– Я не могу, да? Я не могу… уйти сейчас.

Лишь в начале апреля 1939 года Бетти впервые вышла из дома. Лекарства, которые она принимала от воспаления легких, оказали побочные действия: ее желудок не мог удерживать потребленную организмом пищу, и она стала страдать от непрекращающейся диареи. И только теперь, на третью неделю после того, как встала с постели, она обрела способность к поездке, и Джо собирался отвезти ее погостить у леди Эмберс.

Бетти попрощалась с Мэри и Эллой, а также с Мартином перед его уходом в школу; она совершила медленный поход по чердачной лестнице к Майку, и, держа в своих руках ее руки, он сказал:

– Обещай мне, что ты вернешься, девочка.

И она спокойно и уверенно ответила:

– Вернусь, Майк. Не бойтесь, я вернусь. – Она могла бы добавить: «Где же мне еще быть, как не там, где мое сердце».

За всю свою прошлую жизнь Бетти не была так счастлива. В ту ночь, когда Джо не позволил ей переступить черту и погрузиться в вечный мир в ее понимании, он позволил себе лишь держать в своих руках ее руку. В субботу вернулась Элен, а сиделка возобновила ночные бдения. После этого не было момента, чтобы они оставались одни. Но это не имело значения; ее сердце было заполнено им, и она с удивительной уверенностью могла сказать, что произошло чудо, и его сердце было наполнено ею.

Бетти не понимала, как это случилось, даже не удосуживалась задавать такой вопрос. Она по-прежнему была очень слаба. Она испытывала чувство удовлетворения… хотя удовлетворение – не очень подходящее слово, чтобы выразить ее благодарность по отношению к жизни за то, какой она приняла теперь для нее оборот.

Когда в холле Элен поцеловала ее и сказала: «Возвращайся окрепшей», она понимала, что Элен безразлично, возвратится она или нет. Элен она была более не нужна; фактически она была ей не нужна уже давно, с тех пор как она вменила ей в вину, что ее частые поездки в Лондон совершались ради встречи с Леонелем Хэррисом.

Она раскрыла секрет Элен в один из своих редких визитов в город. Умер еще один кузен, сын Тэребела Хьюз-Бэртона, и они с Элен поехали на похороны, и во время этого краткого пребывания в Лондоне она увидела Леонеля Хэрриса и Элен вместе; и, как она сказала Элен, и слепому было бы видно, что их встреча – это не встреча друзей, даже друзей, которые не виделись много лет.

В любом случае сейчас она покидала их всех, по крайней мере на время; и в следующие несколько часов она останется наедине с Джо.

Когда Джо посадил ее на заднее сиденье автомобиля, укрыл ее пледом и занял место за рулем, он не повернулся, чтобы махнуть рукой Элен, которая стояла на верхней ступеньке, а, огибая угол дома, он помахал из машины рукой, зная, что отец наблюдает за их отъездом.

Джо понимал, что не успеют они скрыться за подъездной аллеей, как Элен начнет укладывать вещи для поездки в Лондон. Эти прошедшие недели были, очевидно, для нее ужасным испытанием, и временами он наслаждался ее агонией; он даже хотел поведать ей о том, что все знает, чтобы жена поняла, что она не так умна, как возомнила о себе, а он не столь доверчив, как она вообразила. И несомненно, он давно бы так и поступил, если бы между Бетти и им ничего не произошло.

Когда они выехали из города на пустынную дорогу, Бетти наклонилась вперед и сказала:

– Разреши мне сесть впереди, Джо.

Он медленно остановил автомобиль и, повернувшись, взглянул на нее и сказал:

– Ты не сможешь здесь вытянуть ноги.

За этими словами последовало молчание, когда они внимательно смотрели друг на друга; затем он быстро покинул свое место, открыл заднюю дверь автомобиля и сел рядом с ней. Сомкнув руки, они смотрели друг на друга; затем Джо обхватил ее руками, а Бетти – его, и, когда их губы сомкнулись, они остались в объятиях друг друга, потеряв счет времени.

– О Бетти. Бетти. Я не в силах говорить, просто не могу сказать, что чувствую! Ты… ты ведь веришь мне?

– Да, Джо.

– У меня… у меня такое ощущение, как будто я начинаю новую жизнь. Я… я никогда бы не подумал, что получу еще один шанс на счастье… никогда. – Он сморщился и на мгновение повернул голову в сторону. – Мой брак не сулил счастья. Сумасшествия, безумия – да, все, что угодно, но не счастье. И… и вот, ты действительно любишь меня, Бетти?

– Джо, у меня нет слов; я поистрепала их за все эти годы, вынужденная хранить их в себе. Единственным утешением для меня были сны. Не мечты, их я себе не позволяла, но ты снился мне почти каждую ночь. И в снах ты всегда любил меня, а я… я была красивой.

– Ты и есть красивая.

– О! Джо. Джо. – Теперь она закрыла глаза и склонила голову.

– Послушай меня. Послушай меня, Бетти! – сказал он с нежностью. – Я тебя по-настоящему разглядел лишь в ту ночь, когда ты умирала. И знаешь, тогда у тебя была неподдельная красота, и ты сохранила ее. Она заключается в твоих глазах. Я никогда не считал тебя некрасивой, а теперь, с тех пор как… как мы знаем о своих чувствах, ты обрела красоту, которая будет возрастать с годами.

Когда она часто заморгала, он обвел пальцами контуры ее губ и сказал:

– Что будем делать, Бетти? Ситуацию необходимо изменить.

– О, милый, необходимо все обдумать, тщательно обдумать! Многие могут пострадать.

– Элен не пострадает.

– Нет, здесь ты ошибаешься. Если бы ты избрал кого-то еще, она могла бы простить тебе, но не простит, если избранницей буду я. Представляю, что она наговорит обо мне…

– Ничего не наговорит, она уже долгое время встречается в Лондоне с другим мужчиной.

Когда она никак не отреагировала на это, он сощурил глаза, глядя на нее, и сказал:

– Ты знала?

– Да.

– И ничего не сказала?

– Как я могла?

– Да, как ты могла? Но видишь, теперь это облегчает ситуацию; она не может бросить в тебя камень.

– Хочется надеяться, что это так.

– Бетти, мы должны сблизиться; ты мне нужна. А я тебе нужен?

Ее рука сжала его руку и, глубоко заглянув ей в глаза, он нежно проговорил:

– Где? Когда?

Бетти отвела взгляд.

– Я думала над этим. В своем последнем письме леди Мэри писала, что ей нужно удалить четыре зуба и ей придется провести ночь в больнице. Она… она ложится в следующую пятницу.

Бетти повернулась к Джо лицом, и влюбленные долго смотрели друг на друга, затем он поцеловал ее в губы; после чего, подав руку, помог ей выйти из машины и сесть на переднее сиденье.

Леди Мэри встретила Бетти характерным для нее восклицанием.

– Ну наконец-то! – проговорила она. – Боже мой! Вы похожи на чучело. Что они с вами сделали? Они уработают вас до смерти. – Затем она повернулась к Джо и сказала: – Хочу вам сказать вот что: можете звонить, свистеть или посылать дымовые сигналы, но она пробудет здесь минимум месяц, а то и вообще не вернется к вам, будь на то моя воля.

Некоторое время спустя, когда все они сидели в гостиной, Бетти улучила момент и спросила:

– А как вы поживаете?

– Я? О, я в полном порядке, только вот эти проклятые зубы. Я бы не стала их удалять, хотя боль порой сводит меня с ума, но из-за них у меня воняет изо рта, как из помойки. Я обнаружила это недавно. Почему бы людям не сказать, что у вас отвратительный запах? Почему они не подают какой-нибудь знак, не фыркают носом или что-то в этом роде? Я бы на их месте поступила именно так!

Бетти улыбнулась про себя при мысли: «Да, несомненно, вы сделали бы именно так». Но как прекрасно быть здесь! Это все равно что вернуться домой. Эта комната была в два с лишним раза меньше гостиной Элен и уступала по размерам ее комнате, но отличалась большим удобством и уютом.

– Я вам говорила, что Нэнси вышла замуж? Ну и дура. Живет сейчас в деревне. Могу поспорить, миссис Бейли подбила ее на это. «Женись, – наверно, сказала она, – и у тебя будет предлог жить отдельно». Я не могла выносить эту миссис Бейли; выскочка, настоящая выскочка. Послать сына учиться в Оксфорд, надо же такому! Миссис Поллард намного лучше, знает свое место… Я здесь уже две недели одна.