Что касается Элен, то младшая сестра беспокоила ее, так как стала замкнутой и к тому же угрюмой. Она ни разу не говорила о девочке, неподвижно лежавшей в детской, ребенке, который никогда не плакал; она никогда не заходила в детскую и следила за тем, чтобы ее сын проводил большую часть времени в других местах. Можно было подумать, что в ней развилась собственническая страсть по отношению к мальчику, но в доме все знали, что ее цель – как можно чаще разлучать сына с его сестрой.

Что происходит между Элен и Джо – Бетти могла только догадываться, так как теперь ссор не было, в гостиной не изъяснялись на повышенных тонах, но по виду Джо она понимала, что положение не внушает оптимизма.

А Джо предъявлял к Бетти собственные требования. Если раньше он говорил: «Пойди и отдохни», «Съезди и проведай свою старую девушку», то за последние несколько месяцев он не делал таких предложений. Создавалось впечатление, что он хотел, чтобы она постоянно жила в детской. Время от времени он заходил в комнату, стоял у кроватки и смотрел на ребенка; иногда поднимал ее неподвижную руку или поворачивал ей голову на подушке, пытаясь заставить ее сосредоточить взгляд на нем. Временами он дотрагивался до заячьей губы, затем двигал пальцами по плоским скулам и выпуклой голове. В такие моменты, когда он находился у кровати дольше обычного, Бетти чувствовала его боль, его сострадание, и когда он поворачивал к ней лицо и она видела в его взгляде глубокую печаль, она сочувствовала ему всем сердцем, хотя и по-иному, чем раньше.

– Тетя Бетт.

– Да, милый?

– Когда маленькая выйдет играть?

– О! – Бетти взглянула на поднимавшегося рядом с ней по лестнице Мартина, которого держала за руку, и сказала:

– Надо еще подождать, когда ей станет лучше.

– А когда?

– Может быть, в будущем году.

– На Рождество, когда придет Санта Клаус?

– Да, да; возможно, на Рождество, когда придет Санта Клаус.

– Я хотел бы, чтобы она поиграла со мной, тетя Бетт.

– Но сейчас она больна.

– Она не разговаривает со мной.

– Нет, нет, пока нет. Видишь ли, она не знает слов.

– Но я мог бы показать ей свои книги.

Бетти открыла дверь детской, затем остановилась на секунду, когда Мартин вырвал свою руку из ее руки и закричал:

– Папа! Папа!

Джо раскрыл объятия, и мальчик прыгнул к нему, а Бетти сказала:

– Я не знала, что ты дома; машины не видно.

– Недалеко от дома прокололо шину, Дэвид занимается этим.

– Папа. Папа. – Мальчик тянул к себе лицо Джо. – Тетя Бетт сказала, маленькая заговорит в будущем… в будущем году, и будет играть со мной, но, папа, я хочу, чтобы она играла сейчас.

Мальчик изогнулся на руках Джо, перевалился через железную перекладину и нагнулся к кроватке, и Джо подержал его в таком положении несколько секунд, позволив ему погладить лицо девочки; затем снова приподнял его и поставил на пол. Однако сын, не желая отступать, стал трясти решетку кровати, пока она не задребезжала.

– Положи ее на коврик, папочка! Положи на коврик!

– Не нужно, Мартин. Оставь ее. Прекрати!

Когда Джо удалось убрать одну ручонку с перекладины, ребенок схватился за нее другой рукой, пока Бетти, подойдя к нему, не сказала:

– Хорошо, хорошо, если будешь хорошо себя вести, я положу ее на коврик, но совсем ненадолго, учти.

– Думаешь, это стоит делать? – Джо задал этот вопрос приглушенным голосом, обращаясь в сторону. И она ответила подобным же образом:

– Думаю, это не повредит никому из них; он не будет всегда воспринимать ее, как сейчас; и без того удивительно, что это так долго продолжается.

Джо отошел в сторону и смотрел, как она подняла одну сторону кровати, вынув ее из пазов, опустила ее, затем взяла безжизненный комочек в руки, сказав при этом:

– Джо, положи, пожалуйста, на пол подушку.

Спустя мгновение он стоял и смотрел на свою дочь, лежащую на подушке. Сын, опустившийся перед ней на коленях с выражением восторга на лице, показался ему в какой-то момент ангелочком, только что рожденным на небесах. Это было как бы представлением с участием Красавицы и Зверя, но в обратном исполнении.

Бывали случаи, когда Джо был не в состоянии выносить ситуацию, и это был один из них. Когда он резко повернулся в сторону, Бетти, стоявшая на коленях у подушки, заметила, что он уходит, и сказала:

– Джо?

– Да? – Он стоял спиной к ней.

– Мне хотелось бы уехать на этот уик-энд.

Прошло несколько секунд, прежде чем он ответил:

– Хорошо. Я буду здесь; я за всем присмотрю.

– Послушай, нет нужды, чтобы ты этим занимался; Нелли справится, а Джейн ей поможет.

– Да, да, я знаю; но тем не менее я буду здесь.

Он уже открыл дверь, когда она вновь заговорила.

– Мне нужно отдохнуть, Джо.

Теперь он повернулся и, глядя на Бетти, нежно проговорил:

– Конечно. Конечно, Бетти. Я понимаю. Я… я и так прошу у тебя слишком много. Но… но приходится. В любом случае я бы не хотел оставлять ее одну; она как бы… как бы говорит мне, что не хочет оставаться одна. Это глупо, я понимаю, но тем не менее это так.

У Бетти защемило в горле. Она открыла рот, чтобы говорить, но не смогла. Когда он закрыл за собой дверь, она положила руку на ребенка, и ее быстрое биение сердца сравнялось на какой-то момент с его. Чем все это закончится? У нее по-прежнему не было ответа на этот часто задаваемый вопрос, который относился не только к проблеме ребенка. В следующее мгновение ее удивил Мартин.

– Тетя Бетт, почему маленькая так смешно выглядит? – спросил он. – Она… она не похожа на других маленьких девочек или на их куколок; у нее смешная губа, и ее глаза косые.

Только что она говорила, что он не будет воспринимать ее так, как воспринимает сейчас; сейчас он, видимо, впервые увидел ее такой, какая она действительно есть, и, скорее всего, она будет казаться ему с каждым днем все более странной.

Бетти быстро подняла ребенка с пола и положила в кроватку, подняла одну сторону и вставила ее на место. Мартин стоял посреди комнаты и смотрел на нее с торжественным видом; и, как будто зная, о чем она думала, он тихо произнес:

– Пусть она и смешная, но я все равно хочу играть с ней, тетя Бетт.

Джо вошел в гостиную и проследовал к кушетке, где у камина читала Элен. Апрельский вечер выдался прохладным; накануне ночью были заморозки, и, судя по холодному воздуху, следующая ночь предвещала новые.

Джо стоял спиной к огню, наблюдая за женой. Когда он входил в комнату, она оторвалась от чтения, но теперь вновь сосредоточила внимание на журнале. Она выглядела похудевшей, и, как ему показалось, черты ее лица заострились; не было сомнений, что она страдает не меньше него, хотя и по-своему. Но почему они не могут разделить свои страдания? В свои двадцать шесть она красивее, чем когда он впервые увидел ее, и в то же время не создавалось впечатления, что она как-то возмужала, и она по-прежнему могла сойти за совсем молоденькую девушку двадцати двух, двадцати и даже восемнадцати лет.

Он тихо проговорил:

– Извини, мне нужно уехать. Я забыл о собрании, когда отпустил Бетти.

Элен взглянула на него:

– Отпустил ее! Она не служанка; ты не можешь решать, отпускать ее или нет.

Его зубы заскрежетали; затем он медленно произнес:

– Я не имел в виду это; ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

Ее глаза вновь переключились на журнал, и он несколько секунд смотрел на нее тяжелым взглядом, прежде чем добавить:

– Мы собираемся сделать Джорджа Бейли членом правления. По-моему, я говорил тебе об этом?

Элен не проявила никакого интереса, и он продолжал, будучи как бы вынужденным защищать начальника цеха:

– Он – хороший человек. Много лет напряженно трудится для нас; он заслуживает этого больше других. – Джо взглянул на свои часы и сказал: – Мне нужно идти, но я ненадолго; самое большее на пару часов. – Но он не сразу направился к двери; вместо этого, быстро подойдя к кушетке, он сел рядом с женой, схватил ее руку, поднес к своему рту и потер губы о ее пальцы, а затем тихим и просящим голосом пробормотал ее имя: