— Двери открыть сможешь?

— Не на ходу. Но я разблокирую предохранительный замок, и вы откроете их вручную.

— Отлично. Приступай.

Все смотрели в окно. Поезд проезжал мимо станции на Двадцать восьмой улице. Несколько ньюйоркцев застыли на платформе.

Майя обернулась к Холлису.

— Откроешь двери. Как доедем до станции на Двадцать четвертой — все выпрыгиваем.

— Я остаюсь в поезде, — предупредил Наз.

— Нет, идешь с нами.

— Ну вас! Оставьте себе свои бабки.

— На твоем месте я бы сейчас не о деньгах беспокоилась. — Майя прицелилась Назу в коленную чашечку. — Поведешь до Гранд-Сентрал в обход камер.

Как только поезд проехал станцию на Тридцать третьей, Холлис открыл две из трех боковых дверей. Через каждые несколько футов стояли двутавровые балки, подпирающие потолок тоннеля. Беглецам казалось, будто они с грохотом несутся в бесконечность, и выхода нет.

— Ну! — крикнул Девон. — Приготовьтесь.

На стенке кабины имелся красный Т-образной рычаг. Девон ухватился за него, с силой потянул вниз. Сталь заскрежетала о сталь. Мусоровоз задрожал, но колеса несли его дальше. Вагон выехал на станцию на Сорок второй улице — люди попятились от края платформы.

Первыми прыгнули София с Элис. Потом — Вики, Холлис и Габриель. Поезд шел довольно медленно, и Габриель устоял на ногах. Увидел, как Майя выталкивает Наза, а поезд, скрежеща колесами, исчезает в тоннеле, случайные свидетели замерли в изумлении. Правда, один достал сотовый и сейчас набирал номер.

— Ну же! — прикрикнула Майя, и группа побежала.

Обогнув бетонное заграждение, фургон подъехал к вокзалу Гранд-Сентрал со стороны Вандербильт-авеню. Боец национальной гвардии, охранявший вход, направился к машине. Натан Бун сделал знак своему наемнику, нью-йоркскому детективу Рэю Митчеллу, и тот, опустив окно, показал сержанту бэйджик.

— Поступил звонок, будто на станции два драгдилера толкают товар, — сказал он. — Говорили еще, с ними девочка-китаянка. Представляете! Это я к чему: если загоняешь дурь, то хоть няньку найми и дитятко дома оставь.

Ухмыльнувшись, гвардеец опустил винтовку.

— Я в городе шесть дней, — сказал он, — но заметил: все тут слегка чокнутые.

За рулем остался Вандерпул, наемник из Южной Африки, а Бун с Митчеллом и Краузом выбрались из машины. Митчелл, одетый в дизайнерский костюм, был маленьким и трещал без умолку; не то что Крауз — полная противоположность напарнику: здоровенный, слегка приторможенный, морда красная, будто он на кого-нибудь злится. Обоим детективам Бун платил ежемесячное жалованье и премии за сверхурочную работу.

— Дальше — что? — спросил Крауз. — Спрыгнули они с поезда, а потом?

— Продолжайте, — велел Бун в микрофон. В наушники ему непрерывно поступала информация от двух команд наемников и из берлинского центра. Техники взломали систему техобслуживания транспортной системы Нью-Йорка и теперь использовали ее камеры, чтобы выследить беглецов.

— Они по-прежнему в метро. Станция на транзитном уровне, — сообщил Бун. — Движутся к челночному поезду в зоне прямой видимости камер.

— Перехватим?

— Не сейчас. Майя знает, что мы ее преследуем, и изменит направление. А прежде всего попытается уйти от камер.

Улыбаясь, Митчелл посмотрел на напарника.

— Вот тут-то мы ее и сцапаем.

Бун вернулся к фургону и вытащил из салона алюминиевый чемоданчик с оборудованием для радиослежения и три комплекта инфракрасных очков.

— Спускаемся. Я свяжусь с опергруппой на Пятой авеню.

Все трое вошли в здание вокзала и спустились по мраморной лестнице, спроектированной по подобию лестницы в старом Парижском оперном театре. В главном вестибюле Митчелл подскочил к Буну.

— Надо бы кое-что прояснить, чтобы, значит, все до конца понятно было, — затараторил он. — Мы сопровождаем вас по Нью-Йорку и улаживаем разногласия с местными. Но мочить никого не станем.

— И не надо. Улаживайте дела с властями.

— Без проблем, понятно, ясно. Пойду к транспортной полиции, скажу, что мы прибыли, зарегистрируюсь.

Вытащив из кармана бэйджик и прицепив его к пиджаку, Митчелл удалился. Крауз оставался при Буне, словно гигант-телохранитель. Вдвоем они отправились к центральному информационному киоску с часами о четырех циферблатах наверху. Размер главного вестибюля, его стрельчатые окна, белые мраморные полы и каменные стены лишний раз убеждали Буна, что его сторона победит в скрытой войне. Каждый год через вокзал проходят миллионы людей, и лишь немногие догадываются, что самим этим зданием Братство исподволь демонстрирует свою мощь.

Уильям К. Вандербильт, железнодорожный магнат, который и заказал постройку Гранд-Сентрал, был одним из основных американских союзников Братства в начале двадцатого века. Он велел украсить сводчатый потолок главного вестибюля знаками зодиака — на высоте пяти этажей над мраморным полом. Задумано было изобразить звездное небо над Средиземноморьем в период жизни Христа. Но никто — даже египетские астрологи первого века — не видел такого порядка звезд: зодиакальный круг на потолке изобразили перевернутым.

Бун забавлялся, читая различные версии того, почему звезды расположены именно так. Чаще всего говорилось, будто художник раздобыл где-то древний манускрипт и скопировал рисунок именно оттуда. А сам рисунок сделал некто из другой солнечной системы. Однако объяснить, почему же архитекторы Вандербильта разместили странное художество в вестибюле столь важного здания, не взялся никто.

Только Братство знало, что рисунок на потолке не имеет ничего общего со средневековым представлением о порядке расположения звезд. На деле созвездия разместились так, будто их видит некто, скрытый в полом потолке и следящий, как Странники спешат к поездам. Большинство звезд было лампочками на иссиня-черном небе, но имелись и десятки отверстий-глазков. В прошлом полиция следила за подозрительными гражданами в бинокли. Сегодня все население страны — под наблюдением сканеров и прочих электронных устройств. А звездный рисунок свидетельствует, что только наблюдатели видят вселенную точно.

На спутниковый телефон поступил звонок: в ухо Буну зашептал Саммерфилд, бывший британский солдат. Опергруппа подъехала к вокзалу и припарковалась позади фургона. На это задание набрали преимущественно тех же людей, что участвовали в операции в Аризоне — она укрепила моральный дух наемников; необходимая жестокость сплотила людей из разных стран и с разным прошлым.

— Что теперь? — спросил Саммерфилд.

— Разбейтесь на небольшие группы и войдите через разные двери, — приказал Бун и посмотрел на табло с расписанием. — Встретимся у тридцатого пути, у поезда, который идет на Стэмфорд.

— Я думал, они поедут на челночном.

— Сейчас Майе нужно только одно — защитить Странника. Она как можно скорее попытается спрятаться, а значит, беглецы пойдут вниз по тоннелю или выберутся к площадке для техобслуживания.

— Цель все та же?

— Уничтожить на месте всех, кроме Габриеля.

Саммерфилд отключился, и поступил новый звонок — от интернет-бригады: Майя и беглецы достигли платформы у челночного поезда, но остаются на месте. Год назад в Праге Бун убил отца Майи Торна и теперь испытывал к девушке некую привязанность. Она не чета своему отцу, не такая твердая. Возможно, потому что не захотела стать Арлекином. Одну ошибку Майя уже совершила, и следующий выбор ее погубит.

Через многочисленные проходы со спусками и подъемами Наз провел Майю и остальных к челночному поезду на станции Таймс-сквер. От ярко освещенной платформы отходило три параллельных пути. Серый бетонный пол покрывала абстрактная мозаика из почерневших пятен присохшей жвачки. Тут же несколько выходцев с островов Вест-Индии исполняли на стальных барабанах мелодию калипсо.

Пока наемников удавалось избежать, но за группой неотрывно следили камеры наблюдения. Майя в этом не сомневалась. Не сомневалась она и в том, что теперь, когда раскрылось присутствие Странника в Нью-Йорке, Табула бросит на поиски все силы. Если верить Назу, сейчас нужно только пройти по путям, затем по лестнице спуститься на нижний уровень Гранд-Сентрал. Если бы только не дежурный офицер транспортной полиции на платформе… Но даже исчезни он, все равно кто-нибудь сообщит властям о группе беглецов, спрыгнувших с платформы на пути.