– Чуткий? Не говори глупости; она крайне эгоистична.

– Тогда вас пара. С ней во всяком случае я знала бы свое место: я получала бы зарплату; мне не пришлось бы ждать, когда мне, в зависимости от настроения, выделят несколько фунтов.

Бетти не слышала, как открылась дверь. Даже когда Элен отвела от нее взгляд в сторону, ее гнев был так велик, а голос так громок, да вдобавок еще крик ребенка, раздававшийся из детской, что все это ослабило звук осторожно открывшейся двери, и, когда она повернулась и увидела стоящего у двери Джо, она пожелала, чтобы земля разверзлась под ней и поглотила ее. Она прикрыла рот рукой и, проскочив мимо него, покинула комнату.

Джо медленно прикрыл за ней дверь. Но он не пошел к Элен; он стоял и смотрел на нее издали, и она крикнула ему визгливо и капризно:

– Ты хоть не начинай! Мне пришлось достаточно испытать за это утро. Эта ужасная женщина пыталась забрать ее. Она допекла меня, и… и когда я сказала Бетти, что она – отвратительная старая ведьма, она встала на дыбы на ее защиту.

Джо стал медленно ходить по комнате, а когда оказался перед женой, спокойно проговорил:

– Я ничего об этом не знаю, слышал лишь последние слова. Ты что же – ничего не давала Бетти все эти месяцы, если она не просила?

– Да нет же; ты неверно понял.

– Тогда объясни, в чем дело.

– Когда ей что-нибудь нужно, я даю ей.

– А она что, должна просить?

– Ну, – Элен в раздражении вскинула голову, – я не могу все помнить.

– Я вдвое увеличил твое содержание, с тех пор как приехала Бетти. Возможно, ты помнишь, я сказал тебе, что не хочу предлагать ей зарплату, а оставляю это на твое усмотрение. Как ты могла! Как ты могла так низко пасть!

– Не разговаривай со мной в таком тоне! Прекрати говорить, что я низко пала; мне это не приходило в голову. Я… я сказала ей, что деньги в ящике, если понадобятся.

– А сколько денег в ящике? Два фунта? Пять фунтов? На твой личный счет поступает теперь ежемесячно сто фунтов. Теперь я уменьшу эту сумму до пятидесяти и постараюсь, чтобы отныне Бетти не приходилось просить то, что принадлежит ей.

– Джо! Джо!

Он остановился у двери и повернулся к ней. По лицу молодой женщины струились слезы, теперь она лежала в кресле, обхватив руками щеки, и хныкала:

– Не надо… Не надо так, прошу тебя. Я не вынесу этого. Говорю тебе, это лишь беспечность с моей стороны. Всего несколько недель тому назад я купила ей платье и пальто и…

Джо был снова рядом с ней.

– Хорошо, хорошо. Прекрати это! Прекрати!

– Не говори, что я низко пала.

– Хорошо. Хорошо.

– И… и не отпускай ее. Не отпускай ее, ладно?

– Я, конечно, не отпущу ее, если смогу. Но решать тебе; ты можешь либо задержать ее, либо заставить ее уйти.

– Я буду внимательной. Буду, буду, Джо! Я чувствую себя такой слабой, такой усталой. Я… я – не эгоистка! Скажи, что я – не эгоистка.

– Не эгоистка. Успокойся и вытри глаза.

– Ты не считаешь меня ужасной личностью?

– Нет, я никогда не считал тебя ужасной личностью. Ты знаешь, как я к тебе отношусь.

– Я люблю тебя, Джо. – Руки Элен обвили его шею и заставили опуститься на колени у ее кровати, и, когда голова Джо лежала прижатая к ее благоухающей груди, она погладила его волосы и прошептала:

– Я бы умерла, если бы ты перестал любить меня.

А он прошептал в ответ:

– Тогда ты будешь жить вечно, вечно и вечно.

Из окна своей гостиной Элен могла видеть за дальней изгородью крышу приближающегося к воротам автомобиля; затем он скрылся из виду в деревьях подъездной аллеи, но молодая женщина знала, что если он без остановки продолжит движение к дому, то она вновь увидит его, досчитав до пятнадцати. Но сегодня, как, впрочем, вчера и позавчера, он не появился в конце счета.

Вчера Джо опоздал к обеду на пятнадцать минут, сказав в качестве оправдания: «Извини, я задержался». Элен с трудом заставила себя не спросить, не по той ли причине он задержался, что и накануне.

Но теперь это было уж слишком. Почему эти двое так притягивали его к себе?… Но их не было двое; в последние три дня была только одна – эта девушка, так как ее муж с понедельника находился в больнице с инфекцией уха.

Хватит, больше она не собиралась мириться с этим. Одно дело, когда он ходил туда открыто, но теперь делает это тайком… И это называется «задержался»!

Когда Элен выскочила из комнаты и побежала по лестничной площадке, до нее донесся голос Бетти с подножия чердачной лестницы: «Что-нибудь случилось?» И она кратко ответила: «Нет», продолжив свой бег вниз по лестнице, на улицу и вниз по аллее.

Она завернула за поворот, откуда виднелся коттедж, и заметила их. Джо держал девушку за руку, и они шли по тропинке совсем рядом друг с другом.

Молодая женщина остановилась на краю травяного покрова и стояла в тени дерева. Она видела, как муж взял руки девушки и поднес их к своей груди, затем нагнулся над ней. Она не могла разглядеть, что он делает, так как он стоял к ней спиной; но, даже если бы он находился лицом к ней на расстоянии нескольких ярдов, она не смогла бы четко видеть, так как наполнявшая ее ярость застилала ей глаза. И такое происходит под ее носом в их собственном саду! Она отдала ему себя целиком, чуть было не умерла, рожая ему ребенка; а сейчас этому ребенку всего три месяца, а что выделывает он?

Элен не видела, как они расстались. Следующее, что она осознала, был подъезжающий к ней автомобиль, остановившийся с ней рядом.

– Привет, Элли! Ты вышла встретить меня? – В голосе Джо сквозила нотка удивления, и, когда она не двинулась с места, он сказал: – Садись же. В чем дело?

Когда женщина тем не менее осталась неподвижной, он выскочил из машины и поспешил к ней через газон.

– В чем дело? Что произошло, дорогая? – Когда Джо протянул к ней руку, она ударила по ней ребром ладони с силой, не соответствующей ее хрупкой структуре.

Он не отошел от нее, а лишь втянул голову в плечи и прищурил глаза.

– Что все это значит? – спросил он.

– Как ты смеешь! Как ты смеешь находиться здесь и спрашивать: «Что все это значит?» На этой неделе я три дня… А теперь вижу это собственными глазами.

Джо с изумлением смотрел на Элен, а затем перевел взгляд в направлении коттеджа. Затем, снова посмотрев на жену, он широко раскрыл рот и разразился смехом; одновременно он обхватил ее руками, прижав к себе, и почти захлебывался от восторга:

– Ты ревнуешь. Ты ревнуешь. Замечательно! Замечательно! Ты ревнуешь!

Когда она стала отчаянно бороться, чтобы вырваться из его объятий, он отпустил ее; но продолжал смеяться, когда она сказала:

– Не считай меня идиоткой. Я могла бы понять, если бы ты завел роман с кем-то из своего класса, но… но не с женой этого человека.

Улыбка сошла с его лица. Джо наполовину отвернул от нее голову, не сводя взор с ее глаз, и поднял руку предостерегающим жестом, проговорив:

– Осторожно. Осторожно, Элли, иначе пожалеешь о том, что говоришь.

– Ты принимаешь меня за слепую? Ты считаешь обычным делом, когда хозяин проявляет такое внимание к жене шофера, что берет ее руки в свои и ласкает их?

Он глубоко вздохнул и спокойно сказал:

– Да, при этих обстоятельствах считаю это обычным. Я только что вернулся из больницы от Дэвида, который сказал мне приятную новость, что Хейзл ждет ребенка. Ты как раз и видела, как я утешал ее, пытаясь разогнать ее страхи относительно будущего, уготованного для ее ребенка. Будут ли к нему относиться так же, как к отцу, из-за его смешанных кровей? Она также опечалена и обескуражена тем, что ее родных не радует то, что у нее будет ребенок.

Теперь они молча взирали друг на друга. Ее дыхание успокаивалось, и она, как обычно, подняла вверх брови, воскликнув:

– Что ж, это можно понять; кому нужен еще один цветной!… – Вздох, который издала Элен при последнем слове, был скорее похож на крик, когда она отпрянула назад, стараясь увернуться от поднятой вверх руки Джо. Он задержал ее в воздухе, и женщина сделала два медленных шага назад; затем, ухватившись за ствол дерева, обошла его, после чего с криком побежала по аллее.