Он уже вышел на улицу на верхние ступени лестницы, когда вновь повернулся к Джо и сказал:

– Она слишком избалованная, ведь так? – И, не дождавшись ответа, закончил свою мысль словами: – Если она проявит тенденции к нервному расстройству, я приму меры против этого: больше строгости пойдет ей на пользу. До завтра.

Джо смотрел, как доктор садился в машину, прежде чем закрыть входную дверь, а затем задержал руку на двери и взглянул на крашеное дерево, твердя про себя: «Нервная истерия. Расстройство». Он слышал о людях, страдающих от нервного расстройства, но ни разу не контактировал с ними, а те, кто с ними контактировал, не распространялись о них. Это был своего рода позор: к такому недугу относились не как к обычной болезни, а как к проклятию. Бедная Элен!

Джо медленно отошел от двери и направился к лестнице. И ему нужно проявлять строгость по отношению к ней. Но по его мнению, это последнее, что доктор может советовать больному, находящемуся в таком положении, как она.

Есть ли в этом его вина? Да, несомненно, он полагал, что есть: если бы ей не пришлось рожать, этого никогда бы не случилось. Конечно, он виноват. Теперь ему нужно будет компенсировать свои промахи. Разумеется, без каких-либо строгостей по отношению к ней; все, в чем она нуждалась, это быть любимой, стать объектом заботы. Это именно то лечение, которое она получит. Общими усилиями они с Бетти поставят ее на ноги, и для этого не понадобятся годы; не понадобятся, если этим займется он сам!

Теперь он мчался вверх по лестнице, как будто любовью к ней собирался свершить чудо.

Джо преуспел в намеченном в на редкость короткий срок. За шесть месяцев, прошедших после приступа, состояние Элен нормализовалось. Как случайно обронил его отец, если лесть и ласка сотворили чудо, то она первоначально не была уж в столь плохом состоянии.

Джо с самого начала раздражало отношение отца к состоянию Элен: в его времена у женщин не было нервных расстройств. У них тогда просто не было времени на это. В его времена им приходилось работать, чтобы прокормиться. Стоит только взглянуть на жизнь его собственной матери, которая выдюжила безо всяких нервных расстройств.

В один из моментов Джо сказал в ответ:

– Тогда почему ты не взял в жены ломовую лошадь? Насколько я помню, мать даже не знала, для чего нужно чайное полотенце. И, возвращаясь к прошлому, не могу припомнить, чтобы ты говорил ей о необходимости вкалывать или шевелить задницей или использовал какие-то другие нелитературные выражения, чтобы напомнить ей о ее долге.

На это Майк заорал:

– Катись отсюда ко всем чертям, пока я не спустил тебя с лестницы! – И по выражению его лица было ясно, что он намерен и способен осуществить свою угрозу.

Однако в начале болезни положение Элен было настолько серьезным, что лишь спустя четыре месяца Бетти смогла сделать перерыв и провести уик-энд с леди Эмберс. Но теперь было решено, что она будет ежемесячно брать недельный отпуск, а в ее отсутствие Джо возьмет себе за правило почти постоянно находиться рядом с Элен.

Еще до того, как с ней случилось нервное расстройство, он некоторое время спал в туалетной комнате. То, что она в течение дня не выносила одиночества на сколь-либо продолжительный срок, но вместе с тем твердо – вплоть до сегодняшнего дня – отвергала его нахождение в постели, несколько озадачивало его и раздражало больше, чем он мог признать.

Не далее как вчера вечером он пытался подлизаться к ней. «Позволь мне полежать с тобой», – попросил он. Но выражение ее лица заставило его тотчас же дать заверения, и он добавил: «Ничего не случится, обещаю; просто хочу полежать с тобой рядом вот так». – И он продемонстрировал это, обняв ее, зарывшуюся в розовых, украшенных оборками подушках, которые стали ее последней прихотью, так как «постельное белье должно непременно быть цветным». Но его мольбы остались тщетными. Более того, они расстроили ее, и ему пришлось вновь вернуться в гостиную и лежать, как он это часто делал, заложив руки за голову и глядя в бледное очертание света, проникавшее от покрытой абажуром лампы спальни.

Однако в состоянии бессонницы Джо было все труднее подавлять раздражение и сочетать его с симпатией и состраданием, которые он по-прежнему проявлял к жене в качестве лечебной медицины. Да, он проявлял терпение, Бог-свидетель, проявлял, но у него имеются потребности. Когда в последний раз они были вместе, по-настоящему вместе; два года тому назад? Он не мог продолжать в таком же духе и дальше, но, разумеется, не должен и раздражать ее. Необходимо было какое-то расслабление. Конечно, он мог бы поехать в город; но не в Фелберн, он слишком близко. Может быть, в Ньюкасл? О Боже всемогущий! Он не желал начинать эту игру. Вдруг еще что-нибудь подцепит? Как Гарри Кодшоу. Но бывают и другого типа женщины. Говорят, у Алека Бенбау есть одна такая в Гейтсхеде; ее муж уходит в море. Ну и свинья же этот Алек Бенбау, ведь у него порядочная жена и четверо детей.

Нет, лучше уж Ньюкасл и проститутку. Однако он по-прежнему не мог представить себя в такой роли; но для начала нужно, чтобы был кто-то подходящий и, разумеется, готовый на это, а все женщины, которых он знал, были замужем и, по всей видимости, счастливы. Единственной незамужней женщиной была Бетти.

Бетти! Бетти!

В течение последующих нескольких минут его мысли носились по непротоптанным закоулкам его ума, воскрешая сцены, не имевшие в свое время значения, но теперь согревавшие его теплом, превратившимся в жар, который все усиливался, пока, словно бы его окатили ледяной водой из ушата, он не сел, распрямившись, в кровати, обхватив руками голову.

Боже мой! А что же дальше? Ведь в конце концов она делала для них все, изматывала себя, присматривая за маленькой девочкой. Она не только вот уже несколько месяцев ухаживала за Элен, но и молча переносила оскорбления с ее стороны в первые дни болезни; а теперь он ей заплатит за все, сказав: «А как, Бетти, насчет того, чтобы нам с тобой сблизиться?»

Он встал с постели, надел халат и тихонько вышел через дверь гостиной на лестничную площадку, спустился вниз в кухню и заварил себе кофе. Когда Джо поднялся наверх, он уже принял решение: при первом же удобном случае он поедет в Ньюкасл.

Был третий час, когда мисс Мэй Прингл, секретарша Джо, работавшая на предприятии с тех пор, как его дед положил начало этому бизнесу в Фелберне, вошла в его офис с чашкой чая и, поставив поднос рядом с ним, произнесла без малейшей доли шутки: «Выпейте, пока он не превратился в помои», помедлила, взглянула на его склоненную голову и сказала:

– Слышали последние новости?

– Какие? – Секунду спустя он поднял на нее глаза. – Все, что я слышу здесь, – это последние новости.

– Да, смешно, конечно, но, мне кажется, вы не знаете об этом из первых рук, потому что я слышала, как Биг Уолси и Каннингэм болтали за ширмой на складе меньше минуты тому назад. Вроде бы создается новая фирма.

– Новая фирма? Какого рода фирма?

– Такая же, как и эта.

– Такая же, как и эта? Ерунда!

– Пусть будет ерунда.

– Если бы в этом была хоть доля правды, я что-нибудь услышал бы.

– Вы слышали о принадлежащем Бэкстеру «Боксез оф Питерборо», Тилбери и тому подобное?

– Бэкстер прибывает сюда?

– Да, так они говорят. Они говорят, что какие-то люди подыскивают свободную землю, лежащую между железнодорожным мостом и тем рядом домов. Вы знаете, там достаточно земли. И они говорят, что люди Бэкстера хотят купить ее. Конечно, сейчас она пойдет за бесценок, и если они начнут строительство, то за бесценок получат и рабочие руки.

Джо положил ручку, взглянул на мисс Прингл и медленно произнес:

– Скорее всего, это одни лишь слухи; эти двое – красные; они хотят выбить из колеи остальных.

– Да, возможно, вы правы, но, с другой стороны, в их словах что-то есть; нет дыма без огня. Изделия этой фирмы низкого качества, наши люди не пойдут к ним; я имею в виду наших клиентов.