун.

— Что необходимо — решать мне, Бун. Я, видите ли, кое-что разузнал: стены хижин невероятно прочны. Потому-то я и просил задействовать мистера Харкнесса.

В шестнадцатом веке монахи, построив хижину-кладовую, оставили в стене небольшие отверстия в качестве дымоходов, которые по прошествии веков превратились в окна на втором этаже — дюймов шестнадцать в диаметре; что ж, для наемников Буна узковато.

Вики спряталась в тени.

Заскрежетала дверная ручка, кто-то ударил в дверь кулаком. Потом — тишина.

В дверь снова начали ломиться, но стальная рама и косяк держали. Монахини как-то рассказывали о набегах викингов на ирландские монастыри: если монахи не успевали укрыться в деревнях, то прятались в каменных башнях, забрав с собой золотые кресты и украшенные драгоценными камнями реликвии; там они молились, пока морские разбойники не прекращали штурмовать крепость.

Подтащив к двери еще коробов, Вики взгромоздила их один на другой. Отошла к основанию лестницы и увидела, как в окно на втором этаже пробился лучик фонаря.

В письме из Меридиана, что в штате Миссисипи, Исаак Джонс призывал верующих «…заглянуть в свои сердца, как в бездонные колодцы, ибо наши сердца преисполнены храбрости и любви…»

Вики вспомнила, как еще несколько месяцев назад она — девушка из церкви, — напуганная, застенчивая, ждала в аэропорту Лос-Анджелеса встречи с Арлекином. И с тех пор прошла многие испытания. Исаак Джонс прав: смелость надо искать в себе.

Сверху донесся звон разбитого стекла, на пол упали осколки. «Смогут ли они сюда забраться?» — подумала Вики. Нет, в окошко пролезет только ребенок. Вики ждала выстрела или взрыва, но вместо них последовал визг, похожий на предсмертный крик птицы.

— Господи, спаси и сохрани. Молю Тебя, спаси… — шептала Вики, оглядываясь в поисках оружия, но нашла только две удочки, мешок цемента и пустую топливную канистру. Отбросив их в сторону, обнаружила набор садовых инструментов. На самом дне кучи лежала покрытая засохшей грязью лопата.

Послышалось низкое хрюканье, и Вики отступила в угол. На лестницу ступила неясная фигура — присевший на корточки пузатый, широкоплечий карлик. Спустившись до середины лестницы, он взглянул на Вики, и девушка поняла: это вовсе не человек, а какое-то животное с черной собачьей мордой. Пронзительно крича и издавая горловые звуки, оно перепрыгнуло через перила и помчалось к Вики.

Девушка подняла штык лопаты на уровень плеч и, едва животное прыгнуло, ударила со всей силы, метя в грудь. Упав на спину, тварь моментально вскочила, хватая Вики за ноги пятипалыми конечностями.

Вики опустила лопату ей на загривок. Комнату наполнил пронзительный визг, и девушка продолжила колоть. Перекатившись на спину, создание раскрыло пасть — с зубов капала кровь. Животное неловко дергало передними лапами, но Вики не прекращала бить. Наконец уродец перестал двигаться. Умер.

Две свечи упали на пол и теперь лежали, плюясь огнем. Подобрав одну, Вики посветила, чтобы лучше рассмотреть нападавшего. Удивительно, но это был маленький бабуин: желто-коричневая шерсть, защечные мешки, вытянутая безволосая морда, мощные руки и ноги. Мертвые узкопосаженные глаза будто смотрели на Вики.

Точно такие уродцы напали на Холлиса в его доме в Лос-Анджелесе. Холлис еще назвал их… гибридами — мол, экспериментируя с генами бабуина, ученые Табулы вывели тварей, единственной целью которых стало убийство.

Наверху разбили второе окно. Вики перехватила лопату обеими руками. Из пореза на ноге шла кровь. Она капала и со штанин — шагая по комнате, Вики оставляла за собой кровавый след. С минуту ничего не происходило, потом пламя свечи дрогнуло, на лестнице появились три гибрида. Принюхавшись, вожак издал скрежещущий лай.

Вики поняла: ей не выстоять. Зверей слишком много и они сильны. Она умрет.

Перед глазами, будто фотографии в старом альбоме, всплыли воспоминания: мать, школа, друзья — и, теряя четкость, все, что казалось столь важным, исчезало, уходило в туман. Самым ярким воспоминанием был Холлис. Жалея единственно о том, что больше его не увидит, Вики мысленно позвала: «Я люблю тебя. Помни это. Мою любовь к тебе ничто не убьет».

Почуяв кровь, гибриды разъярились и, визжа, бросились к девушке. Видя острые, похожие на волчьи, зубы, Вики подумала: «Конец. Шансов нет», но все равно подняла свое оружие и приготовилась.

В каждом живом существе, учила София Бриггс, присутствует вечная, нерушимая энергия, Свет. Когда человек умирает, его Свет возвращается в океан энергии, пронизывающей Вселенную. Однако лишь Странники умеют отделять Свет от физического тела, уходя в иные миры, и возвращаться.

Шесть измерений, поясняла Следопыт, существуют параллельно, разделенные барьерами: стихией воды, земли, огня и воздуха. Учась преодолевать их, Габриель отыскал лазейки. Сейчас его тело лежало в спальне за барабанной лавкой, а сам Странник плыл сквозь океан тьмы. Но стоило подумать об отце, как неведомая сила — стремление найти этого единственного человека — подхватила его, понесла вперед, в неизвестность.

Габриелю перестало казаться, будто он плывет. Ладони ощутили сырую землю и гравий. Открыв глаза. Странник увидел, что лежит на спине, а неподалеку течет большая река.

Быстро поднявшись, Габриель осмотрелся, нет ли опасности. Он стоял на захламленном остатками автомобилей и ржавых механизмов земляном склоне. Наверху в двадцати футах, на самом краю берега виднелись почерневшие руины зданий. Габриель не мог сказать, день сейчас или ночь — сквозь слой желтовато-серых облаков лишь иногда проглядывало светло-серое небо. Облака вроде этих Габриель видел в Лос-Анджелесе, когда на косогоре загорался сухой кустарник — дым смешивался со смогом и закрывал собой солнце.

В полумиле вверх по реке стоял обрушенный мост — то ли взорванный, то ли разбомбленный. Из воды торчали кирпичные опоры и две изящные арки, держащие развороченные балки с остатками дорожного покрытия.

Сделав несколько осторожных шагов к реке, Габриель вспомнил, что Холлис говорил Назу, проводнику (он и Вики постоянно цитировали письма Исаака Джонса). Тогда Габриель не обращал на поучения внимания, но сейчас вспомнил слова Холлиса о неверном пути, который приводит к черной реке.

«Что ж, — сказал себе Габриель, — Исаак Джонс оказался прав». Эта конкретная река была черна, как нефть, только в некоторых местах белели хлопья грязной пены. От реки исходил резкий запах, будто вода сплошь состояла из химикатов. Опустившись на колени, Габриель зачерпнул ее ладонью и сразу вылил обратно — кожа начала гореть.

Он встал и снова огляделся. Сейчас бы сюда отцовский меч-талисман, но он у Майи. «А, собственно, зачем оружие? — подумал Странник. — Ведь я пришел не убивать». Лучше передвигаться тихо и незаметно. Вдруг отец найдется, пока Габриель ищет собственный путь домой?

Он был абсолютно уверен, что достиг Первого измерения. В культурах мира оно называлось по-разному: Преисподняя, Гадес, Шеол — в общем, ад. Школьникам историю безымянного Странника, который спустился в этот мир, преподавали как миф об Орфее и Эвридике. Главное, ничего здесь не есть, даже если угощение предложит могущественный правитель. А достигнув выхода, нельзя оборачиваться.

В исповеди святого Колумбы, переведенной отцом, ирландский святой описывал ад как город, населенный людьми. Они поведали Колумбе о других городах, о которых узнали из слухов или видели сами вдали. Здесь могли убить или захватить в плен. Поэтому Габриель решил держаться берега. Если на пути встретится барьер или что-то опасное, он вернется к началу той же дорогой.

Габриель потратил немало времени, взбираясь по крутому скользкому склону. Наверху он увидел остатки кирпичного дома. Внутри что-то светилось. «Не горит ли дом?» — подумал Габриель и, осторожно приблизившись, заглянул в окно. Костра не увидел — потому что светилось темно-оранжевое пламя на конце оборванной газовой трубы. Раньше в этой комнате располагалась кухня: мойка и плита почернели от копоти, из мебели остался колченогий столик.