У Каттера дернулся уголок рта, но бегун подавил страх и только сплюнул на землю.

— Ставки сделаны, — объявил голос.

Толпа расступилась, пропуская Мэша.

— Мы собрались сегодня, потому что Манчестер бросил вызов командам Лондона. Пусть победит сильнейший, ну и так далее. Однако мы встретились не только ради забега. Многие из вас это знают. Стены и заборы нас не остановят, Большой Механизм не может нас отследить. Мы создаем свою карту города.

Подняв правую руку, Мэш начал считать:

— Один, два…

Каттер бросился через улицу, остальные — за ним. Узор на воротах изображал цветы и виноградную лозу. Упираясь в него ногами, Габриель полез вверх.

Наверху Ганджи змеем проскользнул между навесом и стеной. За ним — Каттер, Габриель и Мэллой. Навес задрожал. Габриель ухватился за один из стержней, который оказался тонким, как веревка, и держаться за него было трудно.

Перебирая руками, Габриель достиг конца стержня и увидел, что кромка фасада — на высоте еще трех футов. «Как же забраться по голой стене?! — поразился Странник. — Летать-то я не умею».

Соперники уже вовсю штурмовали опасную высоту. У Мэллоя руки и плечи были сильнее. Он, как на турнике, сделал подъем с переворотом, присел на стержне, глядя вниз. Затем подпрыгнул, зацепился за край крыши, но пальцы не выдержали. Бегун сорвался, но вовремя ухватился за край навеса — не упал.

Забыв о соперниках, Габриель сосредоточился. По примеру Мэллоя, сделал подъем с переворотом, встал на стержень. Сгорбившись, распределил вес на обе ноги и подпрыгнул. Выступ был совсем небольшой, но Габриель сумел удержаться. Вложив в рывок всю силу, подтянулся и перебросил себя через край.

Крытая шифером крыша Смитфилдского рынка протянулась темно-серой дорогой. Небо было ясное, и звезды светили голубовато-белыми огоньками. Реальность вдруг предстала, словно изображение на экране, и Габриель понял, что видит дистанцию глазами Странника.

Мимо промчались Каттер и Ганджи. Вернувшись в настоящий момент, Габриель побежал за ними. Шифер клацал под ногами. И вот — первое препятствие, тридцатифутовый промежуток между зданиями. Внизу проходила дорога, а над ней бетонные арки держали фибергласовый настил. Фиберглас выглядел хрупким, поэтому Габриель, как канатоходец, пошел по бетонной полосе. По ту сторону Каттер с Ганджи уходили в отрыв. Странник взглянул на небо: ему показалось, что даже звезды уносятся прочь — в темные просторы космоса.

Добежав до следующего промежутка, Габриель увидел, что там и листов фибергласа-то нет — одни голые арки. Вспомнив, что говорила Льдинка, сосредоточился на ногах, стараясь не глядеть на столпившихся внизу особенно любопытных болельщиков.

Габриель расслабился. Шел свободно, однако гонку проигрывал. У третьего промежутка он увидел, что Каттер с Ганджи добрались до наклонного металлического настила над Лонг-лейн. Взобравшись по нему, бегуны окажутся на крыше заколоченного досками здания бывшей бойни.

Каттер, широко расставив ноги, уже взбирался по настилу. Ганджи отстал на несколько футов. Решив обогнать лидера, он ступил на левый край навеса, пробежал три шага, потерял равновесие с криком покатился вниз. В следующий миг Ганджи перевалился через край, но успел ухватиться за водосточный желоб. Его команда собралась внизу, крича, чтоб потерпел, подбадривая, мол, сейчас помогут слезть.

Но Свободный бегун в помощи не нуждался. Слегка подтянувшись, он перебросил через край крыши ногу, потом и все тело. Когда Габриель пробегал мимо, Ганджи, лицом вниз, отталкивался пальцами ног и, вытянув вперед руки, поднимался, отползая от опасного края.

— Помочь? — спросил Габриель.

— Не думай обо мне! Беги! За честь Лондона!

На плоской крыше бойни Каттер потерял преимущество. Он метался из стороны в сторону, ища пожарную лестницу. Наконец в южном углу он перелез через невысокую стену и, ухватившись за водосточную трубу, перекинулся через край.

Подбежав к тому же углу, Габриель глянул вниз: Каттер скользил по трубе, дюйм за дюймом, притормаживая внутренней стороной подошв. Заметив соперника, Свободный бегун крикнул:

— Прости за слова перед стартом! Я хотел, чтоб ты занервничал…

— Я понял.

— Ганджи был к тому близок. Как он?

— Нормально.

— Лондон вырулил, приятель. Но побеждает Манчестер!

Следуя примеру Каттера, Габриель стал спускаться по водосточной трубе. Манчестерский бегун продирался через какой-то вечнозеленый кустарник — раздвигал ветки руками, пока наконец не достиг земли.

В тот миг, когда Каттер оказался внизу, Габриель решил рискнуть. Отпустив трубу и оттолкнувшись от стены, он прыгнул — с высоты двадцать футов. Кусты под ним затрещали, но Габриель, сгруппировавшись, ухитрился приземлиться на ноги.

Свободные бегуны, не отставая, слетелись к этому месту, будто наблюдали марафонский забег. Каттер красовался: пробегая через автомобильную стоянку, запрыгнул на капот автомобиля; два шага — и он на крыше, затем прыжок с багажника — и бегун уже на другой машине. Сработала сигнализация. Резкий звук эхом отразился от стен близлежащих домов. Победно вскинув руки, Каттер прокричал: «Манчестер — вперед!»

Габриель молча преследовал его. Каттер не видел соперника, и потому расстояние между ними начало сокращаться. Оба участника сейчас были в самом начале Сноу-Хилл, узкой улочки, ведущей к кладбищу и громадному зданию уголовного суда Олд-Бейли. Перепрыгнув через машину, Каттер обернулся, увидел Габриеля и, удивленный, прибавил ходу. Когда до церкви оставалось около двухсот ярдов, он поддался страху, стал то и дело оглядываться. Забыл обо всем, кроме соперника.

В этот миг на улицу вырулило такси. Заметив красный костюм бегуна, водитель ударил по тормозам. Каттер попытался перепрыгнуть через машину, но задел ногами лобовое стекло и отлетел на дорогу, будто соломенное чучело.

Такси остановилось. Команда Манчестера собралась возле своего лидера, но Габриель бежал дальше. Достигнув ограды, он перелез через ворота с шипами наверху и спрыгнул в пустой двор церкви Святого Гроба Господня. Странник уперся руками в колени, силясь отдышаться.

Теперь он был Свободным бегуном Лондона.

Майя прошла вниз по Ист-Тремонт-авеню, затем повернула на Пьюритан-авеню. Прямо через улицу находилось нынешнее убежище — Бронкская Святая церковь Исаака Т. Джонса. Вики Фрейзер попросила за беглецов, и священник разрешил остаться, пока они не решат, куда идти дальше.

Сейчас бы покинуть Нью-Йорк, но в этой части Бронкса было достаточно безопасно: минимум банков и больших магазинов. Здесь обитал тертый жизнью рабочий класс. Камеры наблюдения имелись — не без этого, — но обойти их не составляло труда. В винных погребках и магазинах, где продавалось спиртное, хозяева сами ставили камеры, однако те следили только за прилавком.

Три дня назад Майя с Элис Чен выбрались на поверхность из метро под Грэнд-сентрал. В дневное время они натолкнулись бы на рабочих, но тем ранним утром тоннели были темны, холодны и пусты. Замки на дверях попадались стандартные — Майя легко разбиралась с ними при помощи набора отмычек. На развилках выручал генератор случайных чисел.

Пройдя под улицами Мидтауна, девочка и Арлекин вышли наверх в восточной части Манхэттена. Начинался новый день. С тех пор как группа покинула чердак, Элис не ела и не спала, но ни на шаг не отставала от Майи. Поймав такси, Арлекин велела водителю-цыгану ехать к Томпкинс-сквер-парк.

В парке никто не ждал. В душу закралось неприятное, похожее на страх, чувство. Что, если Габриель погиб? Или Табула захватила его в плен? Опустившись на колени у памятника, Майя нашла сообщение: «Г. — ЛНДН». Да, Габриелю нужно искать отца, и Майя это прекрасно осознавала, но в тот миг девушке показалось, что ее предали. Отец был прав: Арлекину нельзя привязываться к Страннику.

Майя вернулась к машине — Элис махала рукой. Ненормальная, со злостью подумала Арлекин, но тут же заметила: оказывается, на другом такси подоспели Холлис и Вики. Спросив, где Габриель, они объяснили, как потеряли Странника, и как потом, выбравшись из метро, заночевали в отеле в испанском Гарлеме. Майя догадалась, что воин с девушкой наконец стали любовниками, хотя сами о том ни словом не обмолвились. Если раньше Вики позволяла себе лишь мимолетное касание, то теперь смело держалась за руку или плечо Холлиса.